– Вставай, боярин, – сообщил кузнец, возвышаясь над ним расплывчатым силуэтом, – пойдем. На сегодня есть еще одно задание.
Не успел Кондратий открыть глаза и сесть, как ему тут же вручили в руки круглый щит.
– Держи, – приказал Васька, выходя наружу и сделав знак следовать за ним, – сейчас в игру будем играть.
– Что за игра? – вопросил еще не до конца проснувшийся ученик, которому только что снились какие-то морские просторы и корабли под парусами. – И зачем мне этот щит?
Прицепив к поясу меч, Кондрат вышел наружу вслед за атаманом.
– Сейчас узнаешь, – ответил кузнец, останавливаясь недалеко от входа в кузню, где его ждали в этот раз все трое подмастерьев, – иди, вставай вон к тому дереву. Да не двигайся с места, пока не скажу. И держи щит покрепче.
Кондратий выполнил приказание и дошел до указанного дерева, придерживая одной рукой щит, а другой свой меч. Только там, обернувшись, он заметил в руке у кузнеца топор. За поясом у Васьки тускло поблескивало еще несколько длинных ножей.
– И что за игра? – повторил боярин, до которого вдруг начало доходить.
– Хорошая игра, добрая, – усмехнулся кузнец. – Называется «четверо на одного». Короче, ты лови все, что в тебя летит щитом своим. А не словишь, но том свете повстречаемся. Начали.
И метнул в боярина отточенный топор. Мгновенно проснувшийся Кондрат едва успел вскинуть над головой тяжелый щит, который держал за длинную шершавую ручку. Боевой топор просвистел положенное расстояние и с мерзким чавканьем вонзился в край щита, едва не пробив его насквозь. И без того не легкий щит стал заметно тяжелее. Да и махать им стало труднее, но пришлось. Не дав боярину опомниться, кузнец выхватил из-за пояса ножи и стал метать их в живую мишень.
Первый клинок боярин отбил щитом, от второго увернулся – тот лишь скользнул по краю обитого медной полосой щита и со звоном отлетел в кусты. Зато третий клинок был пущен с такой силой, что вонзился почти в самый центр красного щита, рядом с шишаком и торчавшим чуть в стороне топором. Не успей Кондрат его словить щитом, пронзил бы незащищенное тело боярина насквозь.
Увидев, что кузнец израсходовал все свои ножи, Кондратий решил, что уже отбил атаку. Как вдруг заметил, что подмастерья тоже вышли на арену. Оказалось, что в этот раз они были не только наблюдателями. В боярина, которому было приказано стоять на месте, вновь полетели ножи, но уже с разных сторон. Едва обив клинок справа, он увидел сразу два летящих лезвия – слева и по центру. Причем оба были пущены с таким расчетом, чтобы поразить разные части его тела. Первый летел в голову, а второй гораздо ниже. Решив, что голова важнее, боярин принял первый нож на щит, отразив атаку, а от второго попытался увернуться. И у него это почти получилось – нож лишь вспорол ему правую штанину на уровне бедра и, чиркнув по ноге, вонзился в дерево. Вскрикнув от обжегшей боли, Кондрат заметил, что с ножа капает кровь. Его кровь. А светлая штанина быстро темнеет, меняя свой цвет на красный у места разреза. Нож прошел буквально в пяти вершках от его мужского достоинства, а ведь мог бы и отсечь. Это были уже не шутки. Осознав произошедшее, Кондратий чуть не поседел, а потом пришел в ярость. Уже машинально, каким-то боковым зрением он заметил еще один нож, летевший на уровне живота. Успел подставить щит, и клинок вошел прямо в него, прочно застряв, как и его собрат.
– А теперь в атаку! – вскричал вдруг кузнец, вскидывая свой меч над головой. – Добить его!
И все четверо бросились на боярина с разных сторон. В руках у подмастерьев он тоже заметил мечи. Но, в отличие от самого боярина, щитов не было ни у кого. Да и доспехов тоже. Это хоть как-то увеличивало его шансы на выживание. И все же их было четверо.
– Ну, мать вашу, – взорвался от ярости Кондрат, – сейчас я вам покажу обучение в реальном бою.
Он махнул щитом возле дерева и смел с него мешавший топор и пару торчавших ножей, освободив щит для работы. Свободной рукой поднял меч. Ярость придала ему силы, но вместе с тем не лишила разума. Словно глядя на себя со стороны, Кондрат заметил, что остается на удивление спокойным. А мозг при этом работает четко и быстро. Отдавая такие приказы, о которых он и думать забыл с прошлой жизни.
Первым к нему подлетел подмастерье с левого фланга, а вторым на подходе был другой парень с правого. Центр атаки запаздывал буквально на несколько метров. Сам кузнец находился как раз там.
Приняв удар клинка первого подмастерья на щит, Кондрат с разворота саданул тому прямо кулаком в зубы. А в кулаке у него была зажата рукоять меча. Удар вышел на славу и почти по неписаным правилам бывшего атамана. А правило в целом было только одно, – не убивать совсем. А поранить или помять противника не возбраняется. Но никто, похоже, еще не ожидал от боярина такого. Его клинок даже не задел подмастерье, зато кулак, встретившись с челюстью на противоходе, отправил парня в нокаут. Сбил с ног. Подмастерье выронил меч и уже почти бездыханным отлетел на несколько метров, как кукла, набитая соломой. Исчез между деревьями.
– Получи, сволочь, – со злобным удовлетворением прошипел боярин. Это был тот самый подмастерье, что швырнул ему клинок в ногу.
Сдавленный крик парня утонул в хрусте ломаемых веток. Что случилось с его челюстью, Кондрат не услышал, да и некогда было. Приближалось еще немало желающих намять ему бока.
Расправившись быстро с первым противником, боярин отмахнулся клинком от удара второго и с разворота нанес ответный удар ногой по ребрам. И хотя на ноге были мягкие поршни, мало тому не показалось. Парень выронил меч, перегнулся пополам и тоже с криком исчез между деревьев. За его ребра Кондрат не поручился бы.
Теперь перед ним осталось всего два противника. Вернее, за ним, так как, нанося удар ногой с разворота, боярин оказался почти спиной к остальным нападавшим. Он спинным мозгом ощутил, как осклабился кузнец, предвкушая мощный и неотвратимый удар в спину. Но кузнец даже не догадывался, чему обучали «боярина» в прошлой жизни. Вместо того чтобы встать во весь рост и развернуться лицом к противнику, боярин, напротив, рухнул на землю почти целиком. Уперевшись щитом и кулаком, в котором был зажат меч, в землю, он увидел, как просвистел клинок третьего подмастерья высоко над своей головой. А сам парень, увлекаемый силой инерции, промахнулся и перелетел через него, кубарем скатившись вниз.
Понимая, что встать не успеет, Кондратий остался лежать, но перекатился на спину. За мгновение до удара кузнеца он прикрылся щитом, принимая клинок на него. Затем последовал новый удар, еще и еще. А боярин все катался по земле, уворачиваясь и подставляя то щит, то меч под удар сверху, но ни разу не позволил изумленному такой тактикой противнику поразить себя хотя бы в ногу. Зато сам, улучив момент между ударами, не вставая, вдруг нанес кузнецу болезненный пинок ногой под колено. Ноги кузнеца подкосились. Васька Волк покачнулся, подавшись назад, и даже согнулся, пытаясь удержать ускользающее равновесие. Но Кондратий не дал ему этого сделать. Он нанес еще один удар ногой, на этот раз прямо по колену. Раздался хруст. Получив новый удар, кузнец рухнул на землю, но меч не выронил.
