Целые горы душманских ракет, снарядов и мин мокли под дождем. На некоторых ящиках увидел желтые полосы и символы, означающие химические отравляющие вещества одной из стран НАТО. Когда я обратил внимание офицеров на это, комполка побледнел и вызвал начхима. Свистящим шепотом, не сулящим хорошего, он ткнул пальцем в ящики:
— Что это?
— Химия, товарищ полковник!
— Я сам вижу, что химия. Как эти боеприпасы здесь оказались?
— Не могу знать. Трофеи находятся в ведении начальника службы РАВ. В моей службе все в порядке!
О-о! как красиво выражался комполка! Это был шедевр народного непечатного творчества!
Если бы не затяжные дожди, боеприпасы должны были взорвать неделю назад. Облако газов неминуемо накрыло бы весь штаб 40-й армии. Командующий Громов, если бы не траванулся, пошел бы под трибунал. Во всяком случае, Золотой Звезды ему бы не видать. К сожалению, он не знает, что я его спас. К великой радости подполковника, я вывез оттуда четыре большегрузных КРАЗа боеприпасов, а он обещал еще ящик водки сверху за то, что избавил от этой напасти. Так что, мужики, изучайте маркировку иностранных боеприпасов!
Трофеи
Используя старые связи, потихоньку прибираю к рукам склады 5-го управления МГБ [ХАД к этому времени был преобразован в МГБ]. Генерал Сыдык отдает своим подчиненным распоряжение:
— Товарищу Беку открывать любой склад и выдавать любое оружие, когда ему понадобится!
Начальник отдела вооружений 5-го управления ХАД пытается возразить, что для этого требуется документ с двумя подписями: афганского министра безопасности и руководителя Представительства КГБ.
Сыдык повышает голос:
— А я тебе что, разве не начальник?
Афганец тушуется.
Узнав о том, что я влез в афганские склады, начальство нагружает на меня еще одну обязанность: я буду ответственным за них с советской стороны. Теперь буду принимать транспорты с оружием и контролировать расход стволов, боеприпасов и взрывчатых веществ. Ко мне тут же потянулись советники КГБ: каждый пытается выклянчить неучтенный пистолетик для дражайшей супруги, чтобы она не боялась гулять по дуканам. В кругу друзей теперь могу побахвалиться, что мог бы стать самым крупным торговцем оружием в Центральной Азии. Жаль, что приходится раздавать тысячи стволов бесплатно.
Стволы хранятся в подвалах 5-го управления МГБ, взрывоопасные предметы на территории оперативного полка в Пагмане, в закопанных двадцатитонных контейнерах. Трофейные ракеты и мины предварительно в течение недели выдерживаем в окопах и лишь после этого переносим в контейнеры. Это нужно на всякий случай: вдруг моджахеды подсунут нам «адскую машину»?
В Кабул приехали два очкарика из научно-технической разведки ПГУ. По этому поводу собрали аппарат советников 5-го отдела Представительства КГБ. Гости читают лекцию об изделиях, интересующих военно-промышленный комплекс. Перечень огромен: здесь и противотанковые снаряды, и зенитные ракеты, и даже аккумуляторные батарейки. Я потихоньку выхожу из комнаты и возвращаюсь обратно с небольшой коробочкой. В ней дюжина «таблеток», аккумуляторных батареек американского производства. Дарю коробочку очкарикам.
После лекции получаю втык от начальника: он считает, что такие подарки следует оформлять документально. Теперь ребята будут поощрены, а мы останемся ни с чем. Я возражаю, что трофеи мне достаются бесплатно, а потому их не жалко. Этого добра у меня навалом. Между прочим, я припрятал трофейные мины к 82-мм миномету, снаряженные химическими отравляющими веществами. Если кто-то желает награды, могу подарить. Начальство долго думает. В конце концов, чувство осторожности берет верх: никто не хочет связываться с химией.
Через несколько дней к нам в Представительство забрел еще один охотник за трофеями, на этот раз из «соседнего ведомства» — ГРУ. Знакомимся. Рекомендую ему сначала нашить потайные карманы в куртке и везу в Пагман. Открываем контейнеры. Пока отвлекаю внимание заведующего складом, коллега из ГРУ набивает карманы. Потяжелевший и очень довольный подполковник с трудом забирается в машину. По дороге в Кабул он задает вопрос: не попадались ли мне американские ПЗРК «Стингер»?
Я прикидываюсь «чайником»:
— «Стингер» — это с такими решетками сверху, что ли? У меня их было две штуки, — невинно разыгрываю его.
У военного разведчика перехватило дыхание:
— Где они?!
— Подарил ребятам из научно-технической разведки.
— Если еще попадется, отдашь мне? — начинает заискивать коллега.
— Естественно, — великодушно соглашаюсь я.
Дело в том, что командование 40-й армии за «Стингер» обещало «Золотую Звезду» Героя. А тут подполковнику ГРУ удача сама лезет в руки — «лох» из КГБ налево и направо раздает бесценные трофеи!
Военному разведчику не повезло: вскоре два «Стингера» были взяты вертолетчиками, и «Золотые Звезды» достались им. Подполковник сразу позабыл к нам дорогу. Жаль, конечно, поскольку он наобещал мне и круглосуточный пропуск в женский модуль 40-й армии, и дешевые шмотки в «чековых» магазинах.
А трофейные «Стингеры» попали с помощью советской разведки в Иран. В средствах массовой информации промелькнуло сообщение о том, что американский вертолет в Персидском заливе был обстрелян иранским быстроходным катером. Янки вызвали подмогу, разметелили басурман и обнаружили в катере свой родной «Стингер». Вот было шуму!
Чрезвычайные происшествия и несчастные случаи
По мере возрастания нагрузок в Пагманской школе росло и количество несчастных случаев. Впрочем, без смертельных исходов. Несколько раз доставалось и мне самому. Главная причина «ЧП» состояла в том, что мы пользовались исключительно трофейными боеприпасами, зачастую подпорченными в душманских сырых ямах (других мне просто не давали).
Так, каждая третья или четвертая мина к 82-мм миномету не стреляла. Представьте себе, в какую нервотрепку превращалось извлечение мины из ствола? Неприятности доставляли и выстрелы к китайскому гранатомету РПГ-2. Их вышибные заряды, снаряженные черным, дымным порохом, имели скверное свойство отсыревать. А потому дважды вместо выстрела происходило медленное горение пороха, и гранаты, вылетев из ствола, падали в нескольких метрах от стрелка. Одна, слава богу, не взорвалась. А другая, рванув, посекла осколками троих, в том числе и меня самого. Этот случай произошел во время второй командировки. На вилле, намыливаясь под душем, я обнаружил на своем теле множество мелких прыщей, которые почему-то царапали ладони. Пригляделся повнимательнее — мелкие осколки. Пришлось выковыривать иголкой. Сосед по койке Александр Иванович, увидев мой обмазанный зеленкой живот, встревожился:
— Иди к врачу, может начаться сепсис!
— Ага, врач доложит начальству, мне устроят нахлобучку и запретят работать.
Крупный осколок я обнаружил в кожаном портмоне, находившемся в кармане брюк: он застрял, не пробив толстую пачку денег — «афгани». Если бы осколок попал на ширину ладони правее — дело закончилось бы печально. По этому поводу советник Виталий на следующий день травил свежий анекдот:
