– Серег, сам будешь работать? – спросил Андрей, когда мы устроились и начали наблюдать.
– Я подстрахую, цель – твоя.
– Хорошо, я готов. – Сегодня я лежал с биноклем, а Митрохин наблюдал в прицел ВСК. Моя тоже лежала рядом, ага, опять мешок с собой припер. После истории с попаданием вражеского снаряда в то окно, из которого я стрелял, моя прежняя винтовка приказала долго жить. Пока у меня заживала рана, привезли новую. Чуть позже я ее пристрелял и обиходил.
Песок в мешки набивали прямо тут на берегу. Просто освободили два сидора и использовали. Песок под снегом был промерзшим, Вано два часа ножом скреб под снегом, чтобы набрать достаточно. Килограмма четыре, наверное, наскреб каждому. Завязали туго, винтарь лежит как влитой. Новая оптика для ВСК, что получили совсем недавно, буквально в начале года, имела двадцатикратное увеличение. Очень сложно с такой работать. Когда были дома, отстрелял с ней не одну сотню патронов, чтобы привыкнуть. Теперь уже в порядке. Тут важна практика, которой у нас было предостаточно. Мы же не воевали на передовой. Все свободное от заданий время мы тренировались и тренировались, оттачивая свое мастерство. Да, двигаться с таким прицелом нужно о-очень осторожно. И главное, никакой спешки. Но зато уж видимость теперь… Со старой двенадцатикратной я с полутора километров видел цель всегда очень маленькой. Приходилось стрелять просто в центр массы. Благодаря пуле, подранков не бывает и попадание даже в живот – смерть. С новым прицелом я вполне смогу уверенно попасть в грудь даже с большего расстояния. О голове, конечно, речи нет, на таких расстояниях о таком даже не думаешь. Пытался, конечно, ради интереса стрелять на полигоне, но попадания были редки. Цель уж больно мала, миллиметр в сторону и промах. В грудь же без проблем. Чем мне нравится стрельба из такой винтовки, так это мощностью и весом пули. До километра ветер вообще роли не играет, да, не очень комфортно себя чувствуешь при отдаче, но мне же не очередями стрелять. Но мощность действительно огромна, сам видел, как у вроде бы бывалых стрелков, привыкших к менее мощному оружию, после двух-трех выстрелов на плече образовывался синяк размером с блюдце. Стреляющие только фыркали и мотали головами, не их калибр. Мы с Митрохой просто привыкли. Синяков давно уже нет, тренировки сказываются.
– Ветер постоянный, три-четыре метра, – давал корректировку Митрохину я. – Дистанция «один и пять» плюс-минус пятьдесят метров. Солнце не мешает, деревья укрывают хорошо.
– Машина, – произнес напарник после долгого ожидания. К трапу подъехал красивый легковой «Мерседес». На январском солнышке его кузов просто горел, а не блестел. Лакированный красавец, остановившись, выпустил из себя трех человек. На борту судна, ближе к корме, на метр ниже палубы появилась красная тряпка, привязанная к веревке. Наш человек дал сигнал, что объект будет на корабле. По трапу шли три человека, вторым двигался американец, он один был в гражданской одежде, когда они поднимутся на борт, то неминуемо пойдут в сторону кормы. Там находится каюта объекта, но до нее он не дойдет. Время как-то ускорилось. Вот люди появились на площадке перед входом в каюту, нам видно только то, что находится выше пояса, близко к леерам они подходить не будут, зачем им это, но вот дверь внутрь корабля расположена удачно, быстро в нее не нырнешь.
Дверь распахнулась, и шедший первым человек в форме исчез в темноте проема, следующим будет объект. В этот момент гулко хлопает ВСК Митрохина, твою мать, про воду Митроха забыл, а я не напомнил, пуля бьет в борт судна чуть ниже лееров и высекает тучу искр. Цель, услышав грохот сзади, резко оборачивается, хорошо что я уже держал его на мушке, выстрел. Пуля из моей винтовки закручивает спираль, поднимаясь по дуге и готовясь упасть всей своей немалой энергией в тело объекта. Америкос что-то понял и попытался присесть, его могло бы это спасти, если бы я стрелял в голову, но моя тяжеленная пуля была пущена в расчете на попадание в грудь. Я даже видел, как лопнула голова американца, присев, он подставил именно ее. Вот не стреляю почти никогда в голову, а попадаю.
– Собираемся, быстро, – вскочив на ноги, я начал собирать винтовку. Уходить нам долго, а в порту уже слышна возня. Кто-то куда-то стреляет, но позицию найти смогут, только когда составят картину попадания. Полоса леса тут вдоль всего побережья, поди найди. Вначале будут искать поближе, до этого места дойдут не скоро. Я говорил, между нами и судном американца, стояли притопленными другие корабли, да и дистанция в полтора километра даст нам фору.
– Я про воду забыл, – складывая свою винтовку в чехол, растерянно бормотал напарник.
– Второго выстрела не должно было быть. Если немчура из-за этого нас быстрее обнаружит, получишь выговор, с занесением…
Нет, я особо не злился. Задание выполнено, правда наполовину, нужно еще и уйти теперь. Пути отхода у нас были намечены. В немецкой форме будет намного легче это сделать, но нам нужен транспорт. Идущие пешком к фронту егеря сразу привлекут внимание. А тут с другой стороны лесополосы шла приличная грунтовка, да еще и прикрытая с воздуха лапами сосен. Хорошая маскировка.
Протопав метров триста, мы встретились с Зиминым и остальными ребятами и малость охренели. Увиденное слегка шокировало. Саня Зимин живенько так шпрехает с немецким обер-лейтенантом, словно друга встретил, немецкий у моего товарища как родной. Мы с Андрюхой затихарились в кустах и пытались понять, что происходит. Дождавшись, когда возглавляемая немецким лейтенантом группа солдат удалится, я вышел к Зимину.
– Ну, вы и пошумели, – укоризненно посмотрел на нас Саня.
– Бывает, что за фрицы? – поинтересовался я. – Ты с ними так душевно общался.
– По нашу душу. Были тут в километре, на лодочной станции, как мы их прохлопали, понятия не имею. Я их направил дальше, сказав, что слышал стрельбу оттуда, – Зимин, конечно, указал немцам правильное направление. Зачем отправлять фрицев туда, куда сами пойдем? Пусть ищут нас там, где мы были и где уже никогда не будем снова. Пока они туда дойдут, пока следы прочитают, которые их в поле поведут, мы уже будем далеко. А послушались немцы Зимина потому, что он был в форме гауптмана ягдкоманды СС. Тех побаиваются и уважают даже свои, особенно подразделения тыла. Эта группа немцев хоть и была представителями вермахта, но все-таки это были какие-то тыловики.
– Сань, транспорт нужен, – бросил я на ходу. Мы почти бежали, собака уверенно тащила своего хозяина, и со стороны создавалось впечатление, что мы кого-то преследуем.
– У этих, – Зимин кивнул назад головой, имея в виду немцев с лодочной станции, – наверняка что-то есть.
– Вано, Сема, дуйте к берегу, эта станция где-то совсем рядом. Встречаемся через два часа на дороге, в пяти километрах отсюда. Вано, ты постарайся не светиться.
– Есть. – Два моих бойца сорвались в галоп и исчезли из вида.
Мы прошли эти пять километров быстро, немцев больше не встречали. Затихарились в кустах, что рос по краю какого-то оврага.
– Почему был второй выстрел? – спросил Саня.
– Так получилось, задание выполнено. Андрей слегка переволновался. Это его первый выход с нами в качестве первого номера. Ничего, я для этого и тащил второе «весло».
