Зоэ кивнула и стала ждать, усердно нашептывая молитву и уже не понимая, за кого в точности она просит Мастера. Мир в один день вдруг сделался жесток, а люди приобрели привычку терять здоровье и даже умирать у неё на глазах, страшно и быстро. Или врать так ловко, что и не уличить их, и не заподозрить…
– Зоэ!
Из-за угла беззвучной тенью явился Абу. Обнял на плечи, словно проверил – не призрак ли она сама? Коротко, без радости улыбнулся. Поклонился явившемуся следом Тэо.
– Обитель принимает золото даже у еретиков, – нехотя процедил служитель, глядя на кошель в руке южанина. – Обитель – да, я – нет. Передайте со слугой, на имя настоятеля. Кто проводит девочку?
– Мой кровный должник и его всадники, для юга это надежнее, чем иные связи и зависимости, – тихо молвил Абу. – Зоэ, тебе пора. Надеюсь, все обойдется.
– Берегите себя… оба, – запнулась Зоэ. – Спасибо.
Мула подхватил под уздцы светловолосый юноша, ничуть не похожий на южанина. Он поклонился Абу почтительно и низко, шепнул несколько слов на певучем наречии – и двинулся по улице прочь. В трех переулках от места встречи с послом ждали конные и крытая повозка. Зоэ вежливо предложили занять место под пологом и переодеться. Извинились: опять в мужское, нет выбора. Уточнили, умеет ли ездить верхом. Подали смирную кобылу, окружили плотным кольцом и двинулись к малым, неторговым, северо-восточным воротам. Оттуда – огибая город по широкой дуге – галопом поскакали на юг.
Закат еще истекал кровью, пятная темную воду порта, когда Зоэ спрыгнула с подменного коня – кобыла не вынесла скачки и её пришлось бросить в придорожной гостерии, пустив в ход золото из сумки Тэо и купив скакуна на замену. В порт Зоэ и её провожатых допустили неохотно, но люди Абу оказались упорны и ловки, кому-то назвали нужные имена, для иных пошуршали золотом, без жалости опустошая сумку и добавляя из своих кошелей. Простились, жестом предложили идти и виновато вздохнули: для вооруженных воинов и любых посторонних мужчин порт закрыт. А вот безобидного ребенка стража попустит, получив разнообразные подтверждения: «мальчик» местный, из рыбацкой деревушки…
Капитан Вико выхаживал по набережной, вздыхал и поглядывал на море. Кажется, он тоже видел на воде кровь, а не блики перезрелого солнца.
– Цела, – веско отметил Вико, словно бы подтверждая некий договор. – Кто помог добраться, не стану спрашивать… Теперь у всякого куста вдруг отросли уши подлиннее ослиных. Лодка ждет, Бэто вон, зеленый весь, страдает. Каюта для тебя уже готова, иди.
– Кое-кто просил…
– О чем просил кое-кто, я и сам догадываюсь, – поморщился капитан. – Уже все сделано, что можно… и что нельзя. Я купил время до восхода, заложив никчемное свое имение, доброе имя и дареный Кортэ клинок с изумрудами на гарде. Пока этого довольно… Но с первыми лучами в нас попросту примутся палить самыми тяжелыми каменными ядрами, какие тут имеются. А после, исплевав эти глупые заряды, выведут на большую воду галеры. Теперь ты знаешь все. Иди в лодку, не мозоль мне глаза своим унылым видом.
Зоэ послушно кивнула, спустилась к воде, уселась в лодку и стала глядеть на темный клин берега, удаляющийся с каждым гребком.
– Бэто, ты вырос за два года и стал широк, – натянуто улыбнулась Зоэ помощнику капитана люгера «Гарда», знакомому по делам двухлетней давности.
– Широк, – смущенно повел тот плечами. – Теперь я капитан, вот ведь дела… Капитан «Гарды», прямо как мечталось. Гляди: это наши корабли. Кто ж думал, что мы столь мрачно будем уходить в большое, долгожданное плаванье? Никто не провожает… Смотри, хоть тебе расскажу. Такой красивый у нас флот. Люгер – он совсем мелкий, правее «Анда», наш флагман, еще наши вон те две шхуны с припасами, они похожи, «Зеферина» и «Изабель».
