Ниже приводится полный и неотредактированный текст показаний, которые Рейли дал на следствии:
«Во время войны 1914 г. в армию поступил добровольцем в 1916 г., а до этого времени с начала 1915 г. был в Нью-Йорке, где занимался военными поставками; между прочим, и для русского правительства. Поступив добровольцем в британскую армию, был назначен в авиационный корпус (с 1910 г. занимался авиацией и могу считать себя одним из пионеров авиации в России; был одним из учредителей 1-го в России авиационного общества «Крылья»), где и прослужил до 1 января 1918 г., а с января 1918 г. перешел в секретную политическую службу, где и работал до 1921 г., после чего занялся своими частными делами финансового характера (займы, учреждения акц. о-в и т. п.). За время моей службы в авиационном корпусе я в России не был. В марте месяце 1918 г., служа на секретной службе, я был командирован в Россию как член Великобританской миссии в России для ознакомления в качестве эксперта с тогдашним положением (в то время я был в чине лейтенанта). Проехал я через Мурманск в Петроград, затем в Вологду, а впоследствии в Москву, где и пробыл до 11 сентября 1918 г., большую часть времени находясь в разъездах между Москвой, Петроградом и Вологдой.
От пассивной разведывательной роли как я, так и остальная британская миссия, постепенно перешли к более или менее активной борьбе с сов. властью по следующим причинам.
Заключение Брест-Литовского мира на весьма выгодных условиях для Германии, естественно, вызывало опасение общих действий сов. власти и немцев против союзных держав, к этому нужно прибавить наличие многочисленных сведений (многие из которых впоследствии оказались вздорными) о продвижении немецких военнопленных из России в Германию и, наконец, раздражение, вызываемое разными притеснениями по отношению к союзным миссиям со стороны сов. власти. Я считаю, что сов. правительство в то время вело неправильную политику, по крайней мере, по отношению к английской миссии, так как Локкарт, вплоть до конца июня м-ца в своих донесениях британскому правительству советовал политику соглашения с сов. властью. В то время, насколько я помню, сов. правительство было озабочено сформированием регулярной армии, и Троцкий неоднократно по этому вопросу говорил с Локкартом и указывал ему на целесообразность сочувствия этому делу со стороны союзных правительств. Перелом начинается со времени приезда Мирбаха и его окончательного внедрения и постоянных уступок сов. властью его требований (требований германскому правительству).
Смерть Мирбаха немедленно вызвала репрессии против нас. Мы предвидели, что за этим последует требование немцев среди других их требований высылки всех союзных миссий. Это и случилось. Сейчас же начались обыски в консульствах и аресты отдельных членов миссий, которые, впрочем, вскоре были освобождены. Также было издано распоряжение о запрещении союзным офицерам путешествовать. С этого момента и начинается моя активная борьба с сов. властью, выразившаяся главным образом в военной и политической разведке, а также изысканий тех активных элементов, которые могли бы быть использованы в борьбе с сов. правительством. Для этой цели я перешел на подпольное (нелегальное) положение, получив ряд документов разных лиц, например, одно время я был комиссаром по перевозке запасных автомобильных частей во время эвакуации Петрограда, что мне давало возможность свободно двигаться между Москвой и Петроградом, даже в комиссарском вагоне. В это время я проживал главным образом в Москве, чуть ли не изо дня в день меняя квартиры. Кульминационным пунктом моей работы я считаю мои переговоры с полк. Берзиным, с которым я познакомился у Локкарта. Суть дела должна быть известна по процессу. В это время я передал патриарху Тихону крупную сумму денег, предназначенную для нужд духовенства, в то время находящегося в чрезвычайно бедственном положении. Я особенно подчеркиваю, что между мною и патриархом или каким-нибудь из его приближенных никогда не было разговоров о контрреволюционных делах и что моя работа и мои намерения патриарху и его людям были особенно не известны. Деньги были ему переданы из предоставленных мне ассигнований; в моем распоряжении были весьма крупные суммы, которые ввиду моего особого положения (полная финансовая независимость и исключительное доверие благодаря связям с высокопоставленными лицами) представлялись безотчетно. Эти-то деньги я и употреблял на начатую мною работу по противодействию сов. власти.
Я считаю, что к процессу Локкарта были привлечены лица, ко мне не имевшие никакого отношения или в некоторых случаях лишь самое отдаленное; лица же, близко ко мне стоящие, немедленно по раскрытию заговора уехали на Украину».
После этого Рейли рассказал о своем побеге из Петрограда (текст этого рассказа приводится в главе 10), после чего продолжил свои показания:
«Я назначаюсь политическим офицером на юг России и выезжаю в ставку Деникина, был в Крыму, на Юго-востоке и в Одессе. В Одессе оставался до конца марта 1919 года и приказанием Верховного комиссара Британии в Константинополе был командирован сделать доклад о положении деникинского фронта и политического положения на юге руководящим офицерам в Лондоне, а также представителям Англии на мирной конференции в Париже. В течение Мирной конференции я служил связью по русским делам между разными отделами в Лондоне и Париже; в этот период я, между прочим, и познакомился в Б. В. Савинковым. Весь 19 и 20 гг. у меня были тесные сношения с разными представителями русской эмиграции разных партий (с-р компания в Праге, организация Савинкова, торгово-промышленные круги и т. д.). В это время я проводил у английского правительства очень обширный финансовый план поддержки русских торгово-промышленных кругов во главе с Ярошинским, Барком и т. д. Все это [время] я состоял на секретной службе, и моя главная задача состояла в освещении русского вопроса руководящим сферам Англии.
В конце 20 г. я, сойдясь довольно близко с Савинковым, выехал в Варшаву, где он только организовал экспедицию в Белоруссию. Я участвовал в этой экспедиции. Я был и на территории Сов. России. Получив приказание вернуться, я выехал в Лондон.
В 21 г. я продолжал деятельно поддерживать Савинкова, возил его несколько раз в Лондон, знакомил его с руководящими сферами и находил для него всякую возможную поддержку.
Кажется, в этом году я его возил в Прагу, где познакомил его с руководящими сферами. В этом же году я устроил Савинкову тайный полет в Варшаву.
В 1922 у меня был известный перелом в направлении борьбы — я совершенно разубедился во всех способах интервенции и склонялся к тому мнению, что наиболее целесообразный способ борьбы состоит в таком соглашении с сов. властью, которое широко откроет двери России английской коммерческой и торговой предприимчивости; к этому моменту относится составленный мною проект образования огромного международного консорциума для восстановления русской валюты и промышленности, проект этот был принят некоторым руководящими сферами, и во главе его стала компания «Маркони», точнее сказать, Годфри Айзакс, председатель К-о и брат вице-короля Индии. Этот проект в течение долгого времени обсуждался с Красиным, но в конце концов был оставлен; тем не менее именно этот проект был взят почти целиком в основание предполагаемого международного консорциума во время Генуэзской конференции. Я хотел этим добиться мирной интервенции.
