– Для меня никогда еще не делали ничего более прекрасного! Я так счастлива, что могу заобнимать тебя до смерти!
Я представляю, как он сидит у себя в комнате за столом, водя ручкой по бумаге и подбирая слова, и окончательно в него влюбляюсь. До мурашек. Электрический разряд пробегает от макушки к пальцам ног.
– Правда? Тебе понравилось?
– Очень понравилось!
Я обнимаю его и сжимаю изо всех сил. Я положу эту валентинку в свою коробку из-под шляпы и, когда мне будет столько же лет, сколько Сторми, я буду доставать ее, любоваться и вспоминать этот самый момент. Забудьте о Женевьеве. Забудьте обо всем. Питер Кавински написал мне стихотворение.
– Это мой не единственный тебе подарок. Самое крутое впереди.
Он выпутывается из моих объятий и достает из рюкзака небольшую бархатную коробочку. Я ахаю. Довольный, он говорит:
– Ну же, открывай быстрее!
– Это брошка?
– Даже лучше.
Я закрываю рот рукой. Это тот самый кулон! Медальон в виде сердца из антикварного магазина его мамы, тот самый, которым я любовалась долгие месяцы. На Рождество, когда папа сказал, что кулон продали, я думала, что он навсегда ушел из моей жизни.
– Невероятно! – шепчу я, трогая вставленный в центр камушек.
– Давай помогу тебе надеть.
Я поднимаю волосы, а Питер обходит меня и застегивает цепочку на шее.
– Я вообще могу принять такой подарок? – размышляю я вслух. – Питер, он так дорого стоил. Прямо очень-очень дорого.
– Я знаю, сколько он стоил, – смеется Питер. – Не волнуйся, мама сделала мне хорошую скидку. Я провел много выходных за рулем ее фургона, подбирая мебель для магазина, но это ерунда. Это не важно, если он тебе нравится.
Я касаюсь кулона.
– Да! Безумно нравится!
Исподтишка я оглядываю кафетерий. В голове проскакивает приятная мысль, что было бы круто, если бы Женевьева все это видела.
– Так, а где моя валентинка? – спрашивает Питер.
– У тебя в шкафчике, – отвечаю я.
Теперь я жалею, что послушала Китти и не стала придавать большое значение своему первому Дню святого Валентина с парнем. С Питером. Ну, ничего. У меня еще есть теплые вишневые слойки. Я отдам ему все. Простите, Крис, Лукас и Гейб.
Я никак не могу нарадоваться на свой кулон. В школе я надеваю его поверх свитера, чтобы все смотрели и любовались. Вечером я показываю его папе, Китти и Марго по видеочату. В шутку я даже хвастаюсь перед Джейми Фокс-Пиклом. Все под впечатлением. Я ни на секунду его не снимаю: я принимаю в нем душ, я ложусь в нем спать.
Это как в книге «Маленький домик в больших лесах», когда Лоре на Рождество подарили тряпичную куклу. У нее были черные глаза-бусинки и нарисованные ягодами губы и щеки. Красные фланелевые чулки и розово-голубое ситцевое платье. Лора с нее глаз не сводила. Она крепко держала ее и забывала обо всем вокруг. Маме приходилось напоминать ей, что другие девочки тоже хотят поиграть.
Именно так я себя и чувствую. Когда Китти просит примерить кулон, на долю секунды я колеблюсь, но потом мне становится стыдно за такую скупость.
– Только осторожнее, – говорю я сестренке и расстегиваю цепочку.
Китти делает вид, будто роняет кулон, и я вскрикиваю.
– Шучу! – смеется она.
Она подходит к моему зеркалу и смотрит на себя, наклонив голову и изогнув шею.
– Неплохо. Ну что, ты рада, что я свела тебя с Питером?
Я бросаю в нее подушкой.
– Можно мне его одалживать по особым случаям?
– Нет! – И тут я снова вспоминаю о Лоре и ее кукле. – Да. Но только по действительно особым случаям.
– Спасибо, – говорит Китти.
Потом она поднимает голову и смотрит на меня с очень серьезным видом.
– Лара Джин, можно задать тебе вопрос?
– Ты можешь спрашивать меня о чем угодно, – отвечаю я.
– Это насчет мальчиков.
Я киваю, пытаясь скрыть удивление. Мальчики! Уже началось. Ну ладно.
– Я слушаю.
– Обещаешь ответить честно? Слово сестры?
– Конечно. Садись ко мне поближе, Китти.
Она садится на полу рядом со мной, и я обнимаю ее за плечи, излучая материнскую теплоту и заботу. Моя младшая сестренка растет.
Она смотрит на меня наивными глазами.
– Вы с Питером делаете «это»?
– Что? – Я ее отталкиваю. – Китти!
– Ты обещала ответить! – говорит она, торжествуя.
– Хорошо, мой ответ – нет, маленькая любопытная пиявка! Боже! Уйди из моей комнаты!
Китти уносится, хохоча, как обезумевшая гиена. Я еще долго слышу ее смех через весь коридор.
26
Когда я уже, было, подумала, что шумиха с видео в джакузи наконец-то осталась далеко позади, появилась новая версия. Похоже, этот кошмар никогда не закончится. Говорят, в Интернете ничего не умирает. В этот раз я сижу в библиотеке и краем глаза вижу, как две девчонки из младшего класса, используя одну пару наушников на двоих, смотрят видео и хихикают. На экране я в ночной рубашке накрываю Питера, как одеяло. Несколько секунд я сижу в нерешительности. Вмешаться или не вмешаться? Я вспоминаю слова Марго о том, что надо быть выше этого и вести себя так, будто мне все равно. Но потом думаю: к черту!
Я встаю, подкрадываюсь к подружкам и вырываю наушники из ноутбука. В динамиках звучит песня из «Русалочки».
– Эй! – возмущается девчонка, поворачиваясь на стуле.
Потом она видит, что это я, и они с подругой в панике переглядываются. Девочка резко захлопывает ноутбук.
– Что же ты? Включай, – говорю я, скрестив руки.
– Нет, спасибо, – отвечает она.
Я тянусь, открываю ноутбук и запускаю видео. Тот, кто его смонтировал, разбавил его сценами из мультфильма. «Когда придет моя очередь? Я тоже хочу подняться на поверхность и увидеть мир над головой…»
Я захлопываю ноутбук.
– К вашему сведению, это видео приравнивается к детской порнографии, за его просмотр вас могут арестовать. Ай-пи-адрес уже в системе. Подумайте об этом прежде, чем смотреть дальше. Это распространение запрещенного материала.
Рыжая девочка смотрит на меня в изумлении:
– Каким образом это детская порнография?
– Я несовершеннолетняя, и Питер тоже.
Вторая девочка ухмыляется:
– Вы же вроде заявили, что не занимались тут сексом.
Я в тупике.
– Что ж, это пусть выясняют в министерстве юстиции. Но сначала я поставлю в известность директора Локлэн.
