1
Тезей
– Представьтесь.
– Зачем? Вам неизвестно, кто я?
– Это нужно для протокола.
Диктофон на столе был включен на запись: на нем горел алый индикатор.
– Тезей Пелопид.
– Ваш род занятий?
– Профессиональный борец.
– Борец?
Молодой навис над Тезеем. Молодой кривился от боли. Молодой тайком щупал ноющую, отбитую поясницу. На скуле молодого багровела, наливалась темной грозовой синевой шикарная гематома – хоть для учебника фотографируй. Челюстью молодой двигал с трудом. Он даже не пытался скрыть неприязнь к Тезею. Вернее, демонстрировал ее напоказ. Слишком явно демонстрировал. Переигрывает? Или вправду невзлюбил?
– Борец, – скучно повторил Тезей. – Профессиональный. Знаете, кто это? Человек, который борется за деньги.
Они находились в допросной: комната три на четыре метра, бежевый пластик стен. В углу, под потолком – видеокамера. Привинчен к полу стол без ящиков. Привинчен к полу стул для допрашиваемого: неудобный, вытертый до блеска сотнями задниц. Пара легких офисных кресел напротив. Крошечное окошко в стальной двери. Классическое смотровое окно в полстены, непрозрачное изнутри. Если допросная – это намек, то смысл намека был Тезею недоступен.
Почему они не забрали Пирифоя, подумал Тезей. Почему только я?
– Место постоянного проживания?
– Трезены. Адрес продиктовать?
– Не нужно, – еле заметно улыбнулся старший. В отличие от молодого, он сидел в кресле, закинув ногу за ногу. – Как давно вы в Кекрополе?
– Больше трех месяцев. Точную дату приезда не помню.
– Цель приезда? – лязгнул челюстью молодой.
И, похоже, чуть не взвыл от боли.
– Участие в спортивных боях. У вас платят лучше, чем в Трезенах или Спарте.
– В боях без правил?
Речь молодого стала плохо разборчивой. Лязганье аукнулось сильнее, чем Тезей заподозрил вначале.
– Всегда есть какие-то правила, – Тезей пожал плечами. – Клуб лицензирован, все вопросы к владельцу.
– Адрес временного проживания в Кекрополе? Номер вашего вайфера.
Он продиктовал.
– Предъявите содержимое ваших карманов.
Тезей изобразил удивленную мину:
– Вы, кажется, пригласили меня сюда в качестве свидетеля?
Эти двое сказали, что будут ждать его в холле «Элевсина». Да, обождут. Да, ряд вопросов. У Тезея было большое желание послать обоих в тартарары, но он сдержался. Когда врачи и полиция уехали, а публика, возбужденно гомоня, разошлась, Тезею с трудом удалось отбиться от настойчивых приглашений. Приглашали все наперебой: Керкион – пропустить по стаканчику у него в кабинете; Пирифой – завалиться в ближайший бар и надраться до синих чертей; Антиопа прозрачно намекала, что до утра она совершенно свободна…
Прокурорская дочка успела исчезнуть. Впрочем, в такой кутерьме и розовый слон сумел бы исчезнуть незаметно.
Надо было соглашаться – на Антиопу, Пирифоя, Керкиона. Надо было послать детективов к чертям. Ничего, переживут. Не арестуют же они его, ей-богу?! Надо было связаться с дедом – еще не поздно, у старика все равно бессонница… Бормоча под нос все эти «надо», Тезей вышел в холл, где ждали полицейские, затем без возражений нырнул в салон черного «Корреса». Жируют легавые, аж губы блестят! В Трезенах у него самого стоял в гараже «Коррес», правда, другой модели.
– Вы правы. Вас пригласили в качестве свидетеля.
Классика: добрый синяк и злой синяк. Приём старый, как мир.
– …и мы с коллегой надеемся, что вы окажете следствию всестороннюю и абсолютно добровольную помощь. Мы будем вам за это признательны. Вы ведь окажете?
Улыбка инспектора не нравилась Тезею. Ему вообще не нравились открытые, честные, обезоруживающие улыбки. Еще инспектор потирал руки. Ладони вспотели? С чего бы это?
Добрые опаснее злых. Проверено на личном опыте.
– Разумеется. Я законопослушный гражданин.
Молодой скептически хмыкнул.
– Не понимаю только, какое отношение к вашему расследованию имеет содержимое моих карманов?
– Скорее всего, никакого.
– Тогда зачем?..
– Просто окажите нам такую любезность. Прошу вас.
– Хорошо. Мне скрывать нечего.
Без лишней спешки Тезей принялся выкладывать на стол содержимое карманов. Вайфер. Бумажник. Ключи от квартиры. Носовой платок в бело-лиловую клетку. Кожаная бандана. Складной ножик-«универсал» на девять лезвий. Упаковка ребристых презервативов «Троян» черного цвета…
Самое интересное он приберег напоследок. Можно было не доставать – вряд ли бы его стали обыскивать – но раз честность, значит, честность. На стол легли шесть прозрачных пакетиков с белым кристаллическим порошком и две гибкие пластиковые трубки полутораметровой длины – аккуратные мотки, зафиксированные «скрутками». Секунд пять, в мертвой тишине, Тезей наслаждался произведенным эффектом.
– Что это? – молодой не сумел сдержать злорадство. – Героин? Кокаин?
– Соль.
– Для ванн?
– В частности.
– Она же «клубная», – с удовлетворением кивнул молодой. – Употребляете? Или приторговываете?
– Употребляю. Внутрь и наружно. Это морская соль.
– В смысле, из-за моря? Они все из-за моря, привозные.
Увлекшись, молодой забыл про челюсть. В конце тирады он издал болезненный стон.
– Из моря. Хлорид натрия, сульфаты, магний, кальций. Дальше не помню. Можно добавлять в пищу, можно принять ванну.
– Шутки шутишь?! – молодой уперся ладонями в столешницу. – Соль отдадим на анализ, а ты переночуешь в камере. Самое время начинать привыкать!
– Я понимаю, – сказал ему Тезей, как ударил. – Это вы должны были спасать людей от маньяка. А спасли мы с Пирифоем. Вы же лежали на полу в нокауте. Это не я свидетель, это вы – свидетель. Я вам не нравлюсь, детектив. Ну конечно, я вам очень не нравлюсь. И вам, инспектор, тоже, просто вы лучше владеете собой.
Краем глаза он глянул на старшего. Инспектор по-прежнему улыбался, в отличие от задохнувшегося, багрового как артериальная кровь детектива. Из двоих оскорбился только один, и это тоже беспокоило Тезея. Он ожидал сбить две цели дуплетом. Другого способа прояснить странность своего приглашения в кутузку – задержания? – он не видел.
– Вы мне нравитесь, – возразил инспектор, хрустнув пальцами. Похоже, у него был иммунитет к конфликтам. – Вы мне очень нравитесь. Кстати, для профессионального борца у вас слишком правильная речь.
– Я борец, а не дебил.
