И тогда эта жизнь кончится.
Он оделся, обулся, и через длинный, скучный, дрянной коридор вышел из прошлой жизни.
В комнате трещал телефон, но он решил, что больше здесь не живёт.
Катерина проснулась, потому что выспалась. Она открыла глаза, не обнаружила на потолке привычных облаков и птиц, и всё вспомнила. За окном уже были сумерки, значит, она проспала весь день.
Где-то далеко трещал телефон, он и раньше трещал, она слышала это сквозь сон. Катя встала, начала искать трубку, спустилась вниз по лестнице и обнаружила, что телефон звенит в спальне. Если Катерине не изменяла память, и если это был не дурной сон, то спальню она заперла, а ключ выбросила с шестнадцатого этажа. Катерина подёргала дверь – так и есть. Замок на двери стоял просто отличный, ничем не отжать. Пойти поискать ключ?
Катерина натянула сарафан, надела тапочки и вышла в подъезд. В конце концов, в спальне остался не только телефон, там ещё и шкаф-купе, а в нём все её вещи. Она не стала запирать входную дверь на ключ, только прикрыла её, потому что какому грабителю придёт на ум грабить пентхауз на шестнадцатом этаже, когда лифт не работает?!
Она понеслась вниз, перескакивая ступеньки.
– Эй, Кать! – крикнула Верка из своей будки, но Катерина отмахнулась от неё и выскочила на улицу.
«Мустанга», и правда, не было на привычном парковочном месте. Катерина вздохнула и поплелась в маленький скверик, где в траве мог затеряться ключ. Она села на корточки и шаря по мокрой траве руками, медленно стала продвигаться вперёд.
– Эй, Кать, чего ищем? – раздалось за спиной.
Катерина подняла голову и увидела Майкла, сидевшего неподалёку на лавочке.
– Ты?! – удивилась она. – А где твой взрослый наставник?
– Какой наставник? – Майкл старательно расширил глаза, изобразив удивление.
– Который зовётся Мариной, который якобы подтягивает тебя по математике, для которого ты выполняешь какие-то поручения и которому ты звонишь на мой мобильный телефон, сообщая о каких-то «срочных» делах! Где?! Я всё знаю, Майкл! Учти, тебе уже пятнадцать, и уголовная ответственность уже наступила!
– За что?! – от возмущения Майкл вскочил со скамейки. – За что, тётя Катя? – Ни разу в жизни он не называл её «тётей». Майкл добавил плаксивости к голосу и продолжил:
– Маринка со мной таблицу умножения учит! Я её с третьего класса никак запомнить не могу, а у неё… эта, как её… «методика»! А позвонил я только затем, что бабка меня утром в квартире случайно закрыла, а сама до вечера умотала. А у Маринки ключ имеется, как у… гувернантки! Вот я и попросил её побыстрей приехать, открыть и ключ мне отдать. Кому охота летом в квартире париться? И потом, вдруг пожар, а я закрыт?
Майкл так отчаянно возмущался, что Катерина засомневалась в своей правоте.
– «Методика», говоришь? Сколько будет трижды восемь?
– Восемьдесят три, – не моргнув, отрапортовал Майкл.
– Два тебе с минусом, – отрезала Катя. Она и сама не помнила, сколько будет трижды восемь, но точно знала, что не восемьдесят три. – Знаешь, чем отличается человек от обезьяны? Умением складно врать! Твоя история глупая. Когда мы с Мат… Мариной приехали, она не кинулась открывать твою дверь. Марина срочно сгреблась, взяла мою машину и уехала!
– Кать, а что ты там ищешь? – Майкл не умел врать, зато знал, как увести разговор в другое русло.
Ключа нигде не было. Катерина встала, отряхнула от земли руки и пошла в подъезд.
– И не смей больше клянчить у меня деньги! – не оборачиваясь, крикнула она.
– А я не клянчу, я взимаю, – огрызнулся Майкл.
– Эй, Кать, ты чего как угорелая в тапках носишься? – заорала в подъезде Верка и грудью преградила ей дорогу. – К тебе гость, кажись!
– Какой ещё гость?
Меньше всего Катерине хотелось беседовать сейчас с Веркой и принимать гостей.
– Да мужик какой-то! Сказал, что наверх ему. Я допросить не успела, он быстро в лифт скакнул.
– А что, лифт работает? – удивилась Катя.
– А чего ему не работать? У нас приличный дом и я тут не просто так сижу.
– Да уж, не просто так, – хмыкнула Катя.
Лифт и правда без проблем доставил её на этаж.
Но на площадке никого не было. А так как квартира была на площадке одна, то Катерина решила, что Верка насчёт гостя ошиблась.
Она толкнула незапертую дверь и шагнула в тёмный коридор.
Тёмный коридор показался недружелюбным и незнакомо пахнущим.
Катерина закрыла дверь на замок и нащупала выключатель. Точечные светильники вспыхнули под потолком, освещая знакомое, обжитое пространство. Катерина увидела себя в зеркале растрёпанную, заполошную, со сползшей с плеча лямкой сарафана и показала отражению язык. Отражение ответило тем же, только вместо весёлой рожицы отдарилось злобной гримасой. Она вздохнула, пригладила волосы, поправила сарафанную лямку и пошла на второй этаж, в гостиную.
Короткий кожаный диванчик ещё хранил следы её тела. Катерина плюхнулась на него и первый раз в жизни пожалела, что у неё нет телевизора.
Ну, прихоть такая с ней приключилась, когда она обставляла квартиру! Побоялась, что включит как-нибудь одиноким вечером голубой экран, а там – её разлюбимый Сытов. «Всё равно разобью», – подумала тогда Катя и купила себе самый навороченный музыкальный центр. А потом ещё один. Один она поставила в спальню, другой в гостиную, и была весьма довольна организацией своего досуга.
Она взяла пульт и включила своего музыкального дружка, который помогал ей и в радостях и в горестях. Музыка обрушилась со всех сторон, как Ниагарский водопад – мощно и отрезвляюще.
Всё-таки нужно позвонить в милицию. Или не нужно? Телефон заперт в спальне, но ведь есть же ещё и мобильный.
Она откинулась на мягкую спинку, стала закидывать руки за голову и одновременно с этим поняла – сзади кто-то есть.
Этот кто-то незнакомо пахнет, нечисто, прерывисто дышит, и ничего хорошего ждать от него нельзя. Она успела проклясть себя за то, что пошла на поводу у моды и поставила диван не к стенке, а посреди комнаты. Катерина почувствовала, как остановилось дыхание, перестало биться сердце, а голова стремительно дёрнулась в повороте назад, но её, эту бедную голову что-то остановило. Перед глазами стремительно пролетела петля, царапнула нос, и затянулась на шее удавкой. Дышать стало трудно, потом невозможно, а мерзкий хрип показал чужим, потому что она – Катерина Ивановна, хрипеть так не могла.
«Пока!» – сказала мысленно Катя белому свету и даже порадовалась, что помрёт под любимые «Времена года». Но удавка вдруг чуть ослабла, Катя судорожно хлебнула воздуха и услышала гадкий шёпот, который, перекрывая аккорды Вивальди, спросил:
– Ну что, Катерина Ивановна, со здравым смыслом у вас беда? Двери не запираем? Никого не боимся?
