– Ой, никто и не поверит… – неслось ей радостно вслед.
Полдня они провели на речке. Роберт Иванович не обманул: был там и берёзовый лес, и воздух, который хотелось жевать, и солнце жарило не хуже египетского. Природа старалась вовсю. И Роберт Иванович старался вовсю. Катерине было не скучно. И некогда было думать о том, та ли это деревня.
Вроде не та.
Вечером они накрыли на стол. Соорудили салатики из привезённых овощей, нарезали колбасы, сыра, разлили по бокалам вино и уселись друг против друга. На Роберте был простой трикотажный джемпер и джинсы, на Катерине длинный сарафан с открытыми плечами. Если бы не свечи в старых простых подсвечниках, идиллия смахивала бы на семейную.
– Ты не жалеешь, что решила поехать со мной? – Он накрыл её руку своей. Рука была тёплой и мягкой. Чересчур тёплой, и чересчур мягкой.
– Нет, – Катерина освободила руку лишь для того, чтобы самой положить её сверху. – Мне хорошо! Спокойно, весело, и очень… свободно.
Он улыбнулся.
– Я счастлив. На все шестьсот ватт.
– И я.
Она была искренна. Ей так казалось, что, в принципе, она счастлива.
– Я хорошо отдохнула сегодня.
– И загорела, – засмеялся он.
– И загорела, – захохотала она.
– У меня есть серьёзный разговор к тебе. – Роберт налил вина почему-то только себе и залпом выпил его. Сердце у Катерины противно защемило, меньше всего она была готова к серьёзным разговорам.
– Вот, – Роберт Иванович протянул ей на ладони маленькую бархатную коробочку и клешни, прихватившие сердце, разжались.
– Что там? – спросила Катерина, точно зная, что там. Но она решила придерживаться принятого в таких случаях сценария, и поэтому опять повторила удивлённо:
– Что это?!
Он свободной рукой открыл коробочку, на тёмном бархате лежало кольцо с камнем такой величины, что Катерина решила, что это не бриллиант. В гранях его билось пламя миллиона свечей, и сердце сжалось опять, только на этот раз нежно и благодарно.
– Надеюсь, ты понимаешь, что это значит. – Голос его дрожал.
– Что?..
Нужно придерживаться сценария, нужно хоть раз в жизни сыграть в эту игру, нужно, чтобы он сказал вслух то, что должен сказать…
– Я предлагаю тебе руку и сердце. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты согласна?.. Вернее, вам это подходит, Катерина Ивановна?
«А почему бы и нет?» – уколола шальная мысль.
Он добрый, порядочный, щедрый, не такой уж и старый, а главное – его вряд ли потянет испытать ещё раз чувство отцовства.
А почему бы и нет?!!
Если колечко окажется впору, она скажет «да».
Кольцо обхватило безымянный палец так, будто они были созданы друг для друга – длинный, тёмный Катеринин палец и этот прозрачный камень, закованный в тёмное золото. Только сейчас Катерина рассмотрела, что золотая оправа – это фигурка ящерицы, а камень – всё-таки чистой воды бриллиант! – ящерица зажала в пасти.
– Да! Мне это подходит, Роберт Иванович! Я стану вашей женой, если вас не смущает цвет моей кожи, мой буйный нрав и моё тёмное прошлое.
– Не смущает, Катерина Ивановна.
Он вышел из-за стола, подошёл к ней, они длинно поцеловались, а потом просто стояли долго, обнявшись, слушая, как сердца стучат в унисон.
А почему бы и нет, думала Катерина. Она имеет право на незапертую душу, на открытое сердце, на эту любовь. Ведь, в принципе, она его любит.
… А потом была баня. Пока он топил её, Катерина стелила постель: взбивала перину, месила кулаками подушки, тянула белую простынь – чтоб ни морщинки.
– Ты знаешь, – сказал он, когда они рядом сидели на лавке, с трудом различая друг друга из-за плотной завесы пара, – вся деревня судачит о моей женитьбе. По-моему, они осведомлены об этом больше, чем я.
– Это тебе Паровозовна насвистела? Или Нюрка-чумичка?
– Точно, Парамоновна, – засмеялся Роберт. – Только почему-то она зовёт тебя Селеночкой.
– Знаю. Твоя соседка ворует клубнику в твоём огороде. Я поймала её на месте преступления, и она вдруг решила, что я телезвезда. Разубедить её я не смогла. Звезда так звезда. Конго так Конго. Мне даже приятно.
– Представляешь, она говорит, что когда-то, очень давно, в деревню уже приезжала темнокожая девушка.
– И что?.. – Катерине расхотелось вдруг париться, расхотелось шутить, ей даже расхотелось выходить замуж.
– Да нет, ничего. Она крутила роман с внуком какой-то местной бабки, тоже телеведущим, но кажется, у них ничего не вышло.
– Не вышло?.. – Пар показался удушливым, захотелось на свежий воздух, захотелось на себя вылить ведро холодной воды.
– Нет. Представляешь, он женился потом на женщине гораздо старше себя и очень богатой…
– Замолчи!
– Почему?
– Да чёрт побери тебя, твоих бабушек, твою деревню, и все эти сплетни!
Она выскочила в предбанник.
– Стой! – Он настиг её там, схватил в охапку, но она выкрутилась и выбежала во двор. – Стой!!! – Он снова поймал Катерину, прижал за плечи к себе.
– Этой девушкой была ты?!
– Что?!!
– Ты!
Они сцепились в нелепой схватке, Катерина непременно хотела вырваться и убежать. Куда она рванёт ночью голой в деревне, она не думала.
– Я знаю, это была ты!
Он оказался гораздо сильнее неё, несмотря на свой возраст, несмотря на её помешательство, придавшее ей сил. И Катерина сдалась. Она расслабилась в его руках и даже подумала о том, что, наверное, эта схватка со стороны выглядит очень смешной: тёмное тело ночью не разглядеть, и было похоже, что Роберт борется сам с собой.
– С чего ты взял, что это была я?
– Ты очень расстроилась, когда узнала, как называется место, куда мы едем.
– Тебе показалось.
– Нет. Я полюбил тебя в том числе и за то, что притворяться ты не умеешь. Иногда хочешь, но не умеешь.
– Ладно, сдаюсь. Это и правда была я. Можно, не буду вдаваться в подробности? Ты говорил, что тёмное прошлое тебя не смущает.
– Я принимаю всё, что тебя касается таким, каково оно есть. И не надо вдаваться в подробности. Извини, что заставил тебя волноваться.
– Это ты извини за истерику. Не передумал увидеть меня в роли жены?
– Хочу этого ещё больше.
Они стояли, обнявшись, и Катя улыбнулась, подумав, что со стороны, похоже, наверное, будто он обнимает темноту.
– Хочу этого ещё больше, – зачем-то повторил Роберт, разжал объятия и схватился за сердце.
