— Перестань, Натт. Он наверняка в лучшем мире. Прекращай искать его. Фирс принес себя в жертву ради всех. Не думаю, что он застрял в обливионе или еще где-то, — инквизитор отчетливо чувствовал сгущающуюся вокруг девушки тьму. — Ты должна жить дальше. Ради него.
«Никому я ничего не должна, — кричало обезумевшее сознание, — он тоже должен был спастись. Должен был выжить. Должен был остаться со мной».
Спасительная тьма, наконец, полностью захлестнула ее. Без снов, без боли, без ничего. Пустота такая же гулкая, как и в груди.
Инквизитор вздохнул с облегчением, когда Мёрке уснула. Она продолжала плакать во сне, без звуков и всхлипов. Слезы просто катились по щекам. Форсворд не выдержал и отвернулся. Вспомнил растрепанного мальчишку, как тот накрыл повозку защитным куполом и сжал крохотный кристалл с песней банши у самого уха, а затем упал на дорогу, чтобы больше не встать. Синд стиснул зубы: даже ему было жаль стихийника, глупого и дерзкого. Форсворд ускорил дредхостов, чтобы поскорее миновать поворот на постоялый двор, где они с Хасселом состязались в колкостях и устойчивости к спиртному.
Он всю ночь напряженно следил за дорогой, поглядывая на Мёрке. В какой-то момент Синд испугался ее бледности и проверил дыхание крохотным зеркальцем с красивой огненной птицей. Ресницы Натт задрожали, и из-под них вновь хлынули слезы. Она открыла глаза и попыталась сесть.
— Что ты сделал со мной? — Натт с трудом шевелила губами и никак не могла поднести непослушную руку к лицу и вытереть мокрые дорожки на щеках.
— Успокоительное.
— Ты хорошо подготовился, Синд. Ловко вы меня провели.
— Это был его выбор, — оправдывался инквизитор.
— Вы должны были остановить Фирса. Придумать что-то другое. Он ведь так боялся огня…
— Времени не оставалось. Спящие могли умереть, и Хассел решил пожертвовать собой. Натт, ты должна понять нас, — строго сказал друг.
— Я не хочу понимать. — Мёрке завыла, как зверь, и стала биться о стенку фургончика.
— Не заставляй меня снова вкалывать тебе лекарство. Держи себя в руках, — приказал инквизитор.
— Я заберу его вещи и пепел, — Мёрке кивнула на бочонок.
— Исключено. Извини меня, но тебе нет доверия в таких вопросах: не отпустила Квелда, не отпустишь и Фирса. Мы заедем на Иннсо Тод и развеем прах над озером.
— Нет, умоляю. Позволь забрать. Я уйду. Буду жить с ним вдали от людей. Пожалуйста, Синд. В этот раз у меня все получится.
— Хватит торговаться! Я все сказал. Тебе придется свыкнуться! И ты свыкнешься рано или поздно, иначе придется переправить тебя в Скьерзилден, а уж там все твои ужасы и боль вывернут наружу, — пригрозил инквизитор.
Мёрке закусила губу, подавив поток брани в адрес друга. До конца поездки она не сводила взгляда с бочонка и пыталась придумать, как выкрасть пепел из-под носа у Синда и сбежать. В какой-то момент она с ужасом поняла, что до боли сжимает рукоять своего кинжала.
Можно и не убивать. Она знает, куда бить, чтобы не повредить важных органов. Выиграет время, скроется в лесах… Натт утратила способность к рациональному мышлению, она лишь выжидала, пока повозка прикатит к Иннсо Тод, но время тянулось слишком долго. Зато последствия лекарства уже почти сошли на нет, и девушка могла свободно двигаться.
Дредхосты затормозили, и Синд повернулся к Мёрке.
— Как ты? — В его голосе было столько сочувствия, что Натт едва не передумала осуществить свой коварный план.
— Лучше. Поможешь встать? — Она спрятала кинжал за спиной.
