— Город потрясла история, которая произошла вчера на кладбище Южном. Что это — акт беспрецедентного вандализма, небывалого цинизма работников кладбища, или неотъемлемая часть какой-то криминальной игры? — я чуть не умер от страха, пока она вопрошала с экрана. — Когда семья наших горожан хоронила свою любимую бабушку, один из родственников вдруг заметил, что могила, вырытая накануне, очень неглубокая. Это показалось ему подозрительным, и он хотел обратиться с претензией к дирекции кладбища, как вдруг из могилы раздались душераздирающие крики. Крики страха и отчаяния разнеслись далеко за пределы кладбища, и это были уже крики несчастных людей, пришедших проводить в последний путь своего близкого. Обмороки и истерики, случившиеся с родственниками, целиком лягут своим грузом на совесть двух землекопов, которые рыли эту могилу и наверняка за немалые деньги организовали бандитам еще одни нелегальные похороны. Выяснилось, что в могиле уже был покойник. При себе у него находился мобильный телефон с новомодным сегодня голосовым набором вызова. Он и создавал иллюзию человеческих криков из могилы.
Пошел видеоряд. Показали испуганно-возмущенного мужика в черном костюме, видимо, того самого родственника.
— Понимаете, я этим тварям доплатил еще тысячу рублей, чтобы могила была на хорошем месте. Они сначала сказали, что места есть только в низине, и в дождь будет заливать сильно. Я заплатил. Они нашли место. Теперь что получается, что оно уже занято было? Теперь что, штабелями хоронят?! Без гробов?!
Камеру перевели на другого парня, голого по пояс, с лицом дегенерата.
— Меня попросили повыше, я и вырыл повыше. Я туда ничего не ложил, денег не брал.
— Дирекция кладбища, — продолжила Мария Твен, — принесла свои извинения пострадавшим родственникам, предоставила другую могилу, и обязалась возместить моральный ущерб.
В кадре повеселевшие родственники столпились у свежей могилы и опрокидывали стопку за стопкой.
— Личность захороненного устанавливается, заведено уголовное дело, ведется следствие.
Я выключил телевизор. К сожалению, мерить шагами это помещение было невозможно, и я упал на кровать. Такого провала я не ожидал. Я ожидал сообщений о перестрелке на загородном шоссе, о пожаре в депутатских владениях, но только не этого. Фокус не удался. Я загреб кучу бабок и натворил кучу белиберды. Наверное, и у меня с рефлексами лучше, чем с мозгами. Хоть бы Мишка приехал. Я уже готов ему все рассказать. Правда, выходило, что в этой истории я полный кретин, а признаваться в этом не каждому приятно. Надо было все же залить труп цементом в смотровой яме. Нет, его вообще не надо было вынимать из багажника. Но в такую жару он засмердил бы уже к утру. Нет, ха-ха, нужно было позвать милицию, предварительно обчистив его карманы. Конечно, если постараться быть умным мальчиком, то нужно было просто сказать «нет» леди с синими смеющимися глазами. Но деньги и баба — ключ, который открывает практически все замки. И кто-то хорошо знал, какая женщина оставит меня без головы. Интересно, почему они не сказали, что тело принадлежит небезызвестному депутату Грачу? Хотя, наверняка он паршиво выглядел, пролежав в могиле ночь и полдня. Да и Грач в полном порядке, бегает где-нибудь и дает интервью, ведь скоро выборы. Голова моя затрещала. Захотелось напиться и забыться.
Из низкого окошка моего убежища, сквозь плотную зелень деревьев виднелось море. Аренда такого домика на берегу, несмотря на его непрезентабельность, наверняка влетает в копеечку. Впрочем, может, это наследство от бабушки. Во всяком случае, здесь можно отсидеться, подождать развития событий и подумать, что делать дальше. Может, депутат поищет меня, да успокоится. Тела ему уже не видать. Надо вернуть хотя бы машину. Его ребята наверняка посетят гараж, и, может, даже Сазона. Но Мишка прикинется валенком и просто отдаст машину, а таранить квартиру на восьмом этаже в доме-муравейнике будет только умалишенный. Чтобы убить время, я открыл пыльный сервант и достал старые книги. Это были какие-то учебники по педагогике и «Как закалялась сталь» Островского. Я решил восполнить пробел в образовании и разобраться, наконец, как прожить жизнь, чтобы не было мучительно больно. Я уже добрался до середины, когда из книги вывалилась фотография, на которой жизнерадостно улыбалась группа парней. Среди них был Мишка. Он был моложе, коротко подстрижен и без усов. Я порассматривал фотографию, признав, что нынешние Мишкины рыжие кудри и усы сильно простят его, придавая образ рубахи-парня. На снимке он был интереснее и стильнее.
