Все разом повернули головы и посмотрели на Регину Акимову. А
та растерянно глядела на Веронику.
— Знаете, как я догадалась, что это вы? —
участливо спросила у нее та. — Именно вы обеспечивали Тарасу алиби. Стоило
мне только заподозрить Тараса, как вы тоже попали под подозрение. Якобы вам
нужны были деловые бумаги, якобы вы без конца звонили ему по телефону… Допускаю,
что звонки действительно были вами организованы. Ведь вы рассчитывали, что
алиби будет проверять милиция. Вы рассчитывали, что будет следствие! А
следствия никакого не было.
— Вовсе не я — его алиби! — испуганно сказала
Регина. — Что вы такое говорите? Я всего лишь по телефону звонила. Он же
сказал, что к нему соседка снизу приходила! Тарас уронил стойку…
— Я все это знаю, — оборвала ее Вероника. —
Только это не Тарас уронил стойку, а вы. Потому что это вы были в его квартире
в то время, как он расправлялся со своей женой в доме отдыха. Мой человек
(Вероника имела в виду, конечно, тетку Зою) поговорил с соседкой Тараса. И
тут-то выяснилось, что Варваре Никитичне дверь той ночью никто не открывал.
Тарас Шульговский просто крикнул ей из-за запертой двери своей квартиры: «Все в
порядке. Варвара Никитична! Я тут важные документы ищу, у меня стойка упала.
Извините за беспокойство!»
— И кто же это кричал, если не Тарас? — спросила
Регина, у которой покраснел и набух нос.
— Его голос.
Вероника полезла в сумочку и достала оттуда магнитофонную
кассету. Потрясла ею в воздухе и обратилась непосредственно к Регине.
— Милиция обыскала ваш дом и нашла кассету с записью.
Хотите послушать? — Она повертела головой и, не обнаружив магнитофона,
добавила:
— Впрочем, я вам только что рассказала, что там
записано.
Тарас вскинул голову и с ненавистью посмотрел на Регину.
— Вы смотрите на нее с верным выражением, —
похвалила его Вероника. — Думаю, Регина оставила эту запись на случай,
если вы станете ей угрожать, или захотите лишить ее доли, или еще что-нибудь.
— Дура! — выплюнул Тарас, не сдержавшись. Потом
повернулся и сказал Стасу:
— Все равно вы ничего не докажете!
— Может быть — да, может быть — нет, — пожал
плечами тот. — Но ты же понимаешь, что прежняя жизнь для тебя закончилась
навсегда?
— Я хочу, чтобы вы знали, — неожиданно тонким
голосом сказала Регина. — Я не сбивала машиной ту женщину. Я не имею к
этому никакого отношения. И Тарас тоже не имеет. Вероятно, это был несчастный
случай.
— Ужасно, — пробормотал Стаc, хватаясь за
голову. — Поверить не могу.
— Вы как хотите, — заявил Казарюк, покидая кабинет
Акимовой, — но я подаю заявление в милицию. Это же черт знает что такое!
Убийцы буквально ходят среди нас! Они буквально живут среди нас!
— И они буквально могут нас убить! — добавил
Рыськин, присоединяясь к нему.
Стаc почти нес дрожащую Веронику по коридору, когда Казарюк
неожиданно спохватился:
— Подождите! Так вы, получается, уже связались с
милицией?
Вероника отрицательно покачала головой.
— Но вы ведь сказали, что милиция сделала обыск и нашла
кассету с записью…
— Она блефовала! — с гордостью заявил Стаc. —
На самом деле Акимова держала запись в машине, ведь так? И когда сегодня она
тебя подвозила, тебе удалось ее стащить!
— Да вы что? — дрожащим голосом ответила
Вероника. — Какая запись? Нет у меня никакой записи! Я и в самом деле
блефовала. Это просто пустая пленка, я купила ее в переходе возле метро. А
домой или в машину к Акимовой я хотела по-, пасть только для того, чтобы
посмотреть, кассеты какой марки она предпочитает. У нее были кассеты марки
«Sony», и я купила такую же, чтобы была возможность потрясти коробочкой.
— Конгениально! — воскликнул Рыськин. —
Только, дорогая моя девочка, расскажи папе Осе, залп тебе в ухо, что за баба
пыталась раздавить тебя «Москвичом»?
Стаc от неожиданности даже остановился.
— Акимова? — потрясенно воскликнул он.
— Никогда, — отрезала Вероника. — У нее такой
загар, который ничем не запудришь. А та женщина была очень бледной.
— Так кто тогда? Еще одна сообщница Тараса?
— У меня есть одна версия, — призналась
Вероника, — но для того, чтобы ее проверить, мне нужен как минимум один
день. Обещаю вам, мальчики, что вы первыми обо всем узнаете.
— Мой желудок от волнения скрутился жгутиком, —
признался Рыськин. — Чтобы не было язвы, надо срочно покушать.
— Дорогая, а ты как? — спросил Стаc. — Он
смотрел на Веронику с восхищением. — Не хочешь перекусить после
выступления перед господами присяжными заседателями?
— Не смогу проглотить ни кусочка.
— Знаю, что тебе нужно: пар и массаж.
— Пар и массаж?
— Баня!
— Ты хочешь повести меня в баню?
— В общую баню. Любимое развлечение «новых русских».
Приобщайся.
— Я тебе говорила, что вечером мы приглашены к тетке
Зое?
— И как ты меня представишь? — Стаc даже
притормозил, чтобы получить ответ на этот вопрос.
— Ну… Как своего друга. А что?
— Почему-то мне хочется большего.
— Давай хотя бы повстречаемся немножко, а там решим.
— Знаешь, — признался Стаc, удивленно глядя на
Веронику. — Еще мне хочется ограничить твою свободу.
— В каком смысле?
— Ну, запретить тебе носить короткие юбки и общаться с
другими мужчинами. С тех пор как мы познакомились, другие мужчины кажутся мне
козлами.
— Отлично, — сказала Вероника. — Будем
считать это первым шагом на пути к чему-то большему.
Глава 11
— А кто вот на этой фотографии? — спросил Стаc у
Вероники, с увлечением разглядывая снимки, забранные в рамочки и развешанные по
всей квартире. — Твои племянники?
— Да, — с гордостью подтвердила та. — Миша и
Коля. Снимки были большими, красочными, выразительными.
— Они очень похожи на тебя! — сказал Стаc.
— А я как две капли воды похожа на папу! —
похвалилась Вероника и споткнулась на полуслове.
Потом медленно повернула голову и посмотрела на Зою. Зоя
была бледной, как простыня.
— Что такое? — забеспокоился Ося Рыськин,
явившийся на вечеринку.
В баню его не взяли, а в гости к Вероникиной тетке он
прямо-таки напросился. Еще в первый раз у Вероники она поразила его
воображение. Он пришел от Зои в неописуемый восторг и каждые пять минут
расточал ей комплименты.
— Вот придет Борис, он вам задаст! — игриво
говорила та, поправляя помаду кончиком мизинца.
