– Вот и вышел бы! – бросила девушка таким тоном, что продолжать диалог мне как-то резко расхотелось. Я подхватил камуфляжку и вышел, напоследок хлопнув дверью и, судя по грохоту за ней, уронив табуретку.
На крыльце был холод, ветер и мелкий дождь – но после злой, как три мегеры, Леночки даже такая погода казалась вполне себе ласковым осенним утром.
Понять бы, что ее так раздраконило, тоскливо подумал я. Явно ведь: за вчера злится… ну а что «не так» было? Фиг поймешь. Сообразить, чего хочет женщина, – это ба-альшой опыт нужен, а у меня с этим ба-альшие только проблемы. Зато у фифы, зло подумал я, наверняка мужиков было немерено, и я в ее «модельном ряду» на шестисотый «мерин» вряд ли тяну – а вот на 412-й – запросто. Размечтался, идиот… мало тебя мордой в грязь макали. Все бабы одинаковые!
Я уже прикуривал третью, когда дверь скрипнула и на крыльцо вышла Леночка. С двумя дымящимися кружками. Прислонилась к косяку, отхлебнула из одной, отрешенно медитируя на каркас теплицы в лохмотьях полиэтилена, потом, словно вспомнив, протянула мне вторую:
– На, пей, пока не остыл.
– Спасибо, – растерянно булькнул я.
Кружка была обжигающе горячая – я едва не выронил ее, дожидаясь, пока девушка уберет пальцы и можно будет перехватить за ручку.
– И… Лен… вообще спасибо. За все.
Девушка снова уставилась на огород, покусывая нижнюю губу. Прочитать что-либо по ее лицу было невозможно.
– Слушай, Сань… – неуверенным, подрагивающим голосом начала она, и тут до нас донесся трагический вопль Федьки:
– Лена, макароны!!!
Напарница, охнув и оплескав крыльцо кофе, кинулась в дом. Я щелчком отбросил недокуренную сигарету и пошел следом – не торопясь, потому как в битве за макароны моя помощь могла разве что усугубить результат. Впрочем, когда я появился на кухне, усугублять было уже нечего – только оттирать и отскребать.
– Ну во-о-от… – тоскливо вздохнула девушка, выключая уже ненужный газ.
– Да ну их на фиг, не бери в голову, – торопливо сказал я. – В городе перекусим.
– А мы туда поедем? – В Леночкиных глазах мелькнул вчерашний ужас.
– Предлагаешь здесь до Нового года сидеть? – удивился я. – Сейчас план составим – и за дело!
Увы, девушка упорно не желала разделять мой оптимизм.
– Но Игорь же погиб.
– Зато мы живы, – возразил я. – И будем жить… если в страусов играть не начнем. Лен, лучший способ обороны – нападение, ты уж мне поверь!
– На кого?!
– На тех, кто за всем этим стоит, – решительно сказал я.
– А стоит ли? Ну упало стекло… рабочие уронили… – Видно было, что Ленка и сама в это не верит.
– Фигню-то не пори! – поморщился я. – Не было там никаких рабочих… а был кто-то, кто попытался нас угробить.
Девушка присела за стол и задумчиво побарабанила пальцами по кружке с остатками кофе.
– А ты не видел, откуда оно вылетело? Ну стекло это?
– Толком не успел, – признался я, подбирая с пола табуретку и усаживаясь напротив Лены. – То ли чердак, то ли последний лестничный пролет.
– Уж слишком все притянуто за уши, – скривилась напарница, и я с радостью отметил, что к ней возвращается способность логически мыслить, не отвлекаясь на лишние эмоции. – Вот если бы «кто-то» на нас тачку с кирпичами опрокинул… Не представляю, как он мог рассчитать скорость падения стекла с такой высоты, тем более прицелиться. Оно же плоское, запросто могло развернуться и спланировать.
– Ну положим, я тоже не представляю, но… – Я замялся. – Лен, может, это глупо прозвучит, но из-под этой хрени я тебя выдернуть успел лишь потому, что затылком опасность почуял. Никакая это не случайность была – метили именно в нас. И почти что попали.
– У меня тоже какое-то нехорошее предчувствие возникло, еще в квартире у Игоря, – призналась Леночка. – Но как этот «стекольщик» нас нашел?
– Думаю, он попросту просчитал нас. В смысле, что мы выйдем на «эльфа». Ну и устроил засаду…
«…в которую мы и вляпались со всей дури», – мысленно закончил я.
– Получается – он знает, что мы его ищем? – Девушка поежилась и пугливо оглянулась на окно.
– Знает, – кивнул я. – А вот мы понятия не имеем, кто это и какого хрена ему нужно. Хотя, – поправился я, – на вторую часть вопроса ответ, похоже, есть – угробить нас ему нужно. И, Лен, чтобы этого не произошло, нам срочно надо свою контригру строить.
– На чем? – уныло спросила девушка. – Со смертью Игоря у нас ни единой зацепки не осталось…
Она была права на все сто, но признавать это я не собирался – ибо не фиг опускать ниже плинтуса моральный дух подразделения.
– Должны быть! Уверен… Просто мы их почему-то не замечаем. Давай по новой: что изменилось со смертью Валерия?
Леночка сгорбилась над кружкой, словно надеясь высмотреть ответ в кофейной гуще.
– Ну… на кафедре химфака появилась вакансия… судя по тому, что я там видела, – малопривлекательная. Загадочная Ирина лишилась любовника и сама куда-то пропала. Ты в розыске… меня пытаются убить… контору закрыли…
– Как – закрыли? – удивился я. – Ты мне ничего не говорила!
– Да, мне Серафим звонил… Петрович, – поспешно добавила девушка, видать, побоявшись оскорбить мои дальнеродственные чувства. – Сказал, что уволен, а сотрудники распущены «до выяснения».
– Ты серьезно?!
Напарница удрученно кивнула.
– А кто ж нежить пасти будет?
– Ой, – Леночка безнадежно махнула рукой, – у Госнежохраны не так уж много работы было, на весь Минск девяти инспекторов хватало. Видно, сверху решили, что недельку-другую без нас обойдутся.
– Ну а ты сама как считаешь? – опасливо спросил я. – Обойдутся?
Федька незаметно вполз к Ленке на колени, пристроил любопытную мордочку на краю стола. Девушка начала машинально почесывать «котика» за ухом.
– Думаю, да. Ну молока больше скиснет… грибники по лесу лишний час погуляют. К тому же сам Госнежконтроль никуда не делся, раскидают своим сотрудником по полставочки…
– Все равно что-то не складывается. – Я потер щеки в надежде хоть как-то стимулировать приток умных мыслей в голову – и едва не зашипел, уколов ладони о щетину. – С чего бы всю контору закрывать? Отстранили бы Серафима, и дело с концом. А так… Лен, слушай, ты не в курсе – может, вы дорогу кому перебежали?
– Погоди-ка… – Девушка нахмурилась. – Что-то мне шеф говорил… Вроде бы кто-то хотел купить наше здание. То есть землю, на которой оно стоит, сама пятиэтажка на ладан дышит, ее давно уже сносить пора. Но Серафим Петрович в хороших отношениях с мэром, у них неофициальный договор был – пока шеф на пенсию не уйдет, здание трогать не будут. Нет, новое-то помещение нам бы выделили, но на краю города, да и сам переезд на три пожара потянет…
