Миротворческая операция «Каныкей»
Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими.
Евангелие от Матфея. Гл. 5.9
Спецрейс «Москва — Бишкек»
Осенью 1992 года я случайно заглянул в Штаб Объединенных Вооруженных сил СНГ в Москве к старому другу-афганцу, военному представителю Киргизии, генерал-майору Рашиду Уразматову. Он и предложил слетать в Киргизию вместе с военной делегацией маршала Шапошникова. Кто же откажется от такой возможности? На ночь я остался в гостинице штаба.
Вечером в коридоре повстречал двух земляков: военного министра Уметалиева и председателя ГКНБ Бакаева, возвращавшихся из Брюсселя с сессии НАТО и вылетавших домой этим же бортом. Бакаев не питал к моей персоне особых нежных чувств, поэтому раскланялись с ним довольно прохладно. Уметалиев, наоборот, пригласил в свои апартаменты на чай.
На другое утро старенький ИЛ-18, половина внутреннего объема которого занимала аппаратура ЗАС, битком набитый генералами и полковниками, стартовал с аэродрома «Чкаловское» и после обеда приземлился в Канте близ Бишкека. Было много встречающих. Кроме военных, стояло и несколько парней в шляпах, ожидавших своего шефа безопасности. Мое явление на трапе в гражданском их несколько озадачило, а когда разместился вместе с российскими военными в гостинице «Полет», у киргизских чекистов, похоже, взыграли профессиональные инстинкты.
Миротворческий батальон
Вечером местное военное министерство дало большой банкет в честь высоких гостей. И я там был. А ближе к полуночи Рашид пригласил на проводы офицеров киргизского миротворческого батальона, уходивших на днях в Таджикистан. Со многими офицерами я уже был знаком по прежней работе в Кыргызстане в 1992 году, поэтому разговор был откровенным. Оказалось, что сводный батальон был укомплектован из числа военнослужащих армейских частей, ОМОНа, спецназа и Национальной гвардии. Вооружение штатное, то есть автоматы. На триста пятьдесят бойцов около пятидесяти противопульных бронежилетов и сотня милицейских «кольчужек», способных защитить от колюще-режущих предметов. Радиостанции разнокалиберные: армейские и милицейские, между собой не стыкующиеся. Инженерного обеспечения нет. Гранатометов и огнеметов «Шмель» нет. С питанием — проблемы. Наличных денег «на всякий случай» у комбата тоже нет. Экипажи БТР-70 не имеют навыков эксплуатации БТР-80. (В Таджикистане обещали выделить «восьмидесятки» из 201-й дивизии.) Слаженность действий экипажей и подразделений не отрабатывалась. Нет даже топографических карт района предстоящих действий. На вопросы относительно тактики действий в Таджикистане ребята не смогли дать вразумительных ответов. Получается, батальон не готов к действиям в экстремальных условиях! А это считай кровь и смерть! Нельзя было пускать ребят на войну. Либо постараться хотя бы оттянуть начало операции, чтобы можно было устранить недостатки и хоть немного их поднатаскать.
— Кто может отменить или изменить план операции?
— Вице-президент Феликс Кулов.
Прекрасно. С ним у меня были неплохие отношения. Однако дозвониться до него в этот вечер не удалось. Кто-то из офицеров сказал, что Кулов утром вылетает в Душанбе…
Феликс Кулов
Рано утром дежурная машина военного министерства подбросила меня в аэропорт. В депутатском зале уже кипела жизнь. Вице-президент Феликс Кулов, как всегда стремительный, в окружении военных, дипломатов и журналистов решал какие-то оперативные вопросы. Увидев меня, удивленно вскинул брови:
— Ты чего здесь?
— Да вот, прилетел Вам помочь, — промямлил я, не зная, с чего начать.
— А кто тебя пригласил?
— Да я сам, по зову души, по велению сердца…
Однако Кулов, похоже, не был расположен к шутке:
— Чего ты хочешь?
— Хочу лететь с Вами.
Он на мгновение задумался и, ничего не ответив, круто развернулся и исчез в толпе.
Поговорить с Куловым не удалось и вряд ли удастся в течение нескольких дней, пока он будет в командировке. А потом уже будет поздно. Какого-либо четкого плана действий у меня не было, поэтому самое разумное в данной ситуации — полететь вместе с ним и, выбрав подходящий момент, попытаться отговорить от этой авантюры.
Настала пора загружаться в самолет. Народ зашевелился. Набравшись смелости, я подошел к Кулову:
— Ну так как, возьмете меня с собой?
— Полетели, — пожал плечами он.
Спецрейс Бишкек — Душанбе
В воздухе ко мне обратился один из сопровождающих:
— Сообщите, пожалуйста, Вашу фамилию, нужно внести в полетный лист.
Я назвал.
— Какую делегацию представляете?
— Да я так, сам по себе, бизнесмен.
В ответ хмыкнули как неудачной шутке. Оказалось, что я попал в правительственный спецрейс! И летели на переговоры в Таджикистан под общим руководством киргизского вице-президента личные представители глав государств СНГ!
— Напишите, что я из военного министерства Кыргызстана, — сориентировался я.
В Душанбе встречала толпа корреспондентов, и, пока глава миссии давал интервью, удалось бочком проскользнуть мимо телекамер…
В правительственной резиденции, где нас всех разместили, Кулов наконец обратил на меня внимание:
— Будешь в качестве эксперта по военным вопросам. И помоги ребятам написать справки.
«Ребят» было четверо. Двое гражданских и двое военных. Я разместился с военными. Следует отметить, что один из них долгое время провел в Карабахе, другой успел повоевать во Вьетнаме и Афганистане. Между прочим, он через несколько месяцев совершил подвиг, достойный «Золотой Звезды» Героя: в одиночку сходил вглубь территории Афганистана и вывел оттуда четверых военнослужащих Кыргызстана, попавших в плен к моджахедам.
Но и у меня за плечами три «Афгана» и три операции в Закавказье.
Официальные переговоры
По территории резиденции, где не было никакой охраны, разгуливали бородатые лидеры оппозиции в тюбетейках и полосатых халатах в сопровождении автоматчиков. Среди их телохранителей — вот так встреча — даже подполковник КГБ, мой однокашник по Минской школе контрразведки!
На официальных переговорах за «круглым столом» молодой мидовец из Киргизии сразу же озадачил всех двумя весьма толковыми вопросами:
— Следует ли признавать легитимность нынешней власти в Таджикистане? (В ту пору у руля стояли полудемократы-полуисламисты.)
— Имеется ли какой-нибудь официальный документ, подтверждающий просьбу таджикского правительства о вводе миротворческих сил?
Делегация почесала затылки, затем С. Станкевич, личный представитель Б. Ельцина, предложил признать «зеленых». Таджики удалились писать официальное прошение, а мы объявили перекур. Ничего себе, начало работы! Интересно, а что, если завтра власть в Таджикистане возьмут «красные», признают они легитимность наших решений или нет?
