Наверное, все-таки второе, потому что Вадим не торопился падать на землю и биться в конвульсиях.
– З-за что?! – Лицо у него было такое ошарашенное, что я даже на миг поверила, будто здесь произошло какое-то недоразумение.
Тут Саня наконец опомнился и пошел на Вадима, полубеззвучным, но удивительно доходчивым хрипом излагая, что именно его не устроило. Бывший попятился, бараном таращась на окровавленное лезвие… а потом свирепо оскалился, развернулся и бросился наутек…
…вверх по стенке! Точнее, по балконам, ловко цепляясь за их края, уступы, а где их не было – и за декоративную каменную крошку! Преодолев пять этажей со скоростью и легкостью обезьяны, он пинком выбил стекло и скрылся в своей квартире.
Вадим!!! Который до того боялся высоты, что оттаскивал меня даже от перил мостика через Цнянку!
– Он чего, в цирковом раньше учился? – ошарашенно прохрипел я.
– Нет… насколько мне известно. – Судя по Леночкиному лицу, напарница как раз размышляла на тему: а известно ли ей о Вадиме что-либо вообще.
– Скалолаз, блин… скалолазковый. – Нагнувшись, я подобрал обрез, а заодно и мобилку. Древняя «труба» перенесла свое нетрадиционное применение без последствий, в очередной раз подтвердив, что гордое звание «кирпич» заслужено ею не только за вес и габариты.
– Подняться бы, поговорить с ним по душам, да времени…
– Саня!!!
Ленкин визг опоздал – углядев перед собой до боли знакомый земляной фонтанчик, я без раздумий отпрыгнул в сторону, и вторая пуля Вадима тоже прошла мимо.
– В укрытие! К балкону!
Еще одна пуля глухо стукнула об асфальт справа от меня. Ленкин бывший явно считал меня приоритетной целью, но попасть с левой – не зря все-таки я ему два пальца сломал! – с пятого этажа, по скачущей на манер зайца мишени… задача, мягко говоря, нетривиальная.
– Беги, …!
Девушка наконец вышла из ступора и рванула – да так, что под балконом оказалась чуть ли не раньше меня.
– Зеркало дай! – потребовал я, пытаясь выбить из обреза застрявшую, как назло гильзу. – Ну!
– Зачем? – машинально поинтересовалась Леночка, но, увидев выражение моего лица, торопливо полезла в сумочку.
– Спасибо, – буркнул я. – На, подержи, только за спуск не вздумай дернуть.
«Свет мой зеркальце», осторожно высунутое из-под балкона, показало, что в окне Вадима уже нет. Где ж ты, зараза? Ага, уже на балконе… ишь как перегнулся, башкой вертит – высматривает, с какой стороны мы побежим. Ну жди-жди…
– Ну вот чего… – Слова приходилось выталкивать из горла через силу, словно сухие каштаны. – Давай взад обрез, и, как только я высунусь, что есть духу несешься к правому углу.
– Но левый же ближе!
– Верно. И Вадик твой это тоже знает. Только сейчас главная задача до соседнего балконного ряда добежать, дальше уже по фиг. Уяснила?
– Да, – кивнула Лена и тут же вскинулась: – Сань, а как же ты?
– А я, – отозвался я, становясь лицом к дому и упирая ногу в стену, – поиграю в чертика из табакерки.
– Сань, может…
– Без «может»! Лен… мне говорить охренительно больно… давай, пошла на старт! Раз, два…
На счет «два» я спружинил от стены, мячиком вылетел из-под балкона и пальнул из обоих стволов.
Картечный дуплет с визгом выбил из балкона целое облако бетонной крошки… а еще через полсекунды над перилами вновь замаячила знакомая харя. Любоваться на нее я, понятное дело, не стал и под бодрящее хлоп-хлоп-хлоп вприпрыжку бросился следом за Ленкой.
Догнать ее я сумел лишь за углом – под обстрелом у напарницы прорезался талант спринтера.
– Он тебя не убил! – облегченно охнула она.
– Я его тоже, – отмахнулся я. – Быстрый… как я высунулся, сразу за перила назад спрятался. Зато потом, когда я побежал, остаток обоймы по мне выпустил чуть ли не очередью.
Судя по взгляду Леночки, она считала меня то ли супергероем, то ли настолько полным отморозком, что даже пули отскакивают.
– Быстрый, – повторил я, – но косой. Давай к машине!
Через пять минут я уже гнала «гольфик» по проспекту Дзержинского, не уставая благодарить интуицию, заставившую припарковать машину возле «глухой» стены дома, – окна Вадимовой квартиры выходили на две стороны, он бы как раз успел перезарядить пистолет (господи, где ж он его взял?!) и пострелять по нам уже из кухонного окошка.
Саня задумчиво глядел в боковое окно, постукивая пальцами по колену, но начинать разговор не торопился. Может, злится, что утром я не хотела его даже слушать, а Вадим-то и впрямь оказался маньяком, чуть не убившим нас обоих?! Черт, до сих пор не верится… А ведь я прожила с этим мужчиной два года и была уверена, что знаю его вдоль и поперек, вплоть до количества пломб в зубах!
Кажется, я и впрямь кругом виновата… если бы отнеслась к Саниной версии серьезнее и не подпускала Вадима так близко… не стояла столбом под пулями… да и вообще можно было вести себя похитрее, не так откровенно его провоцировать…
– Сань, все в порядке? – робко поинтересовалась я.
– Ага. – Парень болезненно поморщился.
– Он тебя не ранил? – еще больше испугалась я.
– Нет. Но шея, блин… как будто на фиг открутил. И дышать до сих пор трудно.
Моя рука тоже никак не желала приходить в норму – вроде бы и слушалась, но меня не оставляло ощущение, что она в любой момент снова может отказать, повиснув плетью. Однако Сане было гораздо хуже – на шее у него проступили иссиня-черные отпечатки, да и вообще она заметно припухла, хоть бы совсем горло отеком не пережало…
– Так поехали скорей в больницу!
– Давай уж сразу на кладбище, а? – огрызнулся парень. – Или, думаешь, вокруг меня роту охраны поставят, защищать от этого… прыгуна по балконам?
– Можем просто в поликлинику на пять минут заскочить, пусть тебя хоть врач осмотрит! – Я так распереживалась, что даже простила ему откровенно агрессивный тон. – А то вдруг мне тебя вскоре действительно придется на кладбище везти?
– Ну и что мы этому врачу скажем? – криво усмехнулся Саня. – Пыталась задушить в порыве ревности? Брось, Лен… давай лучше обмозгуем обстановку и прикинем, чего дальше делать.
– А ты точно не умрешь? – Дурацкий вопрос, но меня он сейчас волновал сильнее всего, а больше спросить было не у кого.
– Честное октябрятское, – фыркнул напарник. – В пионерию я уже не поспел, но звездочку мне прикололи честь по чести. Не, Лен, серьезно, – добавил он, глянув на мое несчастное лицо. – Отпускает потихоньку.
