– Рад, что вы меня поддержали, – Яков Львович, казалось, помолодел лет на десять: ему очень шел благотворительный энтузиазм, – нас ждут в детском доме в конце сентября. Поднимите руки, кто едет!
Человек двадцать отреагировали сразу. Остальные украдкой взглянули на Катю – поддержит инициативу главный редактор или нет? Екатерина Викторовна тяжело вздохнула – куда деваться? – и протянула ладонь к потолку. После этого вверх взметнулось еще несколько десятков рук. Она никогда не жаждала амплуа серого кардинала, но так само собой получилось. И Яков Львович это прекрасно знал, без ее одобрения не затевался ни один проект.
– Вот и договорились! – подытожил учредитель. – Записывайтесь у Верочки. И не забудьте о пожертвованиях – нужно купить детишкам подарки. Не ехать же с пустыми руками. Мы кое-что наметили, чтобы их порадовать…
Катя покатала на языке противно звучавшее слово «детишки». Подачки совершенно незнакомым детям всегда казались ей неуместными, даже оскорбительными, но пока она решила молчать. Яков Львович заразил коллектив новой идеей – гораздо лучшей для молодых и пока в большинстве своем бессемейных сотрудников, чем пропадать все выходные по клубам и кабакам. А то, что люди представления не имели о жизни детей-сирот, так в этом не их вина. В газетах о судьбах сирот не пишут, по радио и телевизору о них не говорят. Откуда сотрудникам знать, что на самом деле нужно брошенным детям? И сама Катя не знала бы, если б не горький опыт ее собственной матери.
Интернат – это не семья. Это машина, которая с первых дней убивает в ребенке волю к жизни. Какими бы подарками доброхотов ни был подслащен этот страшный процесс.
…Ночная Москва стремительно пролетала мимо. За лобовым стеклом мелькали фасады, огни, светофоры. Катя, не задумываясь, сворачивала то налево, то направо, подчинялась знакам «стоп» и послушно тормозила перед пустыми пешеходными переходами. Двенадцать лет один и тот же путь, одна и та же дорога. Утром и вечером. Удивительно, но она не казалась ей ни скучной, ни унылой. Напротив, все эти годы Москва в Катиных глазах преображалась, становилась лучше. В детстве и юности она недолюбливала свой город, боялась его огромных проспектов и угрюмых людей. Только потом, когда уже стала самостоятельной и взрослой, прониклась к нему романтическим чувством. И чем дальше, тем больше радовалась чистоте столичных улиц и удобствам московской жизни. Только совсем недавно осознала, что не столько менялась и хорошела Москва, сколько взрослела она сама. В юности ей недоставало уверенности в себе и в том, что она нужна хоть кому-то. Теперь все изменилось: любимая семья, муж, дети, интересная работа и понимание того, что своей жизнью она управляет сама. Все-таки сорок лет – это сказочный возраст. Молодость пока никуда не делась, а опыта уже накопилось достаточно для четкой жизненной позиции и взвешенных решений. Самое время радоваться и жить.
Цифры на электронном циферблате неумолимо приближались к девяти. Успеет только поужинать и уложить Машу спать. Катя на мгновение почувствовала укол вины: первое сентября, день знаний, а она даже не приехала пораньше домой. Не усадила семью за праздничный ужин, не поздравила Настю с началом учебного года в новой школе. Появляться утром на торжественной линейке строптивая девятиклассница ей категорически запретила – «я уже не маленькая». Но вечером-то надо было отметить, проявить внимание. А она?
Хотя, если честно, просто-напросто не было никакого желания праздновать очередное возвращение в привычный ад – в школу. Прошлый учебный год был таким, что хуже и не придумаешь. Настю выставили из престижного лицея за вольность, которую дочь проявляла во всем – от внешнего вида до отношения к учебе, а заодно и некоторым нудным учителям. Организовала весь класс, написала петицию директору, в которой ясно было сказано, что учитель истории преподает новый материал, читая его по учебнику. Даже мухи дохнут от скуки. Действий никаких не последовало, и Настя подбила весь класс на системные прогулы уроков истории. Разразился скандал. Дети неожиданно заняли принципиальную позицию, скандал перерос в открытый бунт. До комиссии дело не довели, директор сор из избы выносить не желал, но решил вопрос по-своему. Преподавателя попросили уйти. Настю, как зачинщицу, следом за ним тоже. Катя посочувствовала ребенку, но воевать с системой не стала. Велела дочери самой разбираться с последствиями, и та гордо ушла, выбрав другую школу с очно-заочной формой. Не престижную, не известную, в старом неприметном здании в центре Москвы. Пока никто не знал, как все сложится на новом месте. Но Катя уже чувствовала, что нервотрепка с экзаменами добавит ей седых волос – волноваться придется за двоих. Сама Настя, как она непрестанно твердила, не собиралась «париться из-за дурацкого ОГЭ». Может, оно и к лучшему.
Оставив руль в левой руке, правой Катя достала из сумочки мобильный телефон. Набрала номер старшей дочери, долго ждала ответа, потом все-таки услышала звонкое «Алло».
– Настена, привет!
– Да, мам, привет!
Ребенок был рад ее слышать, и сознание этого моментально согрело. Все-таки, несмотря на собственное трудное детство, из нее получилась в итоге не самая плохая мать.
– Как все в школе прошло?
– Норм, – дочь явно улыбнулась в трубку, – веселый собрался класс. Три спортсмена, два музыканта, пятеро одноклассников живут за границей и вообще не появляются в школе. Ах да, еще семнадцатилетняя, типа замужняя, которая ждет второго ребенка.
– Ох… – Катя не на шутку перепугалась, но решила виду не подавать, – и как тебя занесло в такую компанию?
– Легко. Хватит с меня ботанов.
– Но ведь будешь скучать по друзьям из старого класса.
– Я тебя умоляю!
Катя чуть было не спросила про уроки, про домашнее задание, но вовремя одернула себя: не стоит в первый же день. Да и вряд ли первого сентября им что-то серьезное задали. Главное, ребенок пошел в новый класс и учебный год с хорошим настроем.
– Скажи, а Машуня что делает?
– Папа ее купает, обещал уложить. Ты скоро будешь?
– Да, еду.
– Давай!
Судя по торопливости, у ребенка нашлись занятия поинтереснее, чем разговор с мамой. Опять, наверное, увязнет в Интернете за просмотром какой-нибудь ерунды.
– Ты тоже давай спать готовься! Завтра рано вставать.
– Ага. Я уже почти сплю.
Настя отключилась. Конечно, она и не подумает сразу ложиться – будет дальше смотреть на телефоне какой-нибудь очередной удушливый сериал, пока не услышит, как мама открывает входную дверь.
Хорошо было на каникулах! Целый месяц они плескались с Настеной и Машуней в море в Италии, а Влад прилетал к ним каждые выходные. Настя играла с сестренкой, маленькая была от этого счастлива, а Катя, глядя на них обеих, отдыхала душой. А теперь вот из-за школы и ОГЭ придется снова лезть в шкуру цербера: насильно укладывать большого ребенка спать, следить за уроками, совать нос в тетради и электронные дневники, нанимать репетиторов. Опять начнутся скандалы и склоки. Настя в отместку, как в прошлом году, станет проявлять изобретательность, и их с мужем будут постоянно вызывать к новому директору: то из-за очередной петиции, то из-за нагло выкуренной за углом школы сигареты, то из-за организованного дочерью массового прогула. И кто только придумал запирать подростков на несколько лет в душных одинаковых классах, где им не хватает воздуха и движения? Нет, она просто не выдержит еще одного учебного года со всеми его стрессами и бесконечно звучащим в голове рефреном «что я за мать?».
