– Девушка, девушка, – подтвердил Николай. – Красивая, между прочим.
– У меня этих девушек красивых целый штат, – пробормотал Дима.
Он вышел из офиса, размышляя о том, что из-за собственной тупости легче застрелиться. Вот Надьку дождется и застрелится.
Или нет, найдет девушку, которая сменила ему номер мобильника, задушит ее, дождется Надьку, поцелует, и только тогда застрелится.
…Как-то так складывались его планы на жизнь…
* * *
Песков выходил из запоя мучительно.
Пришлось даже вызвать на дом врача, чтобы поставить несколько капельниц. Это был первый запой в его жизни, но врач в это не поверил и оставил номер мобильника – на всякий случай.
Чтобы конкуренты клиента не увели, по-своему расценил его жест Песков.
В общем, Кошелев дело провалил. А при встрече еще стал угрожать Игорю.
– Тебе что надо? – спросил его Песков, когда они встретились на той же лавочке, мимо которой гуляли мамочки с колясками.
– Сам знаешь.
– Денег не получишь.
– Ты что, хочешь, чтобы я тебя заложил? – спросил Андрей.
Песков хотел прямо здесь завалить его, запинать ногами до смерти прямо при мамочках, но наткнулся на жесткий взгляд Кошелева и понял – не завалит, не запинает… Этот урод, несмотря на подорванное здоровье, силен как медведь, или даже сильнее, потому что медведю не нужна доза, за которую нужно рвать горло…
– Я тебе ничего не должен, – по слогам произнес Игорь. – Ты не сделал свою работу. Кретин! Все мозги в наркоте утопил…
– Если меня арестуют, я тебя заложу…
Какая-то мамочка, услышав эти слова, испуганно обернулась и покатила коляску быстрее.
– Заткнись, идиот! – прошипел Песков.
– Мне из Москвы слинять надо или ждать, пока заметут? – вроде как совета спросил Кошелев.
Песков достал портмоне. Этот медведь-шатун ему не по силам… Во всяком случае, на этом этапе жизни.
Подмосковный лес подождет…
Он отсчитал деньги – несколько сотен долларов, – протянул Андрею.
– Сегодня же! Слышишь, сегодня! Прямо сейчас сваливай, ложись на дно и лежи тихо! Господи! Угораздило меня связаться с таким кретином!.. На!
Кошелев взял деньги, но в карман не убрал, продолжая выразительно смотреть на Игоря.
– На, скотина! – Песков швырнул ему портмоне. – Все! Больше у меня нет!!! Ты понял, что я тебе сказал? Чтобы сегодня же духу твоего в городе не было!
Кошелев взял портмоне, достал оттуда визитки, права, сложил все это ему на колени, встал и вразвалку ушел, лавируя между колясками.
Песков зашел в супермаркет, взял две бутылки виски, но на кассе обнаружил, что у него нет ни копейки. Кассирша хмыкнула ему вслед, а охранник смерил презрительным взглядом.
Всю ночь Дарья проревела в подушку. Отчаяние, обида и раздражение смешались в такой невыносимый коктейль, что захотелось поплакать, и не просто поплакать, а как в детстве – в голос, всхлипывая и подвывая…
Вечером ее подвозил частник – парень лет тридцати пяти со следами ожога на щеке. И ему Даша ни с того ни с сего выложила все – про свою ненависть, про свои интриги, свои планы, свои поражения…
Парень внимательно ее выслушал, а потом сказал:
– Зря свою жизнь тратишь.
Словно по щеке хлестнул.
– А как не зря?
Он ничего не ответил и пригласил ее в клуб.
Клуб оказался пивнушкой, где веселился рабочий люд. Там воняло рыбой, потом и похотью.
Дарья хотела уйти, но выпила пива и проплясала с рабочим людом час или два.
А потом до утра ревела в подушку. Дура… Лучше бы в церковь сходила на исповедь.
Батюшка, правда, ее бы не поцеловал и не сказал, что она хорошая, просто запуталась. А парень с обожженной щекой сказал.
Она хорошая, просто запуталась…
Утром в коридоре к ней подошел Грозовский.
– Даш, ты не в курсе, кто ездил в офис сотового оператора по поводу моего мобильника?
Интересно, если все ему рассказать, он скажет: «Ты хорошая, просто запуталась»?
Нет, не скажет. Он просто ее уволит…
– Не знаю, Дим. А ты? Ты сам что, не помнишь?
– Да в том-то и дело! Черт знает что такое! Хреновина какая-то! Кому могло понадобиться отключать мой номер?!
– Мне, – тихо сказала Дарья, но он не услышал, потому что привык слышать только себя.
– Ну, вот скажи, кому?!
– Понятия не имею.
– Ведь Надя могла звонить по этому номеру, понимаешь? А он был отключен!
Надо же, трезвый, свежий, подтянутый, и мозги на месте.
А ведь Кудряшова так и не нашлась…
– Ладно, – потрепал ее по плечу Грозовский. – Ты подключись к кондитерской эпопее, а то у Тимура как всегда! Идей туча немереная, и ни одной толковой!
Он ушел, и по его стремительным, легким движениям Даша поняла, что разговор с ней уже выветрился у него из головы.
…А еще этот парень вчера сказал, что, когда женщине отрезают крылья, она садится на метлу.
Жаль, она не спросила, как его зовут.
День выдался тяжелый.
Паша даже домой пообедать не успел забежать. Он позвонил Наде, сказал, что дел по горло и борщ ему греть не нужно… Надя вздохнула, сообщила, что не борщ сегодня, а рассольник, и он все равно горячий, только сварила, но нет так нет, до вечера не прокиснет. Паша, положив трубку, помечтал немного о Наде – вот бы она увидела в нем не только хорошего друга, а… Ладно, ее другом тоже быть хорошо – такая она светлая, искренняя, добрая и… красивая.
Паша вернулся к своим бумагам, когда в кабинет заглянул Саня Крайнов, молодой оперативник, друг и напарник, отличный парень, такой же одинокий – слишком много времени и сил отдавал работе. Где ж найти ее, подругу жизни – верную, любящую и понимающую, готовую терпеть мужа-опера с его небольшой зарплатой и вечными дежурствами? Вот и женился Саня на работе, днюет и ночует в отделении, став грозой преступников всего района.
– Чем увлекся? – поинтересовался Крайнов, застав во внеурочное время Пашу за рабочим столом.
– Да ориентировочка пришла. Заказное убийство.
– Сколько их таких приходит? – Саня со всего маху плюхнулся на шаткий стул и закурил. – Сплошные дохляки.
– Да нет… – покачал головой Паша, показывая ориентировку Крайнову. – Тут случай особый. Киллер объявлен в федеральный розыск. Его хорошо разглядели.
– Ну да! – захохотал Саня, даже не взглянув на распечатку. – Бабки из соседних подъездов? Они всегда хорошо разглядывают. Только не тех…
