— На свете нет ничего невозможного.
— Чтобы все было по-настоящему, — добавила
Ксюша, — я дам тебе свой паспорт. Тебе ведь наверняка надо будет
регистрироваться в гостинице.
— Придется дать взятку администратору, чтобы он опознал
меня на фотографии.
— Сейчас пойдешь отпаришь физиономию, сделаем тебе
маску из геркулесовых хлопьев, а потом настрогаем огурчиков на глаза.
— От огурцов не молодеют, Ольга! — возмутилась
Наташа. — Только зря время тратить. Тут нужно что-то кардинальное. —
Она подошла к зеркалу и, прижав ладони к щекам, натянула кожу.
Глаза сделались «китайскими», а лицо девичьим.
— Ну… Таких результатов можно добиться только с помощью
пластической операции! — протянула Ольга.
— Послушай, а что, если прихватить кожу вот тут, на
скулах, какой-нибудь липучкой? — задумчиво проговорила Наташа. —
Скотчиком, а? Скотч я прикрою воротником кофточки — и вперед!
— Только учти: ты будешь выглядеть, как мумия. Потому
что не сможешь смеяться и поворачивать голову.
— Ну и ладно! Главное, произвести первое впечатление!
Глава 2
Первое впечатление она, безусловно, произвела. Начать с
того, что на нее надели Ксюшины вещи — коротенькую юбочку, крохотную кофточку с
высоким воротником без рукавов и модные туфли на шпильке с такими узкими
носами, что они даже загибались вверх, как у старика Хоттабыча. Ходить в них
было практически невозможно, поэтому процесс перемещения в пространстве
происходил с трудом.
Как было оговорено, Наташа вошла в вестибюль гостиницы с
цветком в руке. И немедленно к ней навстречу двинулось улыбающееся лицо Романа
Ерискина. Далее за лицом следовали раскинутые руки и семенящие лаковые
штиблеты.
— Неужели это ты? — спросил Ерискин высоким
голосом. — Ксюшенька! Лапушка моя! Я был уверен, уверен, что ты красавица!
Ну дай я на тебя посмотрю повнимательнее!
Он приблизился вплотную и, схватив ее за плечи мягкими
руками, начал легонько вертеть туда-сюда. «Красавица Кcюшенька» соорудила
улыбочку мороженой трески и глупо хихикнула. Настоящая Ксюша сказала, что
девчонки хихикают, если волнуются. А волнуются они всегда, когда встречаются с
мужчиной. «Господи боже мой! — подумала Наташа. — Неужели всего
десять лет назад я могла волноваться, встретившись с такой рожей?»
Кавалер из Интернета произвел на нее удручающее впечатление.
Нет, фотография не наврала: с виду он действительно оказался симпатичным, и
пробор у него был в точности, как у Валентино. Однако ходил он на цыпочках
мелкими шажками, приседая, словно подобострастный слуга, постоянно улыбался,
делая глаза щелочками, отчего их было практически не разглядеть. Весь он был
такой мягкий, пластилиновый, и когда к кому-то обращался, то застенчиво трогал
собеседника указательным пальцем.
— Как я рад, как я рад! — приговаривал он,
приплясывая вокруг Наташи. — Наша дружба по переписке вселила в меня
столько надежд!
«Хорошо, что Ксюшка не пошла на свидание! — подумала
она. — Не думаю, что ей хотелось „подсечь“ именно такую рыбку».
— Сейчас я отведу тебя в бар, ты посидишь,
отдохнешь, — ласково увещевал ее Ерискин. — А я пока поработаю.
— Кем? — тупо спросила Наташа.
— Ну… Не думала же ты, что я — предприниматель?
Наташа, которая, говоря по правде, вообще ничего не думала,
издала нечленораздельное восклицание.
— Я — распорядитель! — гордо заявил
Ерискин. — Все тут устраиваю для деловых людей. Ну и мне кое-что от них
перепадает.
— Понятненько, — кивнула Наташа. — И долго ты
будешь.., трудиться?
Вместо ответа Ерискин закатил глаза и шепнул:
— Я счастлив, что ты в нетерпении! Не волнуйся: у нас
будет возможность вместе поужинать. А потом мы наконец уединимся…
Улыбка расплылась по его лицу, как кусок сливочного масла по
горячей сковороде. Он весело зашкворчал и, достав из кармана ключ с биркой
«двадцать четыре», покачал им перед Наташиным носом.
— И что это значит? — немедленно спросила та
циничным «тридцатидвухлетним» голосом. — У нас один номер на двоих, что
ли?
— Ты рада?
— Безумно, — буркнула Наташа.
Лезть в одну постель с этим шутом гороховым ей вовсе не
хотелось. Она непроизвольно обернулась к стеклянной двери, проверяя путь к
отступлению… И задохнулась от ужаса! На улице прямо перед входом в гостиницу
стоял ее «хвост» все в тех же джинсах и той же футболке, а рядом с ним тот
страшный дядька, который приходил к ней на работу! Негодько — если, конечно, он
не наврал. Они стояли друг против друга и о чем-то тихо переговаривались.
Выходит, Петя Шемякин был прав — охотятся за всеми без
разбору Наташами Смирновыми и ликвидируют их!
— Караул! — одними губами произнесла Наташа.
Что делать? Насколько она разбиралась в людях, обращаться к
Ерискину за помощью бессмысленно. Он в восторге от нее до тех пор, пока она не
доставляет ему неприятностей. Но стоит выбить его из седла, как он немедленно
от нее отбоярится.
Она быстро обернулась к перспективному Ксюшиному кадру,
хрипло спросив:
— А я могу прямо сейчас подняться в номер?
— Ну, понимаешь… — заюлил тот. — Прежние
постояльцы еще не выехали. Через два часа закончится их время, еще примерно час
на уборку… Так что часика через три сможешь туда отправиться.
«Вот черт побери! — вознегодовала про себя
Наташа. — Хорош гусь!» Вслух же сказала:
— Тогда пойдем, куда ты там хотел меня отвести?
— В бар, — охотно ответил он.
— Я мечтаю попасть в бар. Надеюсь, там темно?
— Ну… Не то чтобы темно… — уклончиво ответил тот.
— Но хотя бы сумрачно? — пристала Наташа.
— Ты будешь там без меня, поэтому — какая разница?
Полумрак я устрою потом, если ты захочешь.
— Я захочу! — опрометчиво заявила она. — Я
очень даже захочу!
Ерискин завел ее в бар и шутливо предупредил:
— Не пей горячительных напитков — подожди до вечера, хорошо?
И, конечно же, я оплачу твой счет, — спохватился он. После чего с большой
неохотой ретировался.
Наташа тотчас метнулась к стойке, где сидела поглощенная
друг другом парочка и мужчина лет сорока в хорошем костюме и щегольских
ботинках.
Наташа давно отвыкла от мини-юбок, поэтому когда влезла на
табурет, ее коленки торчали в разные стороны, как у паука-сенокосца. Сосед
повернул голову и посмотрел на нее. На его равнодушной физиономии, подобно двум
лягушкам в пруду, жили два холодных зеленых глаза.
— Мне, пожалуйста, коньяк. — Наташа улыбнулась
бармену трогательно, как бедная сиротка, попросившая денежку у незнакомого
дяденьки.
