— Особенно если учесть, что ее тогда не было в природе. — Осоргин усмехнулся, давая понять, что оставляет последнее слово за собой. — Впрочем, я хотел говорить вовсе не о ней и даже не о Петре Николаевиче. Он взрослый человек и имеет право ходить в казино, когда пожелает, но мне не нравится, что Анастасия Петровна тоже начала играть.
— Ее сбила с толку одна дама, которая заявила, что Анастасии Петровне везет в игре, — ответил Михаил и пустился в пространные объяснения. Осоргин внимательно выслушал его и задумался.
— Насколько я понял, мадемуазель Назарьева вам доверяет, — промолвил он наконец. — Могу я попросить оказать мне одну услугу? Ничего особенного она от вас не потребует. Я дам вам три золотых, вы вернете их Анастасии Петровне и скажете, что выиграли их в казино.
Всего минуту назад Михаил был уверен, что ненавидит Осоргина, но предложение собеседника застало писателя врасплох. Оно говорило о великодушии, о благородстве, и Авилов на несколько мгновений даже усомнился в том, что его антипатия к игроку оправдана. Однако вскоре Михаил опомнился и пришел к выводу, что в словах Григория Александровича непременно скрывается какой-нибудь подвох. Вернее, писателю было бы проще, если бы такой подвох действительно присутствовал, но пока Авилов не мог его обнаружить. Мысленно он перебирал разные варианты, однако ни один не казался ему достаточно убедительным.
— Но я не играю… — начал он в смущении.
— Скажете, что пошли туда и сыграли ради нее.
— А почему вы сами не…
— Потому что от меня она ничего не примет.
— Вы заблуждаетесь, — пробормотал Михаил, сделав над собой усилие. — Я уверен, что ваша помощь…
— Только ее оскорбит. — Положительно, у Осоргина был дар класть конец любому спору, с головокружительной быстротой разрешая его в свою пользу. — Послушайте, Михаил Петрович, я уже все обдумал и решения своего не переменю. Вы передадите ей эти деньги от своего имени и не станете упоминать меня. Хорошо?
И не успел Михаил опомниться, как Григорий Александрович уже достал и вручил ему три новехоньких фридрихсдора.
— Я дам вам расписку, — начал писатель.
— Не стоит, — отмахнулся Осоргин. — Вам я вполне доверяю.
Доверие, разумеется, строилось на том, что Григорий Александрович стоял достаточно близко к семьям Меркуловых и Назарьевых, чтобы точно узнать, выполнил ли Михаил его поручение или нет; но Авилов, как это уже не раз с ним случалось, недооценил нюансы и в порыве благодарности выложил своему собеседнику все о том, что генерал вновь пытается сжить Григория Александровича со свету, на сей раз — руками Дубровина.
— Я знаю, — спокойно ответил Осоргин.
— Вам сказала… — начал Михаил и осекся. Игрок кивнул, сухо улыбнувшись.
Откроем одну маленькую, но чрезвычайно важную тайну: Григорий Александрович солгал. О Дубровине ему стало известно лишь только что, из беседы Анастасии с Михаилом, а Натали ничего ему не сказала. Признаться, игрока весьма интересовал вопрос, почему его любовница промолчала, тем более что ему казалось, что он знает ответ. «Если я не буду знать о Дубровине, она в любой момент может отозвать свое распоряжение и натравить его на меня… Натали уже ссорилась со мной из-за Дианы… и из-за других дам тоже. Если она пожелает мне отомстить…» Дальше он додумывать не стал, но, завидев его глаза, ставшие ледяными, Михаил невольно поежился.
— Я никогда не видел, чтобы вы играли, — сказал Осоргин, решив, очевидно, переменить тему разговора. — На моей памяти вы единственный писатель, который ни разу не делал ставок в казино.
— Это хорошо или плохо?
— Зависит от точки зрения. — Григорий Александрович усмехнулся. — Многие считают, что побывать в Бадене и не сыграть в казино — нонсенс, как говорят англичане. В самом деле, я знаю мало русских, которые воздерживаются от игры. Даже дамы, та же княгиня Хилкова, и те время от времени наведываются, чтобы сделать ставку.
— А графиня Вильде?
— Почему вы спросили именно о ней?
— Потому что она одна из немногих, кого я здесь знаю.
— Нет, графиня не играет. Кажется, ей супруг запретил. По крайней мере, так она сама говорит.
— Супруг?
— Да, а что вас удивляет?
— Не могу себе представить, чтобы Вера Андреевна слушалась кого-то, чьи приказы идут вразрез с ее собственными убеждениями, — заметил Михаил.
— Вот как? — Осоргин приподнял брови, с любопытством глядя на него. — Вы настолько хорошо знаете госпожу графиню?
— Боюсь, я ее совсем не знаю, — сознался Авилов в порыве откровенности. — Просто я писатель, и я придумываю людей.
— Не самая лучшая привычка, по-моему. Однажды, милостивый государь, вы можете споткнуться о реальность.
«Если он со всеми обращается так же, как со мной, — мелькнуло в голове у Михаила, — то я готов спорить на что угодно, что у него нет друзей. И женщины… он их ослепляет, очаровывает, но любят ли они его по-настоящему? Конечно, среди людей, которых принято записывать в категорию обыкновенных, он кажется яркой, даже незаурядной личностью… но что в нем такого незаурядного, если приглядеться хорошенько? То, что он «как денди лондонский одет»?
[49] Что он богат, молод, наконец, привлекателен? Но ведь, в сущности, он пренеприятнейший человек, и даже увлеченная им женщина рано или поздно должна понять это…»
Михаил воспрянул духом. Да, у него имелся соперник, но теперь писатель был почти уверен, что нет такой женщины, которая не разочаровалась бы в Осоргине, поняв, что он, в сущности, собой представляет.
— Значит, я ушибусь, — сказал он в ответ на слова собеседника.
Должно быть, Григорию Александровичу стало скучно продолжать разговор, или он решил, что самое главное уже сказано. Игрок взглянул на часы, объявил, что ему уже пора идти в казино, и удалился. Михаил собирался немедленно отправиться в гостиницу «Европа», чтобы передать Анастасии деньги, но поглядел на лежащую на столе немецкую газету и передумал. Прежде всего ему надо было кое с кем посоветоваться. К тому же он сообразил, что если так быстро появится с якобы выигранными деньгами, девушка может что-то заподозрить и отказаться от них.
Глава 17. Сфинкс
— Разумеется, я видела заметку в газете, — сказала графиня Вильде. — И успела навести кое-какие справки. У Софи есть отец и мать, а также пятеро братьев и сестер. Семья живет где-то в Каменном переулке, это недалеко от городской церкви и рынка. Мать, кажется, шьет, отец вроде бы чем-то торгует, но подробностей я не знаю. Насчет жениха вы разузнали очень вовремя, в свете всего случившегося он, безусловно, подозрителен. Теперь надо выяснить как можно больше подробностей обо всех них, и в первую очередь — о жертве. С кем она встречалась в аллее, кто знал, что она туда собирается, и так далее. У вас располагающий к себе вид, так что будете задавать вопросы, изображая скучающего иностранца. Вот вам на расходы — я не считала, сколько там денег, но несколько флоринов
[50] точно есть.
