Когда мы выбрались из дому, на улице уже толпилось с десяток хель. Рассвело, и день выдался на редкость погожий. И в холодном свете солнца приземлившийся чуть в стороне дракон казался цельной льдиной, сверкающей так, что резало глаза.
Со спины его спрыгнула в снег невысокая фигурка. Шапки на ней не было, так что рыжие волосы вызывающе золотились.
— Валериан, — выдохнула я и рванулась к нему, проваливаясь в снег.
Глава 10. Суд
Сын просиял и бросился мне навстречу.
— Мама! — он стиснул меня в объятиях, совсем по-детски прижался, зашептал сдавленно: — Мамочка, я так рад тебя видеть!
А я глотала слезы, отмечая, как он вырос — уже на голову выше меня! И пахнет не лавандой и молоком, а остро заточенными карандашами — кедром. Совсем взрослый…
— Мальчик мой, мой Валериан, — повторяла я, крепко-крепко обнимая сына.
Я плохая мать, совсем позабыла и о ребенке, и о своем долге!
— Мам, ну хватит уже, — наконец смущенно попросил Валериан. — Ну что ты, в самом деле? Я тут, теперь все будет хорошо!
Я усмехнулась — он меня утешает! — но разжать руки не было сил.
Из-за его спины подошел Исмир, уже успевший сменить облик, и я наконец отпустила сына.
— Здравствуйте, Мирра, — улыбнулся дракон. — Как видите, я сдержал обещание.
— Благодарю вас, Исмир, — теперь называть его по имени казалось совсем несложно. И спохватилась: — Здравствуйте!
— Здравствуйте, — поздоровался и Петтер, вставая рядом со мной.
Дракон внимательно взглянул в мое лицо (должно быть, на нем читалась обуревающая меня растерянность), потом перевел взгляд на Петтера… Глаза Исмира вдруг полыхнули голубым льдом, и я невольно повернулась, ища, что его так разъярило. И едва не выругалась вслух. Взъерошенные волосы юноши, припухшие губы и шальные глаза… Улики, которых вполне достаточно для проницательного наблюдателя.
— Мам, а когда мы полетим к отцу? — разорвал напряженную тишину звонкий голосок сына.
Вопрос его заставил меня вздрогнуть и умоляюще воззриться на Исмира.
«Вы ему ничего не сказали?!» — взглядом спросила я.
Дракон отрицательно качнул головой. Отвернулся, но звонкой песне бергамота и мяты это нисколько не мешало.
— Понимаешь, Валериан, — начала я, мучительно подбирая слова, — мы больше не вернемся в Ингойю.
— Почему? — удивился он, глядя на меня, и глаза его так походили на глаза мужа, что у меня закололо в груди. — Отца опять перевели?
Боги, милосердные мои боги, а ведь мы, стоящие здесь, лишили его отца. Как признаться Валериану в том, что я наделала? Пусть Ингольв сам подтолкнул меня к этому, это не уменьшает моей вины перед сыном.
Я отвернулась и зажмурилась, с силой сжимая губы.
— Мам, что с тобой? — затеребил меня сын. Его испуг — пряный, брызжущий в горло остро-кислым соком — мгновенно привел меня в чувство. — Мам, что такое?
— Все в порядке, милый, — ответила я, растягивая губы в натужной улыбке.
И, открыв глаза, будто натолкнулась на взгляд Петтера — серьезный и усталый. Пахло от него подорожником, ромашкой и календулой, выдавая желание залечить мои раны.
Спасибо вам, Петтер. Спасибо за все…
— А у тебя как дела? — спросила я сына. Последние месяцы он провел далеко от дома, даже не подозревая о бушующих там штормах. К тому же детская память изменчива, из нее легко вымарываются неприятности.
— Здорово! — признался Валериан, широко улыбнувшись. — Исмир тоже обалденный!
— Хм, — проговорила я, бросив взгляд на дракона, который отнюдь не выглядел польщенным. — И в чем это выражается?
Я ожидала услышать о силе, неутомимости и чем там еще восхищаются мальчишки, однако Валериан меня ошарашил.
— Прикинь, он заморозил Ингрид! — довольно сообщил он. — Прикинь, она взяла меня в заложники!
Я задохнулась, запоздало перепугавшись.
— Что за выражения? — упрекнула я машинально. — Говори правильно!
— Ну мам, — сморщился он. — Не придирайся! Она нож достала и хотела меня схватить, а я вывернулся! Ну, меня же в академии учили! И тут ее Исмир — раз, она и застыла! Он, правда, мировой!
Голос Валериана перехватило от восторга, словно звенящего ароматами литцеи кубебы и лайма.
А я боролась с недостойным желанием собственными руками придушить Ингрид. Как она посмела?!
Я повернулась к Исмиру.
— Надеюсь, вы ее… — я запнулась, пытаясь придумать эвфемизм к слову «убили».
— Окончательно успокоил, — кивнул он, усмехнувшись. И запах какао — понимание. — Все равно этим бы кончилось.
Я несколько запоздало вспомнила, что это традиционная казнь ледяных. Хель обливают преступников водой на морозе, драконы же обходятся простым прикосновением.
— Благодарю! — искренне сказала я, не зная, как еще выразить свою признательность. От одной мысли о том, что могло случиться с Валерианом, в душе моей поднималась душная волна ужаса и гнева.
Тяжелый разговор прервало появление Матери, которая, подкравшись сзади, от души хлопнула Исмира по плечу (и хорошо, что не ломом!).
— Эй, здравствуй, дракон! — воскликнула она весело.
— Доброе утро, — с запинкой отозвался Исмир, глядя на Мать, как ребенок на стоматолога. И долькой лимона кислило недовольство.
Мать же, оглядев собравшуюся толпу, приосанилась и продолжила куда торжественнее:
— Мы рады приветствовать ледяного собрата!
Исмир подавил вздох и ответил в том же тоне:
— И я рад видеть достойных хель!
Мать просияла, словно получила долгожданный подарок, и бесцеремонно подхватила Исмира под локоток.
— Эй, тогда будет пир! — провозгласила она, потом залихватски подмигнула собратьям: — Покажем, как может гулять Лед!
Хель ответили согласным ревом. Надо думать, похмелиться после вчерашнего они были не прочь, а тут такой повод!
— Я пока пообщаюсь с сыном, — сообщила я в спину Исмиру.
Валериан хлопал рыжими ресницами, кажется, совсем растерявшись от калейдоскопа событий и впечатлений.
Дракон только кивнул, следуя за Матерью, как медведь в поводу, и Петтер, поколебавшись, двинулся за ними…
Мы с Валерианом устроились в гостеприимном доме хель. Я налила себе кофе из неприкосновенного запаса, отдав Валериану остатки выпечки. Сын со здоровым аппетитом уминал плюшки и слойки, но даже от их аппетитного аромата мне совсем не хотелось есть. Я все пыталась собраться с мыслями и найти правильные слова.
— Валериан, — начала я, поняв, что это бессмысленно. — Ты уже достаточно взрослый, постарайся выслушать и понять.
