После установления личности погибших выяснилось, что объектом киллеров стал Константин Карольевич Яковлев, авторитетный питерский предприниматель, известный многим как Костя Могила.
Свято-Троицкий собор Александро-Невской лавры. Полдень… Первое ощущение – присутствуешь на съемках очередного фильма Копполы из его знаменитой саги о Крестном отце. У ступеней храма седовласые старцы в сопровождении подтянутых юношей, мужчины в строгих темных костюмах с дежурными красными гвоздиками в неслабых кулачищах, потрясающе красивые женщины в трауре, молодые, крепко сбитые парни с «конкретной» внешностью.
Все это великолепие оттесняет на второй план небольшую группку родных покойного; некоторые из них, в первую очередь женщины, утирая слезы, наблюдают за всем этим антуражем с заметным испугом. В отличие от родственников, бабушки-старушки, явно местные завсегдатаи, с удовольствием обсуждают происходящее:
– А гроб-то какой, а? Туда ж два человека поместиться могут. И крышка откидывается – я такого никогда не видала!
– Да ты чо! Когда Старовойтову-то хоронили, помнишь, у ней точно такой же был.
– Ну так то Старовойтову, а этот-то мужик кто такой?
– Да, говорят, бандюган московский. Убили его вроде аж прямо рядом с Красной площадью.
– Ужасть, что делается…
Даже такой большой храм не может сразу вместить всех желающих проститься с былым авторитетом. Поэтому многие ждут окончания церемонии на улице, образовав своего рода кружки по интересам. К ним периодически присоединяются вновь прибывающие «коллеги» – в этом случае согласно этикету происходит церемония скорбного объятия (еще один, явно содранный у Копполы, жест). Чуть далее, эдакой россыпью вдоль могилок, рассредоточились охранники и телохранители наиболее важных персон (часть из них по периметру расположилась внутри собора). На удивление не видно представителей милиции и других ведомств, которых это мероприятие должно интересовать по служебной части, – то ли хорошо замаскировались, то ли все поголовно переоделись в штатское.
Сама церемония отпевания проходит без излишней помпезности, впрочем, как это и должно быть. Хор певчих удивительно красив, но настроиться на возвышенный лад мешают периодически раздающиеся трели мобильников. Однако для переговоров народ все-таки выходит на улицу.
Молодые качки неумело и невпопад, но зато старательно, крестятся. Один из них, заметив, что многие стоят с зажженными свечами, протискивается к церковной лавке, покупает десяток и раздает своей братве. Щелкают зажигалки…
Начинается процедура прощания. Впрочем, желающих приблизиться на глазах у всех к усопшему для последнего «спи спокойно» не слишком много. Те же, кто подходил к гробу, перешептываясь, обсуждают абсолютную неестественность лица покойного. Говорят, что пули киллеров буквально искромсали его лицо, которое уже потом собирали по частям умельцы из морга (вот еще одна ассоциация с «Крестным отцом» – помнится, нечто подобное было со старшим сыном Дона Корлеоне, Санни).
Напротив входа в собор, прямо у черного «кадиллака»-катафалка, расположилась стайка фотожурналистов. Удивительное дело, но их никто не пытается разогнать, а потому вспышки объективов не перестают щелкать. Похоже, журналисты вознамерились запечатлеть на пленку всех участников церемонии, облик которых, так или иначе, выдает их принадлежность к тому миру, где всю свою жизнь крутился покойный…
– Вон, давай снимай того с тростью, седого!
– А кто это?
– А хрен его знает. Явно бандюган какой-то или в законе…
Впрочем, некоторые участники церемонии, выходя из храма, все-таки стремятся побыстрее проскочить за колонны и скрыться в тени от глаз телекамер. Отдельные личности, пока шло таинство обряда, так и не сняли черных очков, а выходя на улицу, тщательно прикрывали свои лица. Кстати, некоторые из них действительно выглядят отнюдь не фотогенично.
