– Звучит чудесно! – одобряет Джанетт.
– Я бы вела этот кружок, а также могу взять на себя организацию пятничных вечеров.
Джанетт надкусывает сэндвич с тунцом.
– Мы думаем отказаться от пятничных вечеров, – говорит она, проглотив кусок.
– Отказаться? – переспрашиваю я в недоумении.
Она пожимает плечами.
– Посещаемость упала с тех пор, как мы начали давать уроки компьютерной грамотности. Постояльцы открыли для себя Netflix. Там целый новый мир!
– Но что, если превратить эти вечера в настоящее событие? Устраивать что-нибудь особенное?
– У нас нет средств на такую роскошь, Лара Джин. Полагаю, Марго говорила тебе, что мы тут едва справляемся. У нас очень ограниченный бюджет.
– Да, но все необходимое можно сделать своими руками. Элементарные мелочи имеют огромное значение. Например, мы велим мужчинам приходить в пиджаках. А вместо пластиковых стаканчиков одолжим из столовой стеклянную посуду. – Джанетт слушает, и я продолжаю. – Вместо того чтобы подавать арахис в жестяных банках, можно класть его в милые вазочки, так?
– Арахис останется арахисом, куда его ни положи.
– Вкус будет более изысканным, если подавать его в хрустальной посуде.
Я слишком много болтаю. Джанетт уже, наверное, думает, что от меня будут одни проблемы.
– У нас нет хрусталя, Лара Джин, – говорит она.
– Я принесу несколько из дома, – уверяю я ее.
– Многовато хлопот для каждого пятничного вечера.
– Ну, можно устраивать их хотя бы раз в месяц. Тогда эти вечера будут казаться еще более особенными. Можно делать перерывы, а через месяц возвращаться с новыми силами, – предлагаю я. – Пусть у людей будет возможность соскучиться. Мы создадим предвкушение и сделаем все действительно круто.
Джанетт неохотно кивает, и, чтобы не дать ей передумать, я добавляю:
– Считайте меня своим ассистентом, Джанетт. Предоставьте это дело мне. Я обо всем позабочусь.
Она пожимает плечами.
– Что ж, дерзай.
Днем мы с Крис зависаем у меня в комнате, когда звонит Питер.
– Я проезжаю мимо твоего дома, – говорит он. – Хочешь что-нибудь поделать?
– Нет! – кричит Крис в телефон. – Она занята!
Питер стонет мне в ухо.
– Прости, – говорю я. – У меня тут Крис.
Он отвечает, что перезвонит, и я едва успеваю положить телефон, как Крис начинает ворчать:
– Пожалуйста, не становись одной из таких девчонок, которые исчезают без вести, как только начинают с кем-нибудь встречаться.
Мне хорошо известны «такие девчонки», потому что Крис пропадает всякий раз, как знакомится с новым парнем. Прежде чем я успеваю ей об этом напомнить, она продолжает:
– И одной из этих фанаток лакросса тоже не становись. Я их терпеть не могу! Неужели нельзя найти кого-то покруче, по кому фанатеть? Например, рок-музыкантов? Боже, я была бы идеальной группи для какой-нибудь настоящей, известной рок-звезды! Я даже могла бы стать чьей-то музой!
– Разве ты не собиралась сама сколотить группу?
Крис пожимает плечами.
– Парень, что играл на басу, повредил руку, катаясь на скейтборде, и без него все как-то расхотели. Слушай, погнали с нами завтра вечером в Вашингтон, там будут играть «Фелт Трип», крутая группа! Фрэнк возьмет у отца фургон, так что место будет.
Я понятия не имею, кто такой Фрэнк, да и Крис, должно быть, знакома с ним не дольше двух минут. Она постоянно называет людей по именам, как будто я должна их всех знать.
– Не могу. Утром же потом в школу.
Она корчит гримасу.
– Видишь, именно об этом я и говорю. Ты уже становишься одной из «таких девчонок».
– Да при чем здесь это, Крис? Во-первых, папа ни за что не отпустит меня в Вашингтон в воскресенье вечером. Во-вторых, я не знаю, кто такой Фрэнк, и не поеду в кузове его фургона. В-третьих, мне кажется, музыка «Фелт Трип» не в моем вкусе. Они в моем вкусе?
– Нет, – признает Крис. – Ладно, но в следующий раз, когда я тебя куда-то позову, тебе придется согласиться. И без всяких «во-первых, во-вторых и в-двадцать пятых» причин почему.
– Хорошо, – киваю я, хотя у меня слегка екает сердце, потому что с Крис никогда не знаешь, во что можешь ввязаться. Правда, учитывая характер Крис, она уже об этом забыла.
Мы устраиваемся на полу и приступаем к маникюру. Крис берет мой золотой карандаш для ногтей и рисует маленькие звездочки на ногте большого пальца. Я наношу лавандовый лак и добавляю темно-фиолетовые цветочки с желтыми центрами.
– Крис, напишешь мои инициалы на правой руке? – Я протягиваю ей пальцы. – От безымянного к большому. Л-Д-С-К.
– Изящным шрифтом или обычным?
Я одариваю ее выразительным взглядом.
– Ты что? За кого ты меня принимаешь?
И хором мы говорим:
– Изящным!
У Крис идеально получаются буквы. Настолько хорошо, что, любуясь ее шедевром, я предлагаю:
– Слушай, у меня идея! Ты можешь делать маникюр в Бельвью! Пенсионеры будут в восторге!
– За сколько?
– Бесплатно! Считай это общественно полезной работой, благотворительной. От доброты твоего сердца. Многие постояльцы не могут хорошо подстричь себе ногти. У них руки становятся корявыми. И пальцы ног тоже. Ногти твердеют, и… – Я замолкаю, когда вижу отвращение на лице Крис. – Можно поставить банку для чаевых.
– Я не стану бесплатно стричь старикам ногти на ногах. И на меньшее, чем пятьдесят баксов за сеанс, я не согласна. Я видела дедушкины ноги. У него там не ногти, а когти орлиные.
Крис возвращается к моему большому пальцу и рисует курсивное «К» с завитушками.
– Готово! Надо же, я и правда крута! – Подруга запрокидывает голову и кричит: – Китти! Тащи сюда свою попку!
Китти прибегает ко мне в комнату.
– Что? У меня, вообще-то, дела.
– «У меня, вообще-то, дела», – передразнивает ее Крис. – Если принесешь мне диетическую колу, я сделаю тебе маникюр, как у Лары Джин!
Я демонстрирую ногти, как это делают модели.
– К-и-т-т-и К-а-в-и, – говорит Крис, загибая пальцы. – Идеально подходит.
Китти срывается с места, и я ору ей вслед:
– И мне принеси газировки!
– Со льдом! – кричит Крис, а затем грустно вздыхает: – Жаль, у меня нет младшей сестры. Было бы так круто ею командовать!
– Китти обычно не такая послушная. Просто тебя она боготворит.
– Боготворит, да? – улыбается Крис сама себе, ковыряя носок.
