7 декабря
Наконец утвердили заявку. С утра ездила в мебельный. Привезли к вечеру
[90].
17 декабря
Весь день в голове: «мухти бахини», «мухти бахини»
[91]…
19 декабря
Узнала сегодня: он взял социалистические обязательства на 1972 год.
— Это анекдот?
— Леночка, ну не бери в голову, там нет ничего про тебя.
— А про кого?
— Ни про кого. Просто так. Обобщенно.
Говорит — для проформы. Ну-ну.
Уж не захотел ли ты, дорогой, стать ударником?
20 декабря
Днем читала Толстого.
Ударник пришел после одиннадцати. И пахнет духами…
По природе вещей — три дня выходных.
25 декабря
Западный мир празднует Рождество.
Можно поздравить американцев: они получили «серьезное предупреждение» — 497-е. Китайское.
Не надо летать над чужой территорией.
30 декабря
Закатила сцену мужу. Без повода.
Повод был в том
[92], что не хотела идти в Отдел, а всех собирал генерал, чтобы поздравить с Новым годом.
Я заупрямилась, Володька настаивал, я психанула, и он тоже психанул. Вот и поговорили.
С этого началось утро.
Потом за нами прислали машину, и мы, конечно, вместе поехали. Володька по дороге подлизывался самым откровенным образом, но я отвернулась к окну и была как в броне. Хотя, конечно, понимала, что на людях так не смогу и не буду, а буду как будто ни в чем не бывало. В силу своей отходчивости.
Так и случилось.
Был стол. Была елка. По рукам пустили ведомость — расписаться: давали премию. Настроение сразу улучшилось.
К чести генерала. Говорил он меньше обычного. Всех сильно хвалил и утверждал, что «гордится».
Потом выступал из ЦК. Гость. Подводил итоги года. Подтверждал приоритеты. Сказал, что нами очень довольны и что общеевропейское совещание, возможно, состоится уже в новом году
[93]. При этом посмотрел на меня и на Волкова. Не имеем ли мы что-нибудь против — так, наверное? Лично я не имела.
Основная проблема, говорил, это сближение американцев с Китаем. Ну а что до войны во Вьетнаме, с этим теперь уже все ясно. Сегодня, кстати, сбили 19-й самолет
[94] — за пять дней. Вот и Норвегия недовольна, а член НАТО. Очень перспективно сближение с ФРГ. И вообще, западный мир — на пути больших экономических потрясений, первые толчки уже зафиксированы.
Выпили. Сначала за старый — успешный, потом за новый — который будет еще лучше.
Потом — за Анджелу Дэвис
[95].
Потом — «за нашу Анджелу Дэвис». За меня то есть.
Я пыталась протестовать. При чем здесь Анджела Дэвис? Я что — в тюрьме?
Нет, мы обе символизируем.
Приятно что-нибудь символизировать.
Я не расистка, но эту Анджелу Дэвис терпеть не могу. Сама не знаю, что меня в ней так раздражает. Не прическа же? Не завидую же я ее волосам в самом деле? и тому, что за ними можно там так ухаживать — за прической
[96]? — в тюрьме! Бог с ней, с Анджелой Дэвис, надо будет — поможем.
Потом была беспроигрышная лотерея. Володька вытащил репродукцию «Данаи», в гипсовой рамочке, а я фен для сушки волос. «Данаю» он тут же обменял на комнатный градусник — веденеевский выигрыш. Протест генерала — судьбу обманываете! — оказался проигнорированным.
Потом, когда разбрелись, ко мне подошел тот из ЦК — с генералом — и протянул руку:
— Вот вы какая.
Наговорил комплиментов — корявых, неуклюжих, но все-таки.
Оказывается, мне есть подарок. Персональный.
— От кого не спрашивайте. Не важно. Мы поручили вашему супругу, он завтра преподнесет. Вам так будет приятнее.
Весьма тронута.
Что-то, по-видимому, спортивное.
— Наши атлеты… в Саппоро…
[97] вам понравится… А что за подарок — сюрприз…
И вдруг без перехода:
— У вас какой размер?
Оперативно и браво генерал за меня ответил — какой. Проявил осведомленность.
Из ЦК удивился:
— Правда?
Я пожала плечами. Спросила:
— Лыжный костюм?
— Увидите. Только одна просьба. Не появляйтесь в этом на людях до третьего февраля
[98], хорошо?
Где ж я могу появиться на людях? Так я часто на людях появляюсь!..
Дома спросила мужа, что за подарок.
Говорит, не знает. Сам не знает. Пока.