– Врёшь! Ты бандит. Ты был объявлен в розыск!
– Беби! ФСБ и МВД – разные ведомства! Одно не всегда в курсе того, что делает другое!
– Майкл, – прошептала Катя. – Но при чём тут Майкл и таблица умножения?!
– Шустрый пацан. Далеко пойдёт. Я не мог упустить возможность использовать его хитрость, изворотливость, умение незамеченным прошмыгнуть куда хочешь! И потом, я действительно иногда занимался с ним математикой! И платил ему за помощь деньгами его же бабки! По-моему, это справедливо. Он проделал много работы. Собственно, он и выведал, когда Сизый собирается вновь на дело, какой банк собирается грабануть, а главное – в каком месте пересесть в другую машину. Он просто подслушивал! В общаге, где Сизый для отвода глаз имел комнатёнку, очень тонкие стены и двери. За карточной игрой члены банды иногда обсуждали свои дела. Утром Майкл позвонил мне и сообщил, что случайно подслушал, что на вечер назначена операция. Вот я и сорвался, уж извини, беби!
– Значит, ты не Мат-Мат, – Катерина вдруг разрыдалась и уткнулась носом в светлые волосы куклы. – Ты не Мат-Мат! Лучше бы меня сегодня убили! Ты всё наврал! Периферия, Читинская область, сопки, уран, бабушка, «Матвей Арсеньевич на горшок, пожалуйте!» Как ты мог такое наврать?!! Ты не Мат-Мат!!!
– Всё правда! – Он встал с корточек и отстранил куклу от её лица. – Беби, я самый что ни на есть настоящий Мат-Мат! Матвей Арсеньевич Матушкин. Сопки, уран, диплом с отличием, бабушка и горшок – всё это правда! Всё!!! Ты полюбила меня бандитом, неужели не сможешь полюбить меня особо полезным для общества?
– А кто сказал, что я тебя полюбила? – заорала Катя. – Я просто с тобой спала!
– Чёрт! – в ответ заорал Мат-Мат. – Ты не можешь меня ни в чём упрекать! Я рисковал! Я старался! Я красился каждое утро, носил женские шмотки, прячась от своих же, я варил супы, вытирал пыль и ходил в магазины! Как только я сделал свою работу, я попросил Фёдорыча прямо на вертолёте доставить меня к тебе! Ты не можешь меня упрекать! – Он топнул ногой, этот новый Мат-Мат. Он так сильно топнул, что лифт дёрнулся и поехал.
Они уставились друг на друга и засмеялись.
– Теперь я знаю, как управлять этим лифтом, – сказал Мат-Мат.
Сытов бежал по лестнице вниз.
Он даже не попробовал вызвать лифт, поэтому удивился, когда Катерина с тем парнем прыгнули в кабину и поехали вниз.
«Ничего, – подумал он, – я всё равно успею первым!»
Где-то сзади семенил Март. Он что-то кричал, но Сытов не мог разобрать что.
«Всё равно я догоню его первым! Догоню и снова убью!»
Этажи пролетали один за другим. Девятый, шестой, четвёртый, второй…
– Первый, – вслух сказал Сытов, когда увидел стеклянную будку.
Март безнадёжно отстал, его шагов не было слышно. У будки стояла знакомая толстая тётка с пирсингом в самых нежных участках лица, и какой-то негр с рыжим кожаным чемоданом.
Сытов успел удивиться – таких фиолетовых негров он ни разу в жизни не видел.
– Где? – крикнул Сытов странной парочке. – Где мужик никакой, никудышный, говнистый? Где?!!
– Во двор побежал, – пробормотала испуганная лифтёрша.
– Во двёл, во двёл! Тям! Тям! – закивал негр и махнул чемоданом на дверь.
Сытов выбежал на тёмную улицу. Фонари, конечно, горели, но это не делало улицу менее тёмной. Он резко остановился. Как глупо всё вышло. Куда бежать?
– Эй, дядь! – раздалось сбоку.
Сытов обернулся и увидел знакомого белобрысого пацана, взимавшего с него в прошлый раз плату за вход в этот дом. – Дядь, вы не этого ищете? – Пацан указал на тёмную «девятку», стоявшую не на стоянке, а прямо на газоне у подъезда. «Девятка» чихала, дёргалась, стараясь завестись, но глохла и снова чихала.
– Дядь, я ему свёклу в глушак засунул! – хвастливо заявил пацан. – Хорошая свёкла на помойке валялась, чего добру пропадать? Этот урод машину прямо на газон поставил, а на газоне моя бабка анютины глазки выращивает, просто не надышится на них! Этот гад выскочил, как угорелый, из подъезда и в машину! У нас дом приличный, так люди не носятся, на газонах не паркуются. И денег он не дал ни за вход, ни за выход!
– Молодец! – хлопнул Сытов по затылку мальчишку и одним прыжком очутился у «девятки».
Водительская дверь оказалась закрыта. «Девятка» снова панически чихнула, дёрнулась, и заглохла. Сытов встал в пол оборота, и ногой, со всей силы ударил в боковое стекло. С тихим шумом стекло ссыпалось в салон, словно это был град маленьких леденцов.
За рулём сидел он – Алексей Викторович Антонов. Его левая рука лежала на руле, а правая терзала ключ зажигания. Он отпрянул от Сытова в глубь салона, и Сытов с огромным удовлетворением отметил, что в его глазах метнулось замешательство и страх. Это было новое ощущение – что его, Сытова, боятся. Это придало сил, причём, невиданных, которых он в себе и не подозревал. Сытов рыбкой, через окно, влетел в салон – снаружи остались только ноги. Он поймал руками тонкое горло и сжал его изо всех сил. Под пальцами дёргался, трепетал кадык, послышались хрипы, но Сытов решил, что на этот раз он убьёт его до конца – надёжно и безвозвратно. Чтобы никогда в его жизни не возник больше человек с неприметной внешностью и крестом на пальце.
Кто-то дёргал его сзади за ноги.
Катькин голос звучал в отдалении: «Сы-ытов!»
Пассажирская дверь открылась, и кто-то очень сильный вырвал у него добычу. Тонкое горло выскользнуло из рук, словно скользкая рыба.
Наверное, он отключился, потому что очнулся на лавочке.
Неподалёку толпились какие-то люди. Справившись с дурнотой, он присмотрелся и увидел Катьку. Она стояла напротив него и улыбалась, в одной руке сжимая безумно-красивую куклу, в другой – тот самый мешочек из старой, потёртой кожи. Она выглядела абсолютно счастливой, и Сытов отчётливо понял, что не имеет к её счастью никакого отношения.
Ну почему, почему, ни разу не пришла ему мысль подарить Катьке куклу?
Робинзон лежал возле «девятки» на животе, руки у него были схвачены сзади наручниками. Рядом с ним стоял тот парень – «вертолётчик», как назвал его про себя Сытов, – и названивал куда-то по мобильному телефону. Март сидел рядом, на скамейке, и, сложив ручки лодочкой между колен, раскачивался вперёд-назад, вперёд-назад.
И ещё там был какой-то народ: толстая тётка, рыжая тётка, негр с чемоданом, пацан в широченных штанах… Они гомонили, ровно и монотонно, как будто бы на другом языке: Сытов не мог разобрать ни слова. Впрочем, пару слов он всё-таки разобрал «милицию уже вызвали».
Триумфа не получилось. Он опять его «плохо» убил, а сам хлопнулся в обморок, как малокровная барышня. Теперь герой – вон тот «вертолётчик», который с деловым видом треплется с кем-то по телефону и по-хозяйски зыркает на его Катьку. И наручники-то он догадался с собой захватить!
