Унитазы привезли, когда я у второй смены вел физкультуру. Я показал деткам новый удар, велел отрабатывать, а сам пошел руководить разгрузкой. Я открыл мастерскую, где стоял битый RAV, и унитазы стали складировать туда. Прозвенел звонок, я ужасом вспомнил, что три часа, данные Вовочке на покраску стен, давно прошли. Я помчался в подвал. С голоду он не помрет, а вот туалета там нет, вернее, он пока не оборудован.
Вован сидел на перевернутом ведре и жевал булочку. Стены были выкрашены вполне сносно, если учесть, что их красил человек, который руками никогда не делал ничего хорошего. Завтра пройдусь еще разок краской, брошу линолеум, и — готово. Останется только туалет.
— Долго, — пожаловался Вован.
— Быстро только дерьмо намазывать. Свободен. Иди папану жалуйся.
Вован ускакал широкими скачками молодой гориллы. Видно, прижала парня нужда.
Во дворе, у сарая, я заметил Риткину «Оку». «Ока» тарахтела ровненько, и я отметил, что особых проблем у нашего инспектора с машиной пока нет. Ритка курила в салоне и не вышла мне навстречу, а пригласила подсесть рядом. Я кое-как втиснулся в салон.
— Ну? — нетерпеливо спросил я у нее.
— Привет, Дроздов! — Ритка затянулась сигаретой, сверля меня глазами. Мне захотелось убежать скачками молодой гориллы, якобы по нужде.
— Ничего утешительного, — сказала Ритка. — Такого адреса в Казани нет.
— Нет? — тупо переспросил я.
— Нет.
Сердце у меня упало, и самое страшное подозрение вспыхнуло как яркая лампочка, ослепив и лишив ориентации.
— Нет, — повторила Ритка и выбросила окурок в окно. — Ну, я поехала, у меня сегодня дежурство. Подозрительный ты тип, Дроздов. Но хороший.
Я кивнул, вышел из машины и по-гаишному отсемафорил Ритке, в каком направлении ей покинуть территорию школы. Ритка засмеялась и попробовала проехать по моим новым ботинкам. Я отскочил и крикнул «Оке» вслед:
— Я хороший!
Хороший-то хороший, только все очень плохо. Вчера утром Лилька опять сунула мне под нос желтую газету. Все бы ничего, но на первой полосе красовалась голая Беда. Я посмотрел на дату и обрадовался, что Беда до сих пор жива. Но расстроился, что ей приходится так трудно добывать для меня истину. А теперь все совсем плохо — в Казани нет такого адреса. Значит… Мишка меня обманул, значит, он не будет ей помогать, значит…
Я бросился в учительскую и сообщил, что уезжаю по делам школьного ремонта, что меня сегодня не будет, и появлюсь я только завтра ко второму уроку. Классные дамы закивали как китайские болванчики. Не кивали только Татьяна и Дора Гордеевна. Завуч даже не посмотрела в мою сторону. Но я поймал ее быстрый взгляд, когда закрывал дверь учительской.
Я позвал Рона, сел в машину и погнал к Ильичу. Я решил его подготовить к мысли, что мне придется на некоторое время уехать, и он должен будет сам вести переговоры с «борисовцами». Я решил уехать любой ценой. Она одна не справится. Теперь уже точно не справиться.
Ильич встретил меня веселый. На плите красовалась кастрюля с борщом. Борщ был самый настоящий — наваристый, с сахарной косточкой, с золотистой пленочкой. Я почувствовал как засосало под ложечкой.
— Угощайся! Нэлька-соседка сварила!
Нэлька-соседка хорошо поработала не только с борщом. Ильич стал меньше материться и практически не употреблял слово «жопа».
Я навернул борщец и изложил шефу суть проблемы.
— Не-ет! — прошептал побледневший Ильич. — Ты начал, ты и продолжай! У тебя получается, ведь ты сидел, Петька! А меня грохнут! Точно грохнут!
Я плюнул, и не стал больше его уговаривать. Сделаю как сделаю. Проглотит, куда денется. Я решил отоспаться сегодня в квартире Беды, а заодно и принять душ. Вован проделал мой ночной объем работы, остальное я доделаю завтра.
Чтобы развлечь себя, я начал копаться в вещах Беды, нашел фотоальбом и долго листал его, рассматривая снимки. Бабка у нее была красавица. Огромные глаза, роскошные светлые волосы. Даже возраст не сумел стереть ее красоту. Почему внучка на нее совсем не похожа? Вот ее фотография — это что, волосы? Почему синие? Почему клочьями? Их дурно подстригли, странно покрасили, но носят с вызовом и достоинством. Ужас. Я спрятал фотографию в нагрудный карман. Случайно, конечно.
Ильич ушел ночевать к Нэльке-соседке. Я с удовольствием растянулся на диване, пустив под бок Рона. Завтра я буду доделывать ремонт в подвале и решать как мне выехать из города, завтра…
И тут зазвонил сотовый. Ильич на то время, пока я стал его и.о. дал погонять мне свою серебристую Нокию. Но до сих пор звонил только я, мне — ни разу. «Борисовцы, — подумал я. — Раз ночью, ничего хорошего!»
— Слушаю! — рявкнул я так, чтобы эти ребята не подумали, что сложный женский коллектив можно запугать.
— Петь, а Петь! — услышал я нежный голосок.
Этого еще не хватало!
— Петь, это Лиля!
— Думаешь, тебя можно не узнать?
— Ой, не смешно. Школу грабят!
— Что?! — Я подлетел с дивана. Рон захлебнулся возмущенным лаем.
— Я ехала мимо на такси. Поздно возвращалась из гостей. Там у черного входа, где мастерская, Газель стоит и ходят какие-то люди. Ты же сказал, что тебя не будет до утра, вот я и подумала, что наверное, грабят.
— Ты позвонила 02? — заорал я.
— Нет, — растерянно сказала Лилька. — Я тебе сразу позвонила.
— Молодец! Я сейчас приеду!
Тут я вспомнил, что не закрыл мастерскую после того, как туда сгрузили шестнадцать роскошных финских унитазов. Вспомнив про Вовочку, я умчался в подвал, не заперев дверь, за которой находились не только унитазы, но и очень недешевая, пусть и битая, машина.
Я домчался до школы на «аудюхе» за три минуты, несмотря на гололед. Припарковался за квартал, чтобы не спугнуть грабителей и побежал к воротам. Я умею двигаться быстро и бесшумно. Я умею возникать за спиной внезапно.
— Петь, а Петь! — услышал я сзади шепот.
— Зачем приперлась? — набросился я на Лильку.
— Я с тобой! Там, в мастерской джип стоит, я знаю!
— Стой здесь, — приказал я ей и побежал к мастерской.
У черного входа действительно стояла Газель, и двое парней грузили в нее мои унитазы. Руководил парнями очень тучный грабитель. Такой тучный, что я знал лишь одного человека, который был так же тучен. В темноте я плохо видел, но у меня не осталось сомнений, кто именно ворует школьные унитазы.
— Эй! — крикнул я. — Дора Гордеевна! Зачем вам так много? Не отхожее место красит человека, а человек место! Возьмите один!
— Ой! — пискнула сзади непослушная Лилька, не пожелавшая остаться у ворот.
Дора вздрогнула телесами, колыхнулась, будто получила удар под дых. Парни, бросив на землю очередной унитаз, попытались заскочить в Газель и уехать. Я успел достать до их физиономий, повалил на землю, вытащил ключ из замка зажигания и велел им разгружать машину. Они повиновались.
