– Тогда последний вопрос, – не унимался Славка. – Ты знаешь, что это за помещение – сырое, с холодными трубами и без дверей?
– Так это адронный коллайдер! – обрадовалась Ксюня. – От него все беды случаются и даже конец света наступит!
– Не подходит. Это в Швейцарии, – резюмировал Славка.
– А тебе где трубы нужны?
– На территории дома.
– Тогда не знаю. Хотя… может, и тут где коллайдер есть? Сами подумайте: гробы пропадают, призраки летают, меня с работы выгоняют – чем не конец света?! – Переваливаясь, словно утица, Ксюня унесла ведро в туалет, вернулась в комнату с сухой холщовой тряпкой и принялась вытирать пыль. – Нет, ну определённо черти на чердаке пляшут! – проворчала она.
Славка уже и сам слышал, что над головой кто-то ходит.
– О господи, господи, – причитала Ксюня, замыкая процессию, карабкающуюся на чердак по гнилой, рассыпающейся лестнице. – Господи, лучше бы я на вокзал бомжевать пошла! Разве это чердак? Разве это лестница? Разве это…
– Не подходи, убью! – завизжал кто-то на чердаке, и сверху посыпался ворох опилок.
– Разве это опилки?! – закончила мысль упрямая Ксюня.
– Не подходи! – Женский голос сорвался от напряжения, и новая порция деревянной трухи обрушилась на Славку и Лидию, забивая им глаза и нос.
– Бежим! – крикнула Лидия, но не тронулась с места, зависнув на лестнице между Ксюней и Орликом.
– Убью! – взвизгнул голос, и гнилые опилки снова посыпалась из чердачного люка в неимоверном количестве.
– А ну-ка, пропустите меня! – скомандовала Ксюня, и, отпихнув Славку и Лидию, резво забралась на чердак.
Над головой послышались отчаянные звуки борьбы, и назидательный голос служанки произнёс:
– Да кого ты убьёшь опилками, дурында?! Не уверена, не угрожай! Заходите! – В люке появилось её розовое лицо.
Отплёвываясь от опилок, Славка помог Лидии залезть на чердак.
Ксюня сидела верхом на какой-то женщине, заломив ей за спину руки.
– Рада! – узнала женщину Лидия. – Это же Рада Родимцева!!
– Она, болезная, – вздохнула Ксюня. – Убивать нас собралась, а сама еле на ногах от слабости стоит! Вставай, горе луковое! – Она подала Раде руку, но та даже не пошевелилась. – Ишь, где спряталась! А главное, от чего?! Коллайдер сломался, конец света откладывается!
Славка вдруг начал чихать от пыли. Слёзы полились из глаз. Приступ случился такой, что Орлик слова не мог сказать.
Лидия схватила Раду подмышки и рывком усадила на пол.
– Рада, расскажете, что с вами случилось, – ласково попросила она. – Кто вам принёс водку? Кто ударил по голове? Кто притащил сюда?!
Рада встала на четвереньки, отползла в угол и закрыла голову руками.
– Помогите, – простонала она. – Помогите!!
Славка маялся аллергией на чердачную пыль, он слова не мог сказать, только кашлял, чихал и рыдал.
– Э, да она невменяемая, – покачала головой Ксюня, глядя на трясущуюся Родимцеву. – Надо её в кроватку укладывать и терапию проводить.
– Только не коньяком! – выкрикнул Орлик, обиваясь аллергическими слезами.
– А чем? – удивилась Ксюня.
– Покоем, лаской, горячим чаем и сном, – перечислила Лидия.
– Помогите! – опять взвыла Рада.
Пришлось улюлюкая и напевая, тащить Раду вниз, укладывать на кровать, брызгать в лицо водой и… всё-таки поить коньяком, потому что других лекарств не было.
– Убью, – шептала Родимцева. – Всех убью и никому не дамся!!
– Вот и ладненько, – искренне обрадовалась Ксюня. – Будет мне чем тут заняться! Идите, идите отседова! – вытолкала она за дверь сначала Орлика, потом Лидию. – Не видите, человеку покой нужен? Идите, я её и вылечу, и допрошу, и уму-разуму научу!
– У тебя опилки в ушах, – засмеялась Лидия, когда они вышли на улицу.
– А ты похожа на конфету, обваленную в вафельной крошке, – весело огрызнулся Славка. На воздухе приступ аллергии слегка поутих.
– Ты и правда так думаешь? – близко-близко подошла к нему Лидия.
– Как? – испуганно отступил Славка, вспомнив совет, данный Лидии доктором Фрадкиным.
– Ну… что я конфета в вафельной крошке и тебе хочется меня съесть?
– Я такого не говорила! – отпрыгнул Славка на безопасное расстояние.
Вот прицепилась со своей лесбийской любовью! Если бы он был в штанах, а не в юбке, уж он не упустил бы момента! Но маяться дурью в лифчике и с накрашенными ресницами – нет! – это не для него. Это выше его сил и мужского достоинства!
– Феликс! – припомнил он спасительный предлог. – Он помрёт в засаде без микроэлементов, жиров, белков и углеводки!
– Точно! – ударила себя по лбу Лидия, и у неё с головы посыпались опилки. – Феликс уже сутки без еды и воды! В его возрасте это грозит гипертоническим кризом, диабетической комой и оторвавшимся тромбом!
– Кошмар! – ужаснулся Славка и побежал к дому, хотя понятия не имел, где в отсутствии Ксюни брать продукты.
На лужайке опять бегали братья Архангельские. Павлины шипели, ощущая себя ущемлёнными. По дорожке размеренно прохаживалась Мила Брагина, словно знание французского языка давало ей право не волноваться и безмятежно проводить время в доме, где всё идёт кувырком.
Всё идёт кувырком…
Словно в подтверждение этого на крыльце стояла Полина, и, беззвучно открывая рот, пыталась что-то сказать. Она отчаянно помогала себе руками, но из её тщательно накрашенных губ не вырывалось ни слова.
– Что-то случилось? – предвкушая новое несчастье, спросил Славка, но Полина обратила на него внимание не больше, чем на чирикающего воробья.
– Что произошло?! – решила помочь Славке Лидия.
Так и не обретя дар речи, Полина потрясла перед собой розовым галстуком.
– Розовые галстуки по-прежнему в моде, – успокоила её Лидия.
– В моде?! – вдруг заорала Полина. – О какой моде ты говоришь, идиотка?!!
– О мужской моде я говорю, идиотка, – растерялась Лидия.
– При чём здесь, идиотка, мужская мода?! – затопала ногами Полина, и её нежные бледные щёки пошли красными пятнами.
– При том, мадам, что вы трясёте мужским галстуком, а не женскими прелестями! – вступился за Лидию Славка.
– Да?! – Полина уставилась на галстук с таким ужасом, словно держала летучую мышь. Она стремительно произвела какие-то телодвижения, в результате которых галстук был отброшен в траву, а в руке у Полины оказалась записка.
– Что это? – спросила Лидия.
– Идиотка, – заело Полину, и слёзы злого отчаяния потекли по её щекам.
