Я не очень понимала, куда она клонит, должно быть, Ольга это заметила.
– Вы имели право лишь на 1/4 часть фирмы. Гришин оставался хозяином и мог не особо считаться с вами.
– Наследство меня совсем не интересует. И отцу это хорошо известно, – резко сказала я.
Ольга усмехнулась.
– Это сейчас. А потом? В любом случае он ведь не сказал вам о завещании?
– Нет, – неохотно ответила я. – Мы вообще не говорили об этом. И папа, и я надеялись, что мама жива.
– Если и так, то она в большой беде, – вздохнула Ольга, – раз предпочла исчезнуть. И виноват в этом он.
– Я не люблю загадки. Выкладывайте все, что думаете по этому поводу.
– Не уверена, что вы…
– Именно за этим я и пришла.
– Она мне ничего не рассказывала. Это лишь мои догадки… Смотрите, что получается. Ваша мать решает позаботиться о вашем будущем и пишет завещание. Логично предположить: у нее есть основания для этого. Через два дня она бесследно исчезает. По крайней мере четыре года от нее нет никаких известий.
– Хорошо, – вздохнула я. – Допустим, отец решил избавиться от моей матери, а она, зная об этом, позаботилась обо мне. Она вовсе не исчезла, а убита коварным мужем, которому удалось замести следы и так спрятать тело, что его не нашли до сих пор. Но как быть с тем, что мы обе видели ее?
Ольга кивнула.
– Я была уверена, что ее нет в живых. И вдруг… Что, если это какой-то хитрый трюк?
– Моего отца? – помедлив, спросила я. – Какой в этом смысл? Мамы нет четыре года. Полицейские уже давно забросили это дело, так зачем вновь привлекать к нему внимание?
Она упрямо нахмурилась, но ответа у нее, похоже, не было.
– Я знаю одно: он заставил ее страдать. И если с ней что-то случилось… ее исчезновение выгодно только ему.
Я подумала о старике в квартире Аллы и согласиться не спешила.
– Незадолго до исчезновения мама взяла ключи у своей подруги. Сказала, что нужно поселить родственника знакомых…
При этих словах Ольга вдруг покраснела.
– Вам что-нибудь известно об этом? – спро-сила я.
– Никто не может упрекнуть вашу мать, – сбивчиво заговорила она. – Если она… это он во всем виноват.
– У нее был любовник, – сказала я. Это был не вопрос, а скорее утверждение.
– Я не могу говорить с вами об этом. – Ольга попыталась подняться из-за стола, но я схватила ее за руку.
– Я хочу найти свою мать. Или хотя бы понять, что произошло. И на вопросы морали мне в данный момент плевать.
– Я рассказала все, что мне известно.
Ольга все-таки встала и чуть ли не бегом направилась к выходу, а я выругалась сквозь зубы. Теперь я почти не сомневалась: у мамы был любовник, и Ольга об этом знала. Но чертова моралистка решила хранить светлую память о своей работодательнице. Старик не мог быть ее любовником. Соседи что-то напутали. Но зачем-то квартира маме понадобилась.
О завещании отец ничего не сказал. Просто забыл? Или не придал этому значения. Мне бы и в голову не пришло претендовать на бизнес. Во-первых, у меня другие интересы, во-вторых, это бизнес родителей, и я не имею к нему никакого отношения, и в-третьих, он – мой отец, я привыкла полагаться на его мнение и соглашусь с любым его решением, независимо от того, что написано в бумагах. Однако неприятный осадок остался. Ольга права: с какой стати маме писать завещание? Она чего-то боялась? Ей угрожали? Но не отец же, в самом деле.
В глубокой задумчивости я возвращалась к машине. И тут услышала лихой свист. Нет бы идти себе дальше, но я зачем-то повернулась.
Возле тротуара стояла роскошная тачка с открытым верхом, в ней сидел Лео Берзинь и, помахав ручкой, сладенько мне улыбнулся. Сразу захотелось сделать гадость или хотя бы гадость сказать. Я похлопала глазками, мол, простите, не узнала, и направилась к своей машине. Лео, не открывая дверцу, выпорхнул из своей и пошел ко мне.
– Какая встреча! Ну и повезло мне! – сказал весело.
– Я не знакомлюсь с мужчинами на улице.
– Поверить не могу, что ты успела меня забыть. Хватила лишнего в тот вечер?
– Отвали, – ласково попросила я.
– Грубость девушку не красит, но, несмотря на это, что-то во мне хочет пригласить тебя выпить. Кофе, разумеется. Как тебе идея?
– Дерьмовая.
– Да ладно. Кстати, твоя ершистость мне нравится. Возбуждает. Ну так что? Вполне приличная кафешка, – кивнул он на вывеску по соседству.
– Не боишься, что твою тачку угонят? – съязвила я.
– Не боюсь. Готов идти на жертвы, лишь бы ты сказала «да».
– Мне следует рухнуть в обморок от счастья?
– Неплохо бы.
– Ладно, пошли.
Пререкаться, стоя посреди тротуара, мне уже надоело, а он был из тех, кто не успокоится, пока своего не добьется.
Мы вошли в кафе и заняли свободный столик.
– Кофе? – деловито осведомился он. – А может, коньячку? Помогает расслабиться.
– Дружишь с бутылкой? – вновь съязвила я.
– Не-а, не дружу. Но связь поддерживаю.
– Кофе, – сказала я подошедшей официантке.
– Мне тоже, – вздохнул Берзинь.
Девушка отправилась выполнять заказ, а он сказал:
– Напомни, как тебя зовут.
Я закатила глаза и ответила:
– Жозефина.
– Вспомнил, – ткнул он в меня пальцем. – Анна. Чересчур серьезно, на мой взгляд. Меня можешь звать Лео.
– Лучше Леней. Лео звучит совсем уж по-дурацки.
– Заметано. Ты будешь звать меня Ленькой, а я тебя Нюськой. Уверен, мы подружимся.
– Это вряд ли.
– Можно небольшой комментарий?
– Валяй.
– Нюся, ты дура. Таким, как я, не отказывают.
– Взоры всего свободного мира обращены к тебе?
Он засмеялся и сказал:
– Кстати, мой отец не ладит с твоим отцом.
– И что в этом хорошего?
– Меня всегда тянуло к драматургии. Ромео и Джульетта…
– Теряюсь в догадках, почему я все это слушаю.
– Потому что я веселый и приятный парень? И мир со мной становится лучше?
– Давай пропустим эпизод, где ты покоряешь меня своей немыслимой харизмой. Может, наконец скажешь, чего ты ко мне прицепился?
Кофе к тому моменту нам уже принесли, и мы его успели выпить.
– Что за странный вопрос? Ты практически девушка моей мечты. Я собираюсь сделать тебя счастливой.
– Повезло мне.