Пришло время новостей, и я включил телевизор. Оказалось, что новости давно идут — экстренный выпуск. Встревоженный, всклоченный корреспондент сбивчиво толковал в камеру о каком-то заказном убийстве. Когда прозвучала фамилия Грач, я было подумал, что, наконец, опознали труп. Но в кадре появился знакомый загородный особняк, длинные коридоры, по которым я бежал, знакомый кабинет и уже надоевшее мне холеное лицо с дыркой в башке. Я почувствовал, что созрел для психиатрической больницы.
— Вот, что говорят свидетели, — тараторил чумной корреспондент. На экране появилось добропорядочное лицо женщины в кружевном переднике. Причесочка, скромный макияжик. Наверняка, раньше преподавала политэкономию.
— Он несся на меня с такой скоростью, что я думала, убьет. Только у него не оказалось времени. Он влетел в открытую дверь Карины. Я как раз у нее пылесосила и вышла на минуту, чтобы вытряхнуть пепельницы. А так у нас двери всегда закрыты — этого требует служба безопасности. Он был похож на разъяренного зверя, и я чудом осталась жива.
— Преступник убежал через открытый балкон, несмотря на высоту третьего этажа, — отчеканил усатый мужик в форме подполковника. — Он явно обладал навыками человека, служившего в спецвойсках. Это был умелый и наглый исполнитель. Как он попал на территорию дома, устанавливается. У него был сообщник, которого никто не видел. Он устроил пожар для отвлечения внимания охраны и захватил машину депутата. На ней преступникам удалось скрыться.
Снова появился заполошный журналист.
— Карина Юрьевна Грач находится в тяжелом психологическом состоянии и не готова давать какие-либо комментарии. Двое охранников депутата находятся в больнице и пока не могут давать показания. Один из них с тяжелой черепно-мозговой травмой. Мы будем держать вас в курсе событий. Мария…
Растерянная Мария произнесла свой первый за всю карьеру доходчивый текст.
— По описаниям свидетелей составлен фоторобот преступника. На вид ему двадцать пять — тридцать лет. Рост около ста девяноста сантиметров. Он вооружен и очень опасен. За информацию о нем объявлено вознаграждение.
На экране четким контуром обозначилось мое лицо. Ловушка захлопнулась. Но паники уже не было. Все, что у меня осталось — это деньги. Нужно попытаться вырваться из этого города, раствориться, смешаться с тенью. Я ждал Мишку и следующих новостей. Я попытался вспомнить все, что мне было известно про Юрия Юрьевича Грача. Известно было мало. В основном, на уровне обывательских сплетен.
Грач прославился тем, что абсолютно все жизненное пространство горожан поставил на коммерческую основу. Скоро в городе ни одна собачка не смогла бы пописать, прежде чем ее хозяева не опустят монетку в специальный автомат. Началось все с аэропорта. Там вдруг поставили турникеты, и за въезд на прилегающую к зданию территорию нужно было заплатить 30 рублей за час. Учитывая, что город курортный, эта мера вызвала у населения бурю негодования и даже панику. Больше всех пострадали таксисты, они часами простаивали на привокзальной площади, поджидая пассажиров, и за день приезжали сюда по много раз. Простым жителям это тоже не понравилось. Встречающие иногда сутки напролет просиживали в своих машинах, ожидая запаздывающий рейс. Начались жалобы, обличительные компании в прессе. Журналисты, и даже сами городские власти костерили нововведение, искали виноватых. Но турникеты продолжали исправно работать и девушки в симпатичных стеклянных будках собирали монеты, записывая на специальных талончиках номер машины и время ее прибытия. Народ постепенно попривык и уже с меньшим сожалением отдавал свои рубли, но тут случилась новая напасть. Все стоянки у всех крупных магазинов города стали платными. Крупные парни в одинаковых желтых комбинезонах бегали между машин и собирали мзду — 10 рублей. Началась новая волна возмущений в прессе. Власти опять твердили с экрана и газетных страниц, что, пожалуй, это перебор. Но крупные парни продолжали бегать у супермаркетов, рынков и торговых центров. И снова все попривыкли. И даже дружно обсудили в местной информационно-обличительной программе «Горчичник», является ли гужевая повозка транспортным средством и не стоит ли брать с нее не десять, а пять рублей, ввиду ее несовершенства. Потом случилось то, чего и представить никто не мог.
