– Про паука решай сам или дай решать Ольве. Брать Азара в битву я не стану, Оллантайр. Он ранен. И он… не совсем… ладно. Еще о странных союзниках: скажи… видели ли лесные стражники дракона?
– Дракон воцарился над орками и гоблинами, уничтожив Карахорта, – сухо ответил Оллантайр. – Он в Темном Сердце Морума.
Вот как… Все сходится. К нему надо бы слать посольство, – негромко сказал Тайтингиль. – Дракон не тот, кем кажется, Владыка. Но времени нет. Потому мы просто пойдем на битву, уповая на удачу. Я надеюсь… дракон очнется. Я попробую обратиться к нему. Еще раз. Договориться… Однажды я смог. Однажды…
Король эльфов повел бровью – и теперь был его черед молчать. Слать посольство к дракону, шагать через миры, а то и наступить на звезды – Тайтингиль не менялся с ходом времен.
– Нужно идти, – подал голос зеленоглазый эльф в изумрудном плаще, – я только от разведчиков. Пауки пока невелики, но с каждым часом они находят все больше пищи и растут. Дичь кончается – они двигаются дальше. Это армия без командира, сродни стихии – как расползаются злые муравьи из муравейника. Еще немного, и они окажутся под сенью Пущи. Здесь они станут неуловимы. Взбираются на деревья, теряются в кронах. Прыгают сверху… На скалистой равнине они чуть менее опасны, а лучше всего было бы выгнать или выманить их на открытое место без камней, пещер и укрытий, может, к долине реки, где песок и вода…
– Без того, чтобы съесть головы людей, орков, гномов или эльфов, они не сделаются мыслящими, – выговорил Тайтингиль. – Значит, надо успеть уничтожить их раньше. Надо успеть, Мэглин Горячее Сердце.
– Мы поняли это, Тайтингиль Заступник. – Изумрудный эльф поклонился. – Поняли о головах. И я рад тебе.
– Я с самого начала знал, что происходит. Первый же паучок, который вывелся и вышел к проезжему тракту, немедля обратил на себя внимание. Но враг слишком быстро растет, и малому отряду было его не одолеть. Я послал тридцать отборных воинов; воинов, много лет державших кордоны Холодных водопадов еще в прежние времена, – говорил Оллантайр. – Вернулось трое.
– Это опаснейший враг. Я малым отрядом, в котором была и Ласка, попробовал воевать с ними в Серых Россыпях… мы нашли лишь одну кладку, Оллантайр. И без помощи дракона…
– Кстати о врагах. Ты оставляешь Котова тут. Кто будет твоим оруженосцем? Желаешь выбрать из моих?
– Я давно жаждал битвы, – прошелестела сзади изломанная тень. – Возьму кобылу Азара, Вайни, и буду слева от тебя, Тайтингиль Заступник. Дай мне побывать в бою. В настоящем, как в прежние времена. Это мой шанс, Тайтингиль. Возможно, последний.
– Гленнер, – ровно выговорил Тайтингиль. – Он поедет моим оруженосцем.
– Ольва сопровождала меня во всех войнах, – сказал Оллантайр. – Но на этот раз – нет. Слишком странны предчувствия, витязь.
– Пусть она, ваши дети и Азар останутся тут, – мирно отозвался златой витязь. – Пусть. То, что вижу я внутренним зрением, заставляет думать: бедствие больше, чем кажется. Это вправду война за Эалу, Оллантайр. И в самом деле, пошли еще один свиток Виленору, а также Наиллирис – пусть думают, что им делать, раз уж так выходит.
– Наиллирис со Стражами Света уже следует сюда, – ответил Оллантайр. – Мы соединимся с ее Серебряным отрядом перед битвой… или ощутим ее поддержку на другом фланге. Магия нам не повредит. Мэглин, передай Эйтару, Ольве и детям мою волю. Они да пребудут здесь. Передай также, что Азар будет находиться во дворце, и внутренняя стража незримо последует за ним всюду. Что с двергом?
– Пусть Иррик отправляется со мной в бой, если пожелает, или возвращается с подробным отчетом к уважаемым ювелирам, если сочтет это более важным. Один гномий чекан в бою – подспорье, а тысяча, пришедшая в нужный момент, – может оказаться спасением, Оллантайр, – сказал Тайтингиль.
– Даже для нас? Эльфов? Для моей армии? – Дайн провел тонкой кистью, сверкнувшей перстнями, над рядами великолепных воинов. – Дверги?
– Да, повелитель. Пришло время иначе посмотреть на то, кто друг, кто враг, – ответил витязь. Волосы его реяли золотым флагом, а взор смотрел куда-то в странные, неведомые Оллантайру дали. – Иначе. Общий враг может быть допущен Сотворителем, чтобы мы все более осознали, что нас скорее объединяет, а не разъединяет, дайн. Где-то в складке Эалы женщина, человек носит моего сына. Эльфинита. Понимаешь?
Дайн надолго замолчал, разглядывая профиль витязя Золотой Розы, знаменитый на всю Эалу.
– Я понимаю. Лучше, чем кто-либо, – неспешно выговорил дайн. – И я рад. Я отдаю команду войскам, Тайтингиль Заступник, Златой Сокол Нолдорина.
* * *
– Ты опять! Паук!
– Имя. У меня есть имя – Эстайн.
Даэмар слегка улыбнулся, подгребая к себе кости.
– На нашем древнем наречии это значит… странный. Звать тебя странным?
Паук притиснулся почти вплотную к решетке, и эльф ощутил сладковато-тленный запах, исходящий от хитиновых ворсинок на его туловище. Он смотрел, как двигаются сухие, гладкие, будто полированные наборные ножны, паучьи лапы. Все в этом создании было опасно, все отвращало и заставляло ощущать его чужеродность.
Лапы… сильные, быстрые, неутомимые. Одна из них несла игральные кости на сгибе крючковатого когтя.
– Поиграем иначе?
Кости со стуком упали на камень пола. Даэмар дернул острым ухом и заинтересованно придвинулся ближе. Его совершенно не смущало, что паук вмиг смог бы распороть его горло когтем.
– И как же играют пауки?
Белесые глаза мигнули.
– Пауки не играют. Они едят и убивают, чтобы есть. Но я видел картину, когда спал.
– Сон?
– Да, да. Сон. Видеть, чего нет. Сон. Картина, когда не двигаешься и не ешь.
Даэмар откинул с лица белоснежные пряди густых волос. Пришлое чудовище звало играть, видело сон.
– Расскажи мне твой сон, Эстайн. Мне правда интересно.
– Интерес, любопытство, – проскрипел паук. – Знания. Разум. У вас все это есть.
– Есть, – мягко сказал Даэмар. – У меня – есть. Что ты видел во сне, Эстайн?
Паук перебрал ногами.
– Я видел красивое место. Высокие камни.
– Горы?
– Горы. Скалы. В горах дома и дворцы. Красивые арки, статуи и мосты. Все вверх словно растет, и будто бы камни живые.
– Тебе снилось прошлое эльфов, паук.
Не эльфы. Не люди, – тревожно заскрипел пленник, катая когтем кости. – Я видел людей, видел эльфов. Нет. Нет. Другие. Похожи, но другие. Там играли дети. В тени статуи. Большая статуя, женщина грозила небу мечом. А дети играли. Делали камешки. Вот так! – Он быстро цапнул одну костяшку, движение оказалось почти неуловимым, Даэмар ахнул.
– Клади! Попробуем! – Он сцепил руки в замок, разминая пальцы. – Но учти, я лучник три тысячи лет!
