– Ай! Перестань меня разыгрывать!
– Да нет же, Дот! Все это – чистая правда! И кстати, хороший урок на будущее. Нельзя мешать женщине в осуществлении ее планов!
– Вот с этим я согласна! Целиком и полностью! Я и есть как раз такая женщина. И в моих планах – во что бы то ни стало выйти за тебя замуж!
– Никакой это не план, Кловер! Это – твоя судьба!
– То есть ты хочешь сказать, что никакого моего личного участия в этом выборе нет? Судьба сама выбрала за меня?
– Именно так, моя дорогая! И я тебя тоже не выбирал! Я тебя просто нашел. И еще сам ни о чем не подозревая, с самой же первой минуты понял, что ты – именно та женщина, которую я ждал всю свою жизнь.
– Не поверишь, но и у меня было сходное чувство! Ах, как же мне повезло, что я встретила тебя!
Сол притянул Дот к себе и, нащупав ее тело под одеялом, крепко обнял.
Глава пятая
Утро понедельника. Вида Арбутнот, как всегда, выглядит идеально: светло-кремовый брючный костюм, ярко-оранжевые ботиночки на высоких каблуках. Быть может, брючный костюм в мае – немного жарковато, но Вида уже привыкла ни в коем случае не принимать на веру все, что связано с коварным английским климатом. На какую-то долю секунды она закрыла глаза и небрежно откинулась на тугие диванные подушки в нарядных ситцевых наволочках. Но вот она снова открыла глаза и принялась лениво перебирать три журнала «Вог», лежавших на журнальном столике прямо перед нею, потом сложила их в аккуратную стопочку, тщательно выровняв по краям. Долго вертела кольцо-солитер с огромным бриллиантом на среднем пальце левой руки, стараясь собраться с мыслями и еще раз прокручивая в голове все то, что она собирается сказать сыну. В том, что разговор будет малоприятным, сомневаться не приходилось. Но он необходим, и тянуть дальше нельзя. Она машинально глянула в окно. Серое небо, серый день. И это у них называется лето! Какой контраст с тем буйством красок, с теми необыкновенными по своей красоте видами, которые открываются с террасы их дома на Сент-Люсии. Ах, как же она соскучилась по дому! И как же она устала от всех этих постоянных луж, мокрых от дождя мостовых и вечного тумана вперемешку со смогом. Новизна первых ощущений уже давным-давно прошла.
В дверь спальни тихо постучали, и Вида тотчас же отогнала от себя невеселые мысли.
– Доброе утро, Соломон!
– Доброе утро, мамочка! Не ожидал увидеть тебя на ногах в столь ранний час.
– Поди ко мне, сынок! Садись! – Вида жестом указала на кресло рядом с собой.
Сол покрепче подвязал поясом свой махровый халат и уселся на диван напротив матери, решив соблюсти некоторую дистанцию.
– С тобой все в порядке, мама? Ты заметно нервничаешь.
– Нервничаю? О нет! Ничего подобного. Но тема разговора у нас с тобой будет достаточно деликатная… Впрочем, не буду ходить вокруг да около! – Вида нервно сцепила руки на коленях.
– О боже! Что такого я натворил? Надеюсь, я не сломал снова стульчак в туалете?
– Нет, Соломон! На сей раз речь пойдет не о стульчаках! Я хочу поговорить с тобой о нашей поварихе. Точнее, о ее дочери.
– Ее зовут Кловер! А что с ней не так?
– Насколько мне известно, у тебя с этой девушкой возникла легкая любовная интрижка. Это правда?
– Все зависит от того, какой смысл ты вкладываешь в слова «легкая любовная интрижка»!
Сол издал короткий смешок, пытаясь скрыть свое смущение.
– То и вкладываю, сынок! До меня дошли кое-какие слухи, и, честно тебе признаюсь, они меня совсем не порадовали.
– Вау! Даже так? Могу себе представить, что тебе там наболтали! Да, я встречаюсь с этой девушкой, мама! И она мне нравится. Очень нравится! – Сол выпрямился и посмотрел матери прямо в глаза. – Так что, мамочка, это совсем даже не легкая любовная интрижка, как ты изволила выразиться, и не мимолетное увлечение, а много, много больше.
Вида осторожно прошлась языком по верхнему ряду своих зубов и только потом открыла рот, чтобы заговорить.
– Послушай меня, Соломон! Что бы у тебя там ни было с этой девушкой, ты должен порвать с ней немедленно! Прямо сейчас! Сию же минуту! Ты ставишь в неловкое положение нас с отцом, ты ведешь себя некорректно по отношению к обслуживающему персоналу. И вообще! Разве за тем мы привезли тебя сюда? Чтобы ты закрутил роман с дочерью кухарки! Этим ты можешь заняться и дома!
– Извини, мама! Но я что-то не очень понимаю! В чем основная проблема? В том, что она отвлекает меня от каких-то важных дел, или в том, что она – дочь кухарки?
– Пожалуйста, не умничай, ладно? Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду! Тебе еще очень далеко до искушенного светского льва, даже если ты и возомнил себя таковым! Такие девчонки, как она, ловят момент и пытаются любой ценой удержать удачу за хвост. Ты для нее – всего лишь пропуск в ту красивую и богатую жизнь, о которой она наслышана, и только! Не позволяй себе запутаться в ее сетях. Хочешь немного развлечься? Пожалуйста! Ради бога! Не имею ничего против! Но именно так: немного развлечься, и ничего более. Я ясно выражаю свои мысли?
– Не вполне, мамочка. К тому же если честно, то этот разговор уже по всем статьям немного запоздал.
– Что значит «запоздал»? – Вида нервно вскинула руку к груди.
– То и значит! Я люблю ее, а она любит меня! Вот все, что я могу сказать тебе по этому поводу.
Несколько секунд Вида молчала, а потом громко расхохоталась, слегка прикрыв рот ладонью.
– Ах, мой дорогой! Мой мальчик! – Она посерьезнела. – Я рада, что у тебя здесь имеются кое-какие развлечения! Честное слово! Рада от всей души! Но это – не любовь! Поверь мне!
– Именно любовь, мамочка!
– Нет, Соломон! Нет и еще раз нет! Но даже если предположить невероятное и признать, что у тебя случилась любовь, то знай! Я никогда не позволю тебе этого! Я просто не могу!
– Не позволишь? Мамочка, опомнись. На дворе середина двадцатого века, а не середина девятнадцатого!
Вида взглянула на то, как дрожит ее рука, лежащая на коленях. А разговор-то оказался намного серьезнее, чем она предполагала.
– Все, сынок! Я не готова обсуждать эту тему и далее. Ставим на этом точку и закрываем тему раз и навсегда. Прямо сейчас!
Еще ни разу в своей жизни Соломон не перечил матери. Да в этом и не было нужды. Ведь мама всегда и во всем ему потакала. Но вот настал момент, когда он обязан остаться твердым и проявить всю свою решительность.
– Нет, мама! Никакой точки! Это просто невозможно! Мы хотим пожениться!
– Пожениться? Не смеши меня, Соломон! – Голос матери сорвался на крик. – И чтобы впредь я не слышала подобных глупостей! Пожениться! И ты искренне веришь в то, что у вас двоих в этом браке есть хоть какие-то перспективы? У тебя и у этой девчонки! Когда же ты повзрослеешь, сынок? Когда станешь наконец мужчиной? – Непроизвольно для себя самой Вида вдруг заговорила с сыном на местном диалекте своего острова, как будто просторечье помогало ей облегчить душу и выговориться, чего нельзя было сделать на английском языке.
