Книга Беда по вызову, страница 16. Автор книги Ольга Степнова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Беда по вызову»

Cтраница 16

— Осень! — вдруг воскликнула она. — Это так скоротечно! Такие краски, такое освещение! Нужно скорее выходить с мольбертом и рисовать, рисовать!

Арон вдруг громко завыл на лампочку. Правильный мальчик. Жаль, что я не такой непосредственный.

На следующий день я дал премьеру физкультуры. Вместо надоевших пробежек и прыжков я им забабахал урок карате. Парни визжали от восторга, а девицы позабыли про критические дни.

— Пацаны! — сказал я в конце урока, — И девушки! Мир — это большой тренировочный зал, куда мы пришли, чтобы стать сильными. Это не я сказал. Это сказал индийский философ Вивекананда. Кто может сто раз отжаться на одном кулаке? Никто. Только я. Учитесь, пока я жив. Сила каратэ — не в ударе. Сила каратэ — в умении концентрироваться. Свободны, дети!

Дети радостно замахали пятками, целясь друг другу в нос.

ОБЖ я тоже провел как мог. Я не стал их учить пользоваться презервативами. Я объяснил как добыть огонь без бумаги и спичек под дождем.

* * *

В моем 10 «в» сегодня самый настоящий новенький. Он бледненький, худенький и в очочках. Примерно такой, каким получил меня в свое распоряжение дед, только постарше. Боюсь, мои орлы его заклюют. Вчера, во дворе, я слышал как его мамаша объясняла кому-то по мобильному, стоя у своей Тойоты:

— Я перевела Славика в другую школу! Да, здесь гораздо дешевле. На ремонт сдали всего 500 рублей. В принципе, можно было дать и меньше. Здесь нет таксы, прикинь, да? В той пятой гимназии просто офанарели. Они анализируют роман «Это я — Эдичка!». Я не хочу, чтобы мой ребенок анализировал Эдичку Лимонова за мои десять тысяч трудных российских рублей. Данный герой не знал, куда сунуть свой член. А когда, наконец, сунул — оказалось, что это — политика. Вот там ему и место. А платить за это я не хочу. Во всяком случае — столько.

Этот Славик сел за последнюю парту и пытался там что-то записывать. Как хороший мальчик. Но потом плюнул, и даже швырнул тетрадью в близнецов Карелиных. Будет из парня толк.

В столовой ко мне подсела неугомонная Лиля.

— Петь, сегодня педсовет!

Я с ужасом вспомнил, что не написал никаких планов, даже приблизительных.

— Черт, что-то у меня колено заныло, наверное, шарахнулся.

Я захромал к стойке с грязной посудой.

— Петь, так ты придешь?

Я почесал голову вилкой.

— Лиль, если вдруг меня не будет, скажи, я сидел в библиотеке, прорабатывал материал. А потом у меня температура вдруг подскочила. Воспаление коленной чашечки. Ударился сильно.

— В библиотеке?

— Нет, в спортзале. Где до этого вел физкультуру. А потом уже пошел в библиотеку.

— Тогда лучше в филармонию.

— Почему? — округлил я глаза.

— Слово красивее.

Но педсовет не состоялся. Кто-то сообщил в милицию, что школа заминирована. Налетели машины с мигалками, двор оцепили, и парни в камуфляже вывели всех за территорию школы. Последним вышел Ильич. Под мышкой он тащил системный блок компьютера. Успел полюбить свое сокровище. Мне эта катавасия не понравилась, но я все же прихватил с собой Рона и толкался в тени деревьев, пока всех не впустили обратно. Никакой взрывчатки, конечно, не нашли. Но оставшиеся уроки были сорваны. Педсовет тоже.

Больше всего я не люблю теперь вечера. Днем я занят, и мне некогда думать о прошлом, но вечером, когда двери школы закрываются, и школьный двор пустеет, это прошлое начинает задавать мне вопросы. Как там дед? Что стало с Мишкой? Кем приходилась депутату Грачу его точная копия? И зачем она ему понадобилась, если от нее всячески хотели избавиться и даже заплатили за это? Почему выбрали мой гараж? Почему никому не понадобилась ни дорогая машина, ни довольно крупная сумма денег, котрую я присвоил? Почему она пришла именно ко мне? И почему дала мне сбежать? Значит, она хотела совсем не того же, чего хотел Юрий Юрьевич, хотя сама была Грач? Теперь вечерами я долго гулял с Роном, но паршивые вопросы все равно забивали голову так, что я всерьез подумал, а не начать ли мне писать планы уроков. Может, даже проверять тетради? Говорят, это долгое, утомительное занятие. Я нашел чистую тетрадь, открыл, и написал «План». А еще можно предложить Ильичу, чтобы в моем лице он заимел еще и сторожа. Нет — охранника. С собакой. Все равно сижу тут сутками безвылазно. Это будет круто. Тем более, что на охранника можно еще подсобрать деньжат с родителей. Я подумал, и написал «уроков». Получилось «План уроков». Уже хорошо. Завтра дам оболтусам контрольную и соберу тетради (вот удивятся). Буду проверять всю ночь, и заодно охранять школу. А потом схожу в библиотеку и посмотрю методичку по этому ОБЖ — надо же знать, что там по программе полагается. А потом — в филармонию! А можно даже за мольберт и — рисовать, рисовать! Будет насыщенная, полноценная жизнь. Только не моя.

Я не учитель Петр Дроздов, я — автомеханик Глеб Сазонов. Я никогда не думал, что так трудно жить не своей жизнью, откликаться на чужое имя и думать, а куда она делась-то, моя жизнь?

На утро выпал снег. Я не знал, что так бывает. Оказалось, осень — это действительно скоротечно. Вчера еще светило яркое солнце, деревья стояли в яркой листве — красной и желтой — а сегодня прямо на нее навалил снег и температура упала до минус пяти. Говорят, что здесь это обычное дело — снег в сентябре, и он еще может растаять, но стало ясно, что пора подумать хоть о какой-то зимней одежде. Моя джинсовая рубашка и для крымской зимы жидковата, а в Сибири даже на расстоянии от сарая до школы я не хочу повторять подвиг генерала Карбышева. Но главное даже не куртка, а обувь. Во-первых, у меня размер 46, а во-вторых, в нашей стране дешевле купить золотое украшение, чем пару нормальных ботинок. Дешевые, с рынка, на мне разваливаются на второй день. Как бы намекнуть Ильичу, что физкультура тоже денег стоит. Тем более моя.

После уроков я тормознул Брецова.

— Ты, это, Вован, забери из ментовки свою петицию.

— Свою, че?

— Жалобу, Вован.

— А че?! Пытали!

— Забери.

— Так ведь пытали же!

— А ты забери!

Он набычился, я сделал шаг к нему.

— Счас, счас, поеду! — Поспешно отбежав с грацией орангутанга на безопасное расстояние, он крикнул:

— Только все равно пытали, менты поганые!

К сожалению, школу больше не заминировали, и педсовет состоялся. Дора Гордеевна рвала и метала. Ильич невозмутимо играл в тетрис на мобильном телефоне. Он приобрел его только вчера и беспрестанно тыкал разные кнопки, изучая функции. Внешний мир его не интересовал. Сначала досталось Татьяне-художнице. Она упорно забывала приводить в порядок классный журнал — выставлять оценки и делать необходимые записи. Дора метала молнии, а одухотворенные глаза Татьяны наполнялись слезами. Художника легко обидеть. Но я не творческая личность. Я вчера сел и написал своей грубой большой рукой два слова «План уроков». И классный журнал у меня в полном порядке. Дора Гордеевна, поняв, что мозги мне промывать бесполезно, сказала, что «не видит большого смысла держать в школе в качестве учителя такого малообразованного и подозрительного типа» как я. Слово «подозрительного» мне очень не понравилось. Очень. Дора, поняв, что чем-то сумела меня задеть, просветлела жирным лицом. А я вспомнил, что детки между собой зовут ее Гангрена Ивановна.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация