– Не отказывайся от помощи. У меня есть возможности, любые связи. Я мужик, в конце концов, и смогу тебя защитить.
– Вот на хрена тебе это? – разозлилась я, отступая на шаг.
– Ну это просто: бегу с вязанкой дров. Хочу быть для тебя защитой и опорой. Главным человеком в твоей жизни… – Здесь он дурашливо улыбнулся.
– Супер. Помнится, мой отец не в ладах с твоим отцом.
– Да ради бога. Я никогда не путал бизнес и личные отношения. Твоего батю я по-любому сделаю, а ты нуждаешься в поддержке, это совершенно ясно. На Илюху не особо рассчитывай. Он законник до мозга костей. А то, что собираюсь сделать я… назовем это неофициальным расследованием.
– То есть с явным нарушением действующего законодательства?
– Как раз моя тема. Я же конченый отморозок, если верить твоему Илье.
– Какое еще расследование? – проворчала я, а под ложечкой уже засосало. Зачем, скажите на милость, мне такой мутный тип в союзниках? С другой стороны, он прав: у него есть связи, есть возможности и ни малейшей боязни нарушить закон.
– Мне надо поговорить с одним человеком, – точно со стороны услышала я свой голос.
– Кто этот человек?
– Работает у отца. Юрист. – Я немного замешкалась, вздохнула и продолжила: – Фамилия Николаев. Игорь Михайлович. Сейчас он вроде бы на больничном. В любом случае вряд ли он захочет со мной встречаться. И, вполне возможно, дома не покажется.
– Адрес есть?
– Да. – Я назвала адрес. – Записать?
– Запомню. Обещаю, ты с ним встретишься и поговоришь. Я позвоню, – направляясь к двери, сказал Берзинь.
– У тебя есть номер моего телефона?
– Обижаешь, – усмехнулся он и скрылся за дверью, оставив меня гадать, насколько идиотским было решение обратиться к нему с такой просьбой.
Он позвонил часа через два.
– Я возле его дома, сможешь подъехать?
– Конечно, – ответила я, хватая сумку, и через несколько минут уже была в такси.
Когда машина свернула к дому, где жил Николаев, я увидела Лео. Он неспешно прогуливался, сунув руки в карманы ветровки. Я машинально отметила, что он отлично выглядит, и затосковала, сурово напомнив себе: «Не будь дурой». Заметив такси, он помахал мне рукой и пошел навстречу.
– Николаев в своей квартире. Можно попытаться войти с его согласия, а можно обойтись без него. Ты какой вариант предпочитаешь?
– Менее травматичный.
– Для него или для нас?
– Дверь нам он, скорее всего, не откроет.
– Такие пустяки не должны тебя беспокоить.
– Ты домофон заметил? Николаев увидит нас и затаится.
– Вряд ли.
– Что?
– Вряд ли увидит. Как говорится, не придумали еще японцы ничего такого, что русские не смогли бы сломать.
Я весело фыркнула.
– Ты себя считаешь русским?
– А кто я, по-твоему? – удивился он.
– Лео Берзинь звучит не очень-то по-русски.
– В общем, да. Ты, кстати, не задумывалась, почему американец, немец, итальянец и так далее – имя существительное и только русский – прилагательное? Это означает принадлежность к месту под названием Россия. Кто считает ее своей, тот и русский.
– В этом что-то есть, – кивнула я.
– Прежде чем мы отправимся в гости, объясни, чего ты хочешь.
– Просто поговорить, – пожала я плечами.
– Просто поговорить или задать вопросы и получить на них ответы?
– Надо полагать, это не одно и то же.
– Не одно. Поговорить вы можете и без меня, а вот если он не захочет отвечать, потребуется мое вмешательство. Надеюсь, ты не против, если я буду присутствовать?
– Не против, – проворчала я, уже сомневаясь, стоит ли идти. – Надеюсь, обойдется без членовредительства.
– Да услышит тебя Господь, – с серьезным видом кивнул он.
В подъезд мы вошли без проблем. Оказалось, что все это время за квартирой Николаева наблюдали люди Берзиня. Кто они такие, я не знала, точнее, затруднялась с определением. На мой вопрос об этом Лео ответил со свойственной ему улыбкой, которая могла означать что угодно:
– Батина личная гвардия. Ну и моя, в какой-то степени.
Вспомнив Илюшкины слова о его родителе, да и о самом Лео, я затосковала еще больше. Но давать задний ход было уже поздно.
Мы поднялись на этаж, где жил Николаев. Никого из личной гвардии поблизости не наблюдалось, за исключением типа, что открыл нам дверь внизу, но он там и остался, вызвав тем самым вздох облегчения.
Кстати, ничего зловещего в нем не было, даже наоборот. Симпатичный парень с волосами до плеч и серьгой в ухе. С Берзинем они переглянулись, не произнося ни слова, но когда тот отвернулся, парень широко улыбнулся и мне подмигнул. Я в ответ тоже подмигнула, должно быть, с перепуга.
Мы замерли возле квартирной двери, мой спутник нажал кнопку звонка, стоя сбоку. И меня легонько сдвинул в сторону. Минуту, не меньше, было тихо, дверь не открывали, и я подумала: возможно, Николаев действительно повредил лодыжку и просто не в состоянии подойти. Но тут из-за двери спросили:
– Кто?
Берзинь кивнул мне, и я сказала:
– Игорь Михайлович, откройте, пожалуйста. Мне необходимо с вами поговорить.
– Уходите. Я плохо себя чувствую.
– Мама здесь? Она у вас?
Я говорила довольно громко, и это, видимо, ему не нравилось. Не хотел привлекать внимание соседей? Замок щелкнул, дверь чуть приоткрылась.
– Вы что, совсем с ума сошли? – зашипел он, но договорить не успел.
Берзинь толкнул дверь со всей силы, а сил у него оказалось немерено. Николаев отлетел в сторону, не удержался на ногах и упал, а мы вошли в квартиру. Меня слегка потрясывало, Лео, напротив, был абсолютно спокоен и повода волноваться не видел. Я бросилась к Николаеву со словами:
– Вам помочь?
Штанина пижамных брюк задралась, и я увидела на щиколотке тугую повязку.
– Обойдусь, – резко ответил Николаев, исподлобья глядя на Лео. Поднялся, держась за стену, и сказал, обращаясь ко мне: – Надеюсь, вы знаете, что делаете. И с кем связались. – Он усмехнулся, покачал головой и добавил: – Очень неподходящая для вас компания.
– Я в курсе, что наши отцы не дружат.
– Не дружат? – Николаев нервно хихикнул. – Вообще-то, они сожрать друг друга готовы. Но мне до этого дела нет. Пусть сожрут. По мне, так ваш папаша это заслужил. Странно только, что вы к этому так стремитесь.
– Я хотела поговорить с вами. О моей матери.
Мы еще были в прихожей, а Берзинь успел пройтись по квартире и сказал, кивнув в сторону комнаты, из которой только что вышел:
