Кончилось тем, что, бросив машину на парковке, я больше часа бродила в парке, изводя себя все теми же мыслями. Наконец позвонил Илья.
– Извини. Был в суде. Как дела?
– Хреново.
– В смысле? – растерялся он.
– В смысле, хуже не бывает.
– Эко ты загнула, – хмыкнул он. – Бывает, да еще как. Хочешь, расскажу?
– Не хочу, – отмахнулась я. – Чужие истории меня не занимают. У меня тут свой масонский заговор.
– Сможешь до областного суда по-быстрому добраться? Сорок минут у нас есть, расскажешь про масонов, они мне всегда нравились.
– А мне теперь не очень.
Я уже бежала к машине, радуясь возможности обсудить происходящее с Ильей.
Парковка была забита машинами. Пришлось притулиться в переулке. Еще подъезжая, я позвонила Илье, и он вскоре появился. Сел на пассажирское сиденье рядом со мной и сказал:
– С парковкой тут беда. Времени в обрез, так что излагай.
Пока я излагала, он сидел, развернувшись ко мне, и по лицу было видно, что его одолевают сомнения. В основном, надо полагать, в моем душевном здоровье.
– Вот так, значит, – кивнул он, когда я закончила. – Занятно.
А я напомнила себе, что Илюха адвокат и профессия успела наложить свой отпечаток. Можешь сколько угодно сомневаться, но исходи из того, что клиент прав. Вот и сейчас он не стал задаваться вопросом, а не привиделось ли мне все это, а спокойно поинтересовался:
– И что ты об этом думаешь?
– Комплекс мероприятий.
– Не понял.
– Известное выражение: «жопа» в русском языке означает событие, а «полная жопа» – это вообще комплекс мероприятий.
– Ну до полной-то жопы нам еще далеко.
– Это ты в буквальном смысле? – уточнила я, а он засмеялся:
– Оглянуться не успеем, как станем точной копией дражайших родителей. А теперь совет адвоката: никуда не лезь. От тебя чего-то хотят. Каких-то действий. Спутай им карты, не реагируй. Пусть перестраивают стратегию. А мы посмотрим. Ко всему прочему, это может быть опасно. Твое вмешательство, я имею в виду. Ты наследница матери, и если у кого-то был повод избавиться от нее… в общем, несчастный случай с наследницей был бы кстати. Я говорю серьезно. Сейчас у меня дел невпроворот и времени совсем нет. Но через месяц-полтора я займусь твоими делами. И мы всех непременно выведем на чистую воду. А сейчас я бы советовал тебе отправиться на Карибы. Впрочем, там уже жарко. Тогда Мальдивы. Ты расслабляешься, я спокойно занимаюсь делами… Плащ действительно материн? – закончил он несколько неожиданно.
– Пятно на месте. Историю его возникновения я тебе поведала.
– Интересно.
– Еще бы.
– Много людей ее знает? Я имею в виду, историю?
Вопрос насторожил.
– Папа, мама и я.
– Ты ее кому-то рассказывала?
– Тебе.
– А еще?
– Не помню. Возможно. Но не уверена… – Тут до меня дошло, куда он клонит. – Ее мог рассказать кто-то из нас троих?
– Угу. Эта баба – не твоя мать, Нюська. Заруби себе это на носу и не ерзай понапрасну. Плащ понадобился для того, чтоб убедить тебя в обратном. Твоей матери достаточно было бы набрать номер телефона и сказать: дочка, это я.
Тут у меня из глаз градом покатились слезы. Илья привлек меня к себе и поцеловал в макушку.
– А если… если она просто не может позвонить? – размазывая слезы, спросила я.
– Кто-то манипулирует твоей матерью? Вот тебе горькая правда: она не может позвонить, потому что это невозможно. Физически. Оттуда, где она сейчас, не звонят по телефону. Я тебе обещаю сделать все, что в моих силах. А сейчас мне надо бежать. Положу еще один кирпич в фундамент нашего общего светлого будущего.
Он собрался выходить из машины, когда я сказала:
– Берзинь возле меня крутится. Уже дважды случайно встречались.
– О-па, – произнес Илья с усмешкой. – Я сказал ему, что ты моя невеста. И теперь он вознамерился уложить тебя в постель. Это он так самоутверждается. Ни одна девушка не может отказать ему… Не обращай внимания, и ему все быстро надоест. Он ветреный мальчик.
Илья ушел, оставив в душе легкую обиду. Допустим, ревновать меня действительно ни к чему, но хотя бы легкую обеспокоенность мог проявить, если уж у нас общее светлое будущее. Союз двух единомышленников никакого энтузиазма не вызывал. Несмотря на критическое отношение к дражайшим родителям, Илья, на мой взгляд, слишком торопился быть на них похожим. Совет лететь на Мальдивы душу тоже не грел. Что я там забыла, спрашивается? Я планировала отпуск в конце августа и нарушать планы не собираюсь. Но самым непосильным оказалось следовать совету ничего не делать и никуда не лезть. Такое мог придумать лишь человек, ни черта не смыслящий в женской психологии. А еще адвокат!
Ночь я провела, ворочаясь с боку на бок, в промежутках пялясь в потолок. Слова Ильи крепко засели в голове, но не те, что касались стратегии борьбы с врагами, а самих врагов. Выходило, они обретаются по соседству в исключительной близости. Рассказать историю с винным пятном могли трое ее участников, и людям близким. Вряд ли бы папа стал делиться воспоминаниями со случайным знакомым. А мама? Если бы мама, например, хотела, чтобы я не сомневалась в том, что она – это она, выбрать плащ вполне логично. Уж я-то его точно узнаю. Стоп, это что же получается? Она нарочно его Берзиню подсунула? Зачем все эти шпионские игры? В самом деле, позвонила бы и сказала: «Дочка, помоги мне». Или сделать этого она не может? Действует по чьей-то недоброй воле, но пытается вести свою игру.
Примерно где-то в этом месте я уснула, а утром вознамерилась проверить одну свою догадку. И поехала в дом родителей, с трудом дождавшись девяти часов. В это время папа обычно уже на работе. Встречаться с ним я не планировала и оттого для начала позвонила. Мы мило поболтали, и я между делом спросила, где он. Папа ответил «на работе», и я поехала в родительский дом. Бросила машину возле ворот и поспешно поднялась на крыльцо.
На консоли в холле я заметила сумку домработницы и удивилась: обычно она приходила через день.
– Светлана Петровна! – позвала я, мне никто не ответил. Пылесос стоял посреди кухни.
Я бегом поднялась по лестнице на второй этаж и в гардеробной мамы едва не налетела на домработницу, изрядно ее напугав. Она схватилась за сердце, слабо охнув.
– Анечка, – пробормотала едва слышно.
– Я вас звала, вы, наверное, не слышали.
– Наверное. Вчера к зубному ходила, пришлось закончить пораньше, вот сегодня пришла кое-что доделать.
Как видно, из-за недавнего испуга она была чересчур суетливой и принялась подробно все объяснять, что не доделала вчера и что собирается сделать сегодня. По неизвестной причине мое присутствие в гардеробной ее смущало.
