Катерина кивнула. Ему лучше знать. Он дольше жил и больше видел.
Она вскочила с кровати и, чуть не опрокинув столик с вином и фруктами, побежала к двери.
– Ты куда?
– Пойду, осмотрю твою квартиру. Ты мне тут так ничего и не показал!
Она видела, как он усмехнулся и остался лежать в кровати, показывая этим полное к ней доверие.
– Мне подходит, – заявила Катерина, вернувшись. – Сколько тут, триста шестьдесят квадратов? Пять комнат, евроремонт, хороший район. Мне подходит. Давай дружить!
– Давай. Если хочешь, оставайся тут жить. – Он рывком повалил её на кровать. – Ты права, есть вещи, которые не измеряются мощностью. Но понял я это только с тобой. Жить нужно на полную катушку. Ну почему я понял это только с тобой?!! У меня всё всегда было: семья, достаток, работа, пара любовниц для удовлетворения мужского тщеславия, но никогда не щемило так сердце и не захватывало так дух…
Роберт выдохся, устал и запутался. Катерину это развеселило.
– Здесь принято говорить «ты настоящая», – подсказала она.
– Да, настоящая. Немножко циничная, но настоящая. – Он встал и пошёл к бару за сигаретами. У него были тонковатые ноги, чуть больше чем нужно покатые плечи, и, кажется, плешь на затылке, тщательно замаскированная зачёсанными назад волосами. И всё-таки, он был не «папик». При всех его деньгах и возрасте, думалось почему-то о беззащитности и старомодной порядочности. Он закурил, закашлялся, затушил сигарету после двух затяжек и сказал:
– Впереди выходные. Давай проведём их вместе.
– Да мы и так вместе!
– Нет, совсем вместе. С утра до вечера, с вечера до утра. У меня есть домик в деревне, так, ничего особенного, но там речка, берёзовый лес, закаты как на картинке и воздух… который хочется есть. Поехали!
– В деревню?!
– В деревню!
– И туалет на улице?
– Да, чёрт возьми, на улице. Но зато там есть баня!
– Баня?..
– Баня. Её нужно топить берёзовыми чурками, и когда они горят, то запах как в детстве, не запах даже, а дух…
– В моём детстве никто не топил баню берёзовыми чурками.
– Я про тебя совсем ничего не знаю. Кто твои родители? Они живы?
Катерина перевернулась на живот и уткнулась носом в подушку. Она давно убедила себя в том, что вопрос о родителях её так же мало волнует, как и вопрос о детях.
– Какие к чёрту родители, – буркнула она. – Меня зачали в групповом сексе. Разве не видно?
– Извини, если я…
– Ой, да ладно. Разве я похожа на человека, которого нужно жалеть?
– Ни в коем случае. Так как насчёт выходных?
– Баня так баня. Чурки так чурки. Надеюсь, Роберт Иванович, мы не помрём от тоски в берёзовой чаще у речки, любуясь красивым закатом.
– Не помрём, Катерина Ивановна. Я всё для этого сделаю. – Он вернулся в кровать, чтобы продемонстрировать нежность, чуткость и понимание. А может, он на самом деле таким и был – нежным, чутким и понимающим?..
На ночь она не осталась. Роберт уговаривал её долго, но она нашла аргумент:
– Понимаешь, мне нужно хорошенько собраться. Вся эта пасторальная история требует особой экипировки. Сарафанчики там, косметика специальная, мелочи всякие, ведь туалет-то на улице!
– Ну хорошо, хорошо, – он закрыл ей рот рукой и трогательно поцеловал в затылок. – Набери побольше милых женских мелочей. Я совсем забыл, что это такое. Я был не очень счастлив с женой и только сейчас это…
– До свидания, Роберт Иванович!
– До свидания, Катерина Ивановна!
Верка-лифтёрша тормознула её у лифта.
– Катерина Ивановна! – крикнула она из «аквариума», – а вас тут искали!
– Кто? – не оборачиваясь, спросила Катерина.
– Ой! – всполошилась вдруг Верка так, что выскочила из своего стеклянного убежища. – Ой! Похоже, ваш родственник!
– Мой – кто?! – От удивления Катерина открыла рот и упустила лифт.
– Ну не коллега, это точно, – затараторила Верка. – И не хахаль, тоже точно. Я же знаю, каких вы мужчин предпочитаете! Я с Зойкой из второй квартиры на шоколадку поспорила! Она говорит хахаль, а я говорю – родственник!
– Хватит чушь пороть, говори, кто приходил!
– Негр!
Катерина расхохоталась.
– Тебе не померещилось?
Верка перекрестила размашисто необъятную грудь.
– Никак нет! – перешла вдруг она на армейский язык.
– Да говори толком! – рассердилась Катерина и снова нажала на кнопку вызова лифта.
– Пришёл, значит, вечером, часиков в восемь. Я думала сначала, что бандит ворвался, чёрный чулок на голову натянул. А он подходит и говорит: «Здластвуте, я к Кателина Илалова, ис ста сестнадцать клалтила». Я ни фига не поняла, только тут Зойка из второй квартиры шла, его как увидела в дорогом костюме, с перстнями на пальцах, так сразу подскочила. Я, говорит, вместо неё! Он заулыбался и говорит: «Луский баба, сплосной юмол. Только я хотел Кателина Илалова». Ну, я объяснила, что нет тебя, и будешь когда неизвестно. Зойка тут выступила, что ты вообще редко дома бываешь, но я сказала, что очень даже бываешь, и спросила, что передать.
– И что передать?
– Он сказал: «Ошень личный дел». Сказал, что придёт завтра.
– О господи, – вздохнула Катерина, – ну и загадки ты мне подкидываешь. То перчатка! То негр! С ума можно сойти.
– Кать!
– Ну что ещё?
– А познакомишь?
– С кем?
– С негром. Страсть, как он мне понравился!
– Луский баба, сплосной юмол! Я разберусь сначала, что он за гусь, а уж потом решу с кем его знакомить, с тобой или с Зойкой. Так ей и передай.
Бесшумный лифт вознёс её на шестнадцатый этаж.
Субботним, солнечным утром Катерина с кожаным чемоданчиком спустилась вниз. У подъезда её поджидал Роберт Иванович на огромном пикапе «Форд Рейнджер».
– Машина без комментариев, – вздохнула Катерина. – Сколько их у тебя? До сих пор мы ездили на «Лексусе».
– Ещё есть «Сааб». Чёрный. Тебе подходит?
– Йес! – крикнула Катерина и была тут же наказана за бурный восторг.
Подбежал Майкл и произнёс коронную фразу:
– Кать, дай сорок рублей, мне до школы доехать надо.
– Сорок? – удивилась Катерина. – Отчего сегодня двойной тариф? В крутую тачку сажусь?
– Меня бабка в другую школу перевела, – заканючил Майкл, пряча хитрые глаза. – К чёрту на кулички ехать.
– Ты меня совсем за дуру-то не держи, – всерьёз разозлилась Катя. – Июнь месяц, какая школа?!
