Дальнейшее прохождение полосы слилось для нее в одну непрерывную череду надрывных действий, не реализуемых в принципе, которые она каким-то чудом и просто убивающим перенапряжением умудрялась совершать. Оля куда-то лезла, через что-то карабкалась, брела против течения, сопротивляясь скорости водного потока, бежала по скачущей вверх-вниз тропе, промахивалась ногами по кочкам, падая и больно ударяясь, пробиралась на корточках через какую-то ужасно низкую и ужасно бесконечную пещеру, отчего мышцы на ногах пылали болью и угрожали взорваться, делала еще что-то… Спустя три часа она, насмерть замученная и жадно хватающая ртом воздух, с горем пополам выползла к стартовому рубежу десятого препятствия.
«– Теперь самое сложное», – исходящие от аналитика образы, переполненные весельем и всякими смешочками-хихикалками, впервые стали по-настоящему хмурыми. – «Нужно найти дорогу, которую не видно, и удержаться на ней».
«– Это… как… так?..» – Оля дышала, словно загнанная лошадь, и даже ее мысли текли рвано, от одного судорожного вдоха к другому.
«– Перед тобой имитация боевой топи», – сообщил Лень. – «Боевая топь – это одно из защитных средств базы. Едкая жижа засасывает мгновенно. Ведет на базу наступление танковый батальон, например. Или пехота с бронемашинами и прочей техникой. Идут враги себе по твердой почве, гусеницами лязгают, тактические действия предпринимают, убить нас собираются. И тут земля под ногами трансформируется в боевую топь. Миг – и танки засосало на десятиметровую глубину. Засосало бы и глубже, да к тому моменту сталь уже полностью растворилась в едкой жиже. Топь перед тобой имитационная, она безвредна, но если сорвешься с тропинки, то за миг окажешься по плечи в трясине. Выбраться можно только назад, на старт. И все заново. А, учитывая, что тропка узенькая и постоянно петляет, падать придется часто. Впервые я прошел десятое препятствие без единого падения спустя год тренировок».
«– Это…» – Оля никак не могла успокоить ходящие ходуном легкие, – «очень… ободряет… Где начинается тропинка… я ее даже не вижу…»
«– В этом и задача», – Лень пожал плечами. – «Тропинку еще надо найти. Она каждый раз в разном месте возникает. И идет через топь по-разному. Ее нужно чувствовать».
«– Клево…» – Оля уперлась руками в колени, пытаясь не то восстановить дыхание, не то не рухнуть от изнеможения. – «Кажется, я останусь тут навсегда…»
Лень тактично промолчал, и Оля побрела к краю топи, переставляя ноги, словно поломанный робот. Она настолько вымоталась, что сил не хватало даже на невеселые эмоции. Надо начинать купание в топи, чего ждать? Все равно с полосы препятствий по-другому не выбраться. Об этом сознание сообщило ей еще на пятом или шестом препятствии, когда возникло острое желание рухнуть прямо посреди крутого преодолеваемого подъема, скатиться вниз, упасть и больше не двигаться никогда в жизни. Оля отстраненно подумала, что начнет плескаться в очередной жиже вон оттуда, доковыляла до нужного места и поплелась вперед, вяло ожидая падения. В конце концов, Лень сказал, что тут всего лишь по плечи, значит, отплевываться не придется. Не то, что в болоте, с которого все началось. И пиявок тут нет. В этом она почему-то уверена. Ну хоть что-то хорошее. Оля взяла немного правее и побрела дальше. Когда уже начнется эта топь… Выбраться бы отсюда хотя бы за час и растянуться на кровати… У нее в скале, то есть в новом доме, такая удобная кровать… Надо принять левее, потому что… потому что, что?.. А, по фиг… левее так левее… удобнее кровати Оля еще не встречала… Теперь направо… Как только она до нее доберется… снова надо идти левее… вот же ее все-таки заносит туда-сюда… так вот, как только она доберется до кровати, то проспит ровно сутки… и проснется прямиком к завтрашнему прохождению полосы… Офигеть… как такое вообще можно пережить… снова направо… если она так идет по ровному месту, то как пойдет через топь, уже понятно…
«– Стой!» – браслетик принес от аналитика предостерегающий образ, но было уже поздно.