Форсворд протянул ей руку и помог подняться. Одним точным ударом Натт вогнала лезвие ему в живот, оттолкнула друга в сторону и вцепилась в бочонок и протез.
— Зря, ты это. — Синд равнодушно посмотрел на некромантку, а затем схватил ее одной рукой, а другой вырвал бочонок и остальные вещи Хассела.
Он отнес Мёрке к кромке воды и бросил на землю. Первым в озеро полетел протез, затем металлические пластины.
— Позволь мне хотя бы развеять пепел. Умоляю, Синд! Я так и не попрощалась с ним, — причитала Натт.
— У тебя был шанс. — Он откупорил крышку и высыпал серебристую пыль на поверхность воды. Озеро охотно приняло новую дань. Инквизитор зажал в кулаке сферу с золотым ободком. Мёрке не поверила своим глазам, когда и шарик угодил в центр водоема.
Форсворд схватился за рукоять кинжала и осторожно вытащил его, заливая кровью одежду. Зажав рану ладонью, он мучительно постанывал. Мёрке уже знала, что последует дальше, и бросилась другу в ноги.
— Нет, хотя бы кинжал оставь. Это Хассел. Мой Хассел, прошу, Синд, не делай этого.
Инквизитор небрежно кинул клинок в траву и холодно процедил:
— До Тэнгляйха дойдешь пешком. Приведи мысли в порядок, или можешь сдохнуть, и тогда Фирс точно умер напрасно ради одной безумной некромантки. — Держась за живот, Форсворд вернулся к фургончику, оставляя на траве кровавый след. Повозка не задержалась ни на миг. Дредхосты сразу же рванули с места и скрылись за поворотом.
Всю ночь Мёрке просидела у камня с надписью «Любимые». Холод пробирал ее до костей, и когда она, наконец, встала и направилась в академию, уже занималось утро.
* * *
— Куда ты меня тащишь? Отпусти, мне больно. — Мьюл пыталась вырваться, но Форсворд крепко держал ее за руку и вел прочь из лазарета. — Я хочу побыть с друзьями!
— Никакие они тебе не друзья. Ты демон, тебе здесь не место, как и мне. — Инквизитор сильнее сжал тонкое предплечье банши холодной ладонью.
— Да что с тобой случилось? Где Мёрке? Синд!
— Мы уезжаем. — Форсворд проигнорировал ее вопросы и толкнул в квартиру. — Собирайся, у тебя десять минут, и мы выезжаем.
— Ты в своем уме? Ты только что вернулся из Иствинсена и, судя по всему, гнал всю ночь. На тебе лица нет. — Мьюл покосилась на окровавленную рубашку инквизитора. — А это еще что?
— Подарочек от Натт. Хотя я ждал чего-то подобного. Если ей полегчает, я буду только рад. Она хороший вивисектор, знает куда бить. Почти ювелирно, я даже сам смог зашить. — Форсворд взвалил чехол с брайтером на плечо.
— Где она теперь? — Мьюл нехотя складывала вещи в дорожную сумку.
— У Иннсо Тод. Ей полезно побыть одной и подумать над своей дальнейшей жизнью без демонов.
— Ты бросил ее там?! — почти закричала банши.
— Все ради блага Натт, — холодно ответил Форсворд.
— И про Фирса ты, конечно, не рассказал.
— Он сам просил молчать. Думаешь, Натт нужна одержимость новым чудовищем?
— Вот значит, кем ты считаешь таких, как я и Хассел? — Мьюл опустила глаза.
— Скажешь, нет? Ты едва не убила тридцать семь человек, из которых двадцать пять были подростки. А теперь еще и кровь мою пьешь регулярно. Про Фирса я тебе книжечку одну дам почитать на досуге, название там соответствующее. Если его дух сгинул в Дорнфьоле, то миру от этого только лучше. Вряд ли следующие его воплощения будут такими же добрыми и наивными.
