На пороге стоял невысокий тщедушный человечек, одетый в дешевый серый плащ, — пародия на агента восточноевропейской разведки. Однако повадки у него были, как у уголовника: пялясь на грудь Милены, он прошел в холл и присвистнул:
— А неплохо ты, крошка, здесь устроилась! А мы вынуждены в квартирке на окраине ютиться.
Фраза о том, что по Сеньке и шапка, так и вертелась у Милены на языке, однако она решила не нарываться на ненужные неприятности.
Тем временем тип прошелся в гостиную и в туфлях плюхнулся на дорогую софу, положив ноги на полированный, красного дерева столик.
— Да, очень даже хорошо устроилась, крошка! — повторил он, а потом добавил: — Настало время поработать и на Родину!
Этого-то Милена в прошедшие недели и месяцы опасалась более всего. Ведь понимала, что ни Гордион, ни герцословацкий КГБ ее в покое не оставят.
— Неплохо бы горло промочить, — заявил незваный гость, откровенно пялясь на Милену, а та, запахивая ворот халата, ледяным тоном (которому научилась у мадам Лилит) ответила:
— Вы же на работе. Или при исполнении. Или как это у вас, шпионов, называется…
Тип, резво вскочив с софы, придвинулся к Милене и прошипел:
— Шпионы — это иностранцы. Мы же разведчики! Ну не хочешь подавать, сам возьму. Мы люди негордые.
Он направился к бару и стал бесцеремонно перебирать бутылки с дорогим спиртным. Попробовав чуть-чуть раритетного коньяка, тип чмокнул, а потом самым наглым образом взял бутылку и сунул ее в принесенный с собой портфель. Милена аж онемела от такой беспардонности.
— Родина дала, Родина взяла, — произнес тип нравоучительно. — И вообще, пора тебе отдать Родине должок!
— Возьмете франками или лучше коньяком? — усмехнулась Милена, а тип, подойдя к ней, вдруг схватил ее за воротник халата, дернул, да так, что обнажилась грудь девушки, и заявил:
— Ты тут не строй из себя королеву подиума. Потому что твоей карьере легко положить конец, если только запустить слушок, что ты работаешь на герцословацкий КГБ.
Оттолкнув субъекта, Милена прикрыла грудь и ответила:
— Не думаю, что это кого-то заинтересует.
Тип причмокнул и ответил:
— Ну, я тоже не думаю. А как насчет того фильма, снятого в гостинице «Москва»?
Милена отвернулась. Гордион же поклялся, что уничтожил компрометирующий материал. Или он не соврал и гость просто блефует?
— Публикуйте, — заявила она наконец, снова поворачиваясь лицом к наглецу. — Моя популярность от этого только возрастет. Заявлю, что я жертва режима и что меня, несовершеннолетнюю, изнасиловали по заданию вашего КГБ. Так оно, в сущности, и было!
Тип, тяжело дыша, снова придвинулся к ней, но Милена заявила:
— Ни приближайтесь! Иначе вызову полицию! Хотите дипломатический скандал?
Субъект вздохнул, снова подошел к бару и, взяв еще одну бутылку, повертел ее в руках и также сунул в портфель.
— Ладно, не корчь из себя недотрогу. Я же вижу, что боишься. И это хорошо, потому что ты должна бояться. И, как я уже сказал, Родине заплатить все же надобно. И не только коньяком.
Он хихикнул, а потом, преобразившись, заявил безапелляционным тоном:
— Ты сделаешь все, что я говорю. У Годо крутятся политики, а также их жены. Например, жена президента Франции, жена премьера, а также любовница президента и любовница премьера. Не говоря уж о всякой шушере наподобие министров, депутатов Национального Собрания, а также журналистов и иже с ними.
Милена, ничего не отвечая, пристально смотрела на гостя. Тот же продолжил:
— Сконцентрируй внимание на тех, чьи имена здесь написаны.
Он вынул из кармана сложенный вдвое лист и подал его Милене. Та пробежала его глазами и произнесла:
— Вы хотите, чтобы я на полном серьезе шпионила за самим…
Тип вырвал у нее лист и произнес:
— Имена запомнила? Впрочем, они и так отлично известны. В особенности важны подробности того, что затевается в отношении ГДР. И относительно этого нового международного соглашения по глобализации торговли.
— А что, если я не соглашусь? — проговорила с вызовом Милена, а тип ответил:
— Ну, тогда может случиться все что угодно. Например, желтая пресса получит пленочку с порнофильмом, в котором ты в главной роли. Или копию твоего соглашения о работе на КГБ. Или и то, и другое! В конце концов, кто-то может плеснуть кислоты в твое красивое личико, и тогда карьера модели окажется в прошлом!
По его тону было понятно, что он отнюдь не шутил.
— Ты не понимаешь, девочка, что эти сведения требуются не только нам, но и нашим друзьям в Москве.
— В экарестской гостинице «Москва»? — осведомилась Милена, а тип процедил:
— Не зарывайся. Так же, как мы тебя в Париж послали, мы можем отсюда тебя и извлечь. У тебя ведь отличное прикрытие, причем не ложное, а самое настоящее. Тебя ведь пригласил на рандеву этот самый депутат?
Милена хоть и изумилась, но не подала виду: откуда они могли это знать?
— Вот и раскрути его. Важны любые сведения о боеготовности НАТО. О европейской интеграции. О трениях между союзниками. Ну, и «клубничка» о том, кто с кем спит, кому изменяет и какие государственные деньги крадет.
Милена молчала, а тип, открыв портфель и запихав туда дополнительно еще почти половину бара, подхватил батарею бутылок под мышку и направился к выходу.
— Будь любезна, открой мне дверь, а то руки заняты! Теперь я буду твоим куратором, твоим новым Гордионом. Зайду через две недели.
— Я буду тогда в Риме! — буркнула Милена, а ее новый куратор ответил:
— Ладно, тогда через три. А из Рима привези мне кофе и духи. И открытки с Колизеем и Ватиканом.
Он отчалил, а Милена долго сидела на пушистом ковре, размышляя над тем, что же делать.
Приглашение депутата, чья жена благополучно отдыхала где-то в Скандинавии, она в итоге приняла, хотя изначально не желала это делать. Он хоть и лез к ней с недвусмысленными предложениями, однако Милена, наученная мадам Лилит кое-каким приемам, отшила его в два счета.
Однако во время, надо признать, отличного вечера в одном из самых дорогих парижских ресторанов намотала на ус некоторые факты, которые, как она знала, могли бы понравиться Гордиону.
Когда тот зашел через три недели, он в самом деле остался крайне доволен и даже похвалил ее:
— Молодец, работай и дальше в этом духе! Наши товарищи в Москве наверняка будут довольны.
На этот раз Милена не рискнула спросить, что он имеет в виду: столицу СССР или экарестскую гостиницу.
Тем более что ответ был ей отлично известен.