– Где вы меня высадите? – безразлично уточнила Зоэ. Поморщилась и шепнула: – Хотя какая разница…
Спешка осталась позади, всё вроде бы удалось, но опасения и сомнения давили, предчувствия донимали – и лишали остатков сил. В ночи тонул порт, во мрак погружался, иссякал, самый длинный день жизни, отнявший слишком многое и оставивший в тенях несчетное число вопросов. Семья, такая крепкая, пусть и не родная по крови, вдруг рассыпалась. Кругом вода, ставший зыбким мир чуть колышется, по телу ознобом ползет туман, душит, горло перехватывает, хоть и нет слез… Бэто снял куртку и накрыл плечи, укутал, поделился теплом.
– Спи. Приказ капитана, – шепнул он в ухо. – Чуть замечу что новое на берегу – разбужу. Даже если плохое и сам дон Вико велит не будить.
– Тогда ладно, – через силу улыбнулась Зоэ.
Ей казалось: заснуть невозможно! Но волны качали и баюкали, глаза сами смыкались, боль – и та притупилась, теребила душу привычно, без злости. Сон не принес видений. Разве ветер… Лениво зевал северо-западный, отдыхал после шторма. Был он мрачен, во вздохах слышалось раздражение: Кортэ спешил в столицу и, кажется, уже улавливал по шепоту родного ветра, как там все нескладно переменилось. Южный гулял вне пределов доступного слуху, восточный – приятель Альбы – тоже не спускался к морю, он спешил и был очень занят. Северо-восточный где-то в неведомой, заокраинной дали, гонял сухие шары травы по незнакомой, не способной даже присниться, пустыне. Кажется, что-то у него ладилось… или не ладилось? Пойди пойми издали. Зоэ во сне осторожно улыбалась ветрам, раскрывала ладони – здоровалась, снова обретя слух и зрение, угасшие в духоте дворца, закабаленного сплетнями, опутанного ложью.
– Там бой, на берегу, – шепнул в ухо голос Бэто.
Зоэ вздрогнула, вскинулась, испуганно прижимая к груди руки и даже не пытаясь понять, сколько прошло времени. По ночной воде ползли звуки, фальшиво отдавались эхом, множились и путались. Звенела сталь, хрипели кони, стонали люди. Кто-то выкрикивал команды, щелкали арбалетные болты, гудели тетивы. В темноте, за сырой многослойной тряпкой тумана, прятался берег. Вот ахнул пороховой заряд. И еще один. По воде зашлепали весла. Вико негромко отругал ленивых гребцов.
– Где это? – выдохнула Зоэ. – Кто?
– От холма накатывается большой шум, – быстро ответил Бэто. – Мы отплываем. Приказ дона Вико, если не сейчас – нам не уйти от галер, ветер слаб.
– А как же…
– Именно так, как прикажет Вико, – строго отрезал Бэто. – Всегда было так и иного – не допущу. Три корабля уже покинули порт, мы последние. Вико в лодке, он сказал – ждать, пока еще можно. Я жду. Люди на маневровых веслах, паруса в готовности. – Бэто прищурился, пытаясь взглядом проткнуть занавесь тумана. – Галеры там, вон как тянет с них гнилью, не ошибешься… Да и шум слышен. Готовятся к отплытию. Зоэ, особо ни на что не надейся. На исходе наше время.
У берега возник гомон – и стих. Гребцы заработали в полную силу. Стало слышно, как журчит вода под килем лодки, как резко и одновременно выдыхают люди, как поскрипывают весла.
– Ставь паруса, – голос Вико прокрался пенным шелестом по воде.
Зоэ вздрогнула, обреченно глянула на Бэто – тот не расслышал. Голос был особенный, смешанный с ветром. Как и прежде у Вико – с северным.