Нога шагнула с невысокого земляного края в пустоту, и Оля свалилась в неглубокий овражек, плюхаясь лицом в бегущий по дну чистый ручеек. Влажная прохлада вернула замученной Оле ясность мышления, и она поднялась, стирая с лица водяные капли. Кстати, да. Была же мысль остановиться. Надо собраться, а то так она эту топь никогда не пройдет.
«– Где начинается топь?» – Оля выбралась из овражка и непонимающе уставилась на возвышающуюся перед ней таежную опушку. – «Сколько еще до нее идти?»
«– Ты только что ее прошла», – задумчиво сообщил Лень. – «Я лишь сейчас сообразил, что для Контактера это самое легкое препятствие из всей полосы. Впечатляет. Надо отправить запись в архивную базу данных… Так! – Он встрепенулся: – Ольга, топай домой, снимай тренировочный комплект и на водные процедуры! Тебе туда надо обязательно. Потом перекусишь, и тобой займется Варвара. Если что – зови!»
Аналитик отключился, и Оля осталась в одиночестве, непонимающе оглядываясь. Где топь? Какая топь? Позади обычная земля, поросшая мелким грязно-серым мхом, так вроде и должна выглядеть поверхность перед заболоченной местностью… Что сложного по ней пройти? Ради интереса Оля даже перелезла обратно через овражек с ручейком и сделала пару шагов назад. Земля как земля. Мох как мох. Она, конечно, не специалист по мхам и почвам и вообще впервые в настоящем лесу, но что тут знать-то? И так все видно. Оля прошла еще несколько метров и поймала себя на мысли, что двигается не по прямой, а машинально принимает то левее, то правее. Просто по наитию, замученное сознание не особо вникало в причины… А если так? Она остановилась, развернулась перпендикулярно направлению своего движения и сымитировала шаг, осторожно опуская ногу на грязную моховую россыпь. Едва коснувшись поверхности, ступня с тихим чавканьем провалилась сквозь казавшуюся земной твердью жижу, уходя вглубь, и Оля почувствовала рывок – неотличимая от земли трясина пыталась затянуть ногу, с каждым мгновением наращивая усилия. Вырвать ступню из ее хватки удалось исключительно потому, что Оля сознательно не переносила вес тела на наступающую ногу. Чтобы успешно сопротивляться трясине, пришлось приложить немалое усилие, и одержавшая победу Оля устало побрела к таежной опушке.
Эта топь – она прямо как Олина прежняя жизнь, мелькнуло в голове. С вида все ровно и надежно, а стоит сделать шаг – и проваливаешься по уши в какой-нибудь отстой… Даже не верится, что все теперь иначе… Прямо сказка… Как жаль, что мама не видит ее такой… Она была бы счастлива…
Сердце вновь защемило от горя, и Оля поникла под тяжестью душевных страданий. Лесная опушка вдруг стала какой-то чужой и совсем небезопасной, узкая лента тропинки, уходящая в глубь таежных зарослей, вызывала страх перед дикими зверями и угрозой заблудиться. В следующий миг что-то незримое мягко захлестнуло Олю, словно само пространство вокруг стремилось облегчить ее боль, и на скованном горем сердце потеплело. Душевная боль отступила на задний план, уступая место упрямому желанию отомстить, и Оля решительно зашагала к тропинке.
Тут только бегом, напомнило ей сознание, и Оля перешла на бег. Странно, что после изнурительной полосы препятствий она вообще переставляет ноги, но тем не менее худо-бедно ковылять, изображая бег, сил хватало. Спустя три минуты бега она поняла, что ее новое тело способно просто фантастически быстро восстанавливаться, и увеличила скорость. И даже сосредоточилась на соблюдении правильной техники бега. Два километра, отделяющие полосу от базы, она пробежала за десять минут, не переставая удивляться. И это в таком замученном состоянии?! Да она раньше так не смогла бы даже абсолютно полной сил! Усталое настроение сменилось на приподнятое, и Оля направилась к своей скале. На этот раз она подходила к дому с противоположной стороны, и первая заметила бельчонка. Хвостатый пушистый задира сидел на том же дереве рядом с мамашей и с нетерпением ждал, когда мать-белка расщепит для него слишком твердый орех. Увидев Олю, наглец сделал вид, что она его вообще не интересует, и дело обошлось без метательных снарядов.
