– Теперь мы можем обняться?
Я неуверенно киваю, мы оба встаем, и я обвиваю руки вокруг его талии. Питер крепко притягивает меня к себе. Уткнувшись мне в плечо, он приглушенно говорит:
– Давай больше никогда не будем ссориться.
Я смеюсь трясущимся голосом, который дрожит от облегчения.
– Да, пожалуйста.
И тогда он меня целует. Его губы настойчиво раздвигают мои, как будто он ищет успокоения, обещания, которое только я могу ему дать. Я целую его в ответ – да, я обещаю, обещаю, обещаю, давай больше никогда не будем ссориться. Я начинаю терять равновесие, и его руки крепче сцепляются вокруг меня, и он целует меня, пока у меня не заканчивается воздух.
37
Тем вечером мне звонит Крис:
– Выкладывай! Кто у тебя?
– Не скажу. – В прошлом я уже совершила такую ошибку, выболтав Крис слишком много, и только помогла ей проложить путь к победе.
– Да ладно! Я помогу тебе, если ты поможешь мне. Я хочу свое желание!
Сильная сторона Крис в том, что она отчаянно хочет победить, но это также ее слабость. В киллеров надо играть спокойно и расчетливо, а не рубить сгоряча. Я говорю это как человек, который наблюдал за всеми деталями, но сам никогда, конечно же, не выигрывал.
– Вдруг у тебя мое имя? К тому же я тоже хочу победить.
– Давай просто поможем друг другу в первом раунде, – не унимается Крис. – Клянусь, у меня нет твоего имени.
– Поклянись одеяльцем, которое ты не разрешаешь своей маме выбрасывать!
– Клянусь своим одеяльцем Фредериком и дважды клянусь своей новой кожаной курткой, которая стоила больше, чем моя машина. У тебя мое имя?
– Нет.
– Поклянись своей уродливой коллекцией беретов.
Я возмущенно вскрикиваю.
– Я клянусь своей очаровательной и изысканной коллекцией беретов! И кто же у тебя?
– Тревор.
– А у меня Джон Макларен.
– Давай объединимся, чтобы их устранить, – предлагает Крис. – Наш союз будет действителен только в первом раунде, а потом каждая за себя.
Хм. Она говорит серьезно, или это ее стратегия?
– А вдруг ты врешь, чтобы меня выманить?
– Я поклялась Фредериком!
Я колеблюсь и потом говорю:
– Пришли мне фотографию бумажки с именем, и тогда я тебе поверю.
– Хорошо! А ты пришли свою.
– Ладно. Пока!
– Погоди! Скажи честно. Мои волосы выглядят как дерьмо? Это ведь неправда, да? Джен просто гнусный тролль, так ведь?
Я колеблюсь на долю секунды.
– Именно так.
Мы с Крис плюхаемся в ее машину. Мы в одном квартале от моего дома, Тревор будет проезжать здесь, чтобы срезать путь в школу, где у него тренировка по легкой атлетике. Мы припарковались на чьей-то подъездной дорожке. Крис говорит:
– Что ты хочешь пожелать, если выиграешь?
Она говорит это таким тоном, что я понимаю: она сомневается, что я выиграю.
Я думала о желании всю прошлую ночь, пытаясь уснуть.
– В июне в Северной Каролине будет ярмарка рукоделия. Я могу заставить Питера отвезти меня. Иначе он ни за что туда не поедет. Мы можем взять фургон его мамы, чтобы было место для всех вещей и принадлежностей, которые я куплю.
– Ярмарка рукоделия? – Крис смотрит на меня, как будто я муха, залетевшая в ее машину. – Ты истратишь желание на ярмарку рукоделия?
– Эта идея так, для разминки, – вру я. – А вообще, если ты такая умная, что бы ты пожелала на моем месте?
– Я бы сделала так, чтобы Питер никогда больше не говорил с Женевьевой. Круто же, да? Скажи, я злой гений?
– Злой – да, гений – едва ли.
Крис пихает меня, и я хихикаю. Мы толкаем друг друга, но вдруг Крис замирает и говорит:
– Два сорок пять. Пора!
Крис открывает дверцу, выходит и прячется во дворе за дубом.
Во мне бурлит адреналин, когда я выскакиваю из машины Крис, хватаю велосипед Китти из багажника и везу его за несколько домов. Затем я бросаю его на землю и неуклюже ложусь сверху. Потом я достаю пузырек искусственной крови, который купила специально для этого, и выливаю немного себе на джинсы – старые джинсы, которые я собиралась отдать в благотворительный магазин. Увидев приближающуюся машину Тревора, я начинаю отчаянно всхлипывать. Из-за дерева Крис шепчет:
– Не переигрывай!
Я тут же перестаю всхлипывать и начинаю стонать.
Машина Тревора останавливается рядом со мной. Он опускает стекло.
– Лара Джин? Ты цела?
Я хнычу:
– Нет… кажется, я вывихнула лодыжку. Очень больно! Ты можешь отвезти меня домой?
Я стараюсь прослезиться, но плакать по команде гораздо сложнее, чем я думала. Я пытаюсь думать о грустном: Титаник, старики с альцгеймером, умирающий Джейми Фокс-Пикл, но не могу сосредоточиться.
Тревор подозрительно меня осматривает.
– Почему ты ехала на велике в этом районе?
О нет, я его теряю! Я начинаю говорить быстро, но не слишком.
– Это не мой велосипед, а моей сестренки, Китти. Она дружит с Сарой Хейли. Ты знаешь, сестра Дэна Хейли? Они живут вон там. – Я показываю на их дом. – Я везла велосипед Китти. О боже, Тревор, ты что, мне не веришь? Неужели ты меня не подвезешь?
Тревор осматривается по сторонам.
– Клянешься, что это не уловка?
Попался!
– Да! Я клянусь, что у меня нет твоего имени. Пожалуйста, помоги мне встать. Мне очень больно.
– Сначала покажи лодыжку.
– Тревор! Нельзя увидеть вывихнутую лодыжку.
Я хнычу и устраиваю спектакль, будто мне очень сложно встать, и Тревор наконец-то выключает двигатель и выходит из машины. Он наклоняется и ставит меня на ноги, и я наваливаюсь на него всем весом.
– Спасибо, – говорю я ему. – Видишь? Я же говорила, у меня нет твоего имени.
Тревор тащит меня за подмышки, когда Крис подкрадывается к нему из-за плеча, как ниндзя. Она набрасывается на него, выставив обе руки, и с силой хлопает его по спине.
– Попался! – ликует она.
Тревор вздрагивает и роняет меня, и я едва не падаю по-настоящему.
– Черт! – вскрикивает он.
Крис радостно восклицает:
– Ты труп, неудачник!
Мы хлопаем друг друга по ладони и обнимаемся.
– Обязательно радоваться прямо у меня перед носом? – бормочет он.