Наибольшей популярностью у фотожурналистов пользуются Владимир Барсуков и Денис Волчек. И надо сказать, они весьма стоически несут бремя собственной славы. По крайней мере со стороны охраны тех и других не наблюдается попыток отобрать пленку.
Наконец в сопровождении церковных служителей массивный гроб выносят и помещают в «кадиллак». Участники церемонии тянутся к стоящим неподалеку автобусам, часть из них направляется к собственным авто.
Похоронная процессия плавно трогается в сторону Северного кладбища, где наконец-то упокоится тело раба Божиего Константина Карольевича Яковлева…
Еще одной легендой бандитского Петербурга стало меньше и еще одним мифом – больше.
* * *
На мой взгляд, Константин Яковлев никогда не был «первым номером» в бандитском Петербурге, хотя случались моменты, когда он, безусловно, мог претендовать на это (впрочем, в этих соревнованиях за первенство все относительно). Но так или иначе, в хитовую тройку Питера он, безусловно, входил. В конце 1990-х, пожалуй, были лишь две топ-фигуры с таким авторитетным влиянием – Яковлев и Кумарин. Правда, в последние несколько лет именно в Санкт-Петербурге у Могилы не слишком здорово шли дела. Он во многом утратил здесь свое влияние (по крайней мере, так говорят). И, пожалуй, поворотным моментом можно считать мировое соглашение с Кумариным – рукопожатие во время памятной встречи в «Англетере» в 2000 году.
В течение месяца-двух после убийства Яковлева большинство газет так или иначе перетирало эту тему, строило версии, пыталось давать прогнозы (все как на подбор неутешительные и кровавые). Естественно, не обошлось и без полоскания имени Кумарина, хотя, насколько мне известно, конфликт с этим человеком в жизни Яковлева далеко не единственный. Кроме того, в последние годы многие интересы Константина были в первую очередь связаны с Москвой. И кто знает, какие еще конфликты могли образоваться у него в Первопрестольной?
Версия убийства, связанная с лишением Яковлева звания смотрящего по Питеру от воров, мне также представляется малоперспективной. Тем более полной уверенности в том, что он действительно таковым являлся, нет. По большому счету это была информация на уровне слухов, на уровне оперативных сведений, которые в конечном итоге могли оказаться и абсолютно ложными. Более того, в свое время Яковлев в личном разговоре подтвердил мне, что подобного рода предложения ему действительно делались, но он отказался. Кстати, не скрывал он и своих отношений с тем же Дедом Хасаном. Напротив, даже гордился этими отношениями. По поводу же «вора в законе» – смеялся совершенно откровенно. Впрочем, возможно, за последние несколько лет столичной жизни у Яковлева что-то и переменилось – там ведь действительно без титула жить трудно. В конце концов кто такой для Москвы Константин Яковлев? Как? Даже не вор в законе?.. Но по крайней мере для жизни в Питере воровская корона ему не нужна была точно. У нас здесь вообще традиционно, скажем так, ироничное отношение к ворам…{ Да и по канону, скажем так, кто такой вор? По закону того мира вор – это «засиженный» человек, а Яковлев и не сидел практически.}
Могила довольно эмоционально реагировал на все упоминания о себе в криминальном контексте. Сколько помню, он всегда мне звонил, когда в нашем «Тайном советнике» публиковалось что-то негативное о нем, и пытался усовестить: «Андрей, вот как такое может быть? Мы с тобой вроде нормально общаемся, по-человечески, друг друга уважаем. И ты опять мне все портишь. Ты и твоя газета. Ты понимаешь, что мне вредишь?» Доводов, что есть события, которые мы как журналисты не можем обойти, он не принимал, считая – раз мы знакомы, то ничего негативного о нем, о его окружении говорить нельзя. Впрочем, несмотря на это у нас все равно были достаточно легкие отношения.{ Скажем, проезжает он мимо на своем «мерседесе»: «Андрей, ты в свой „Бандитский Петербург“ мою фотографию какую-то хреновую поставил. Позвонил бы, я б тебе нормальную дал». Через некоторое время действительно привозит фотографию, где он в жилетке, представительный такой…}
