— Никакая я не шпионка! — простонала Милена. — Я только… Я только сексом с ним занималась! Я же вам говорила, это все тот милиционер из стеклянной будки меня заставил. Он меня шантажировал.
Гордион осклабился:
— Ну, ты мне зубы не заговаривай! Этого оборотня в погонах мы уже задержали и допрашиваем. И он уже сознался в работе на иностранную разведку! Кстати, этот англичанин, которого ты ублажала, ведь тоже шпион! Прикрывающийся личиной британского бизнесмена, якобы налаживающего связи с нашей великой страной!
Трясясь, Милена помертвевшими губами пробормотала:
— Сколько мне грозит?
Усмехнувшись, Гордион снова встал, подошел к ней и, опять положив ей руку на плечо, сказал:
— Это все будет зависеть от тебя, Милена. Пока что всем этим вещам я хода не дал. Но могу сделать это в любой момент.
— Неужели нет иной возможности? — продолжила девушка, отчего-то таращась на маячившую перед ней ширинку Гордиона.
В конце концов, терять ей больше нечего.
— Умница! Конечно же, есть! Только не надо пытаться соблазнить меня, Милена, это делает тебя похожей на привокзальную шлюху. А ведь ты благовоспитанная советская старшеклассница, только по глупости угодившая на скользкую дорожку.
Милена снова заплакала, а Гордион сказал:
— Ладно, когда много и часто ревут, это тоже действует на нервы. И смазывает эффект. Так что предлагаю тебе следующее. Ты подписываешь вот эту бумагу — и мы обо всем забываем!
Он извлек из-под мышки папку, раскрыл ее и положил перед Миленой, вручив ей ручку с золотым пером. Вытерев слезы, Милена вчиталась.
«Я, Милена Бравс, родившаяся 29.04.1972, зарегистрированная по адресу… настоящим изъявляю желание, по собственной воле и без принуждения, стать информатором Комитета государственной безопасности Герцословакии…»
Милена подняла глаза на Гордиона и спросила:
— Вы что, хотите, чтобы я стала вашим агентом?
— Ты уже им стала, Милена! — ответил тот мягко. — Теперь надо только скрепить это твоей подписью. Кстати, забыл сказать: все, что здесь происходит, снимается на скрытую камеру. Для нашего архива, так сказать.
Милена тяжело вздохнула.
— А что мне надо делать? Спать с иностранными шпионами?
Гордион пододвинул ей ручку:
— Если Отчизна прикажет, будешь спать. И не только со шпионами. Однако я тебя в этой роли не вижу. Тем более что для работы с иностранцами, особенно шпионами, у нас имеются проверенные кадры.
Милене отчего-то пришли на ум «ночные бабочки» из гостиницы «Москва». Наверняка они все поголовно стучат КГБ.
— Ты, Милена, окончишь школу и поступишь в столичный вуз.
Милена вздохнула:
— Я экзамены не сдам… да и в вуз, даже самый плохенький, с моими оценками меня не возьмут.
— Сдашь! — парировал Гордион. — И возьмут! Потому что если мы надавим, то тебе и золотую медаль выдадут. Но этого мы, конечно, делать не будем, потому что это возбудит подозрения. А вот вполне средний аттестат ты получить сможешь. И место в каком-нибудь лингвистическом институте мы тебе обеспечим, там у нас все равно квота имеется. Но ты сначала подпиши!
Взяв ручку, Милена спросила:
— А вы не врете? Вы точно мне аттестат обеспечите? И место в институте?
Гордион протянул:
— КГБ никогда не врет, Милена! Если надо, мы из тебя и фотомодель сделаем! Думаешь, под чьей крышей находится этот самый «Стильный Экарест»? То-то же!
Милена быстро подписала бумагу, а затем протянула ручку Гордиону. Тот, забрав и документ, и ручку, просиял:
— Отлично Милена! Отныне ты работаешь на Комитет. Только учти — прекратить сотрудничество с тобой можем только мы. Хотя мы никогда не разрываем старых связей! Даже если ты в течение долгого времени ничего о нас не будешь слышать, это вовсе не будет значить, что соглашение расторгнуто. Мы рано или поздно объявимся.
— А вы точно можете сделать из меня фотомодель? — поинтересовалась Милена. — Точно-точно?
Гордион, сгребая папку, заявил:
— Запросто! Однако, прежде чем мы окажем тебе эту услугу, ты должна поработать. Для начала собери сведения о том, о чем болтают твои друзья и подруги. Ты ведь захаживаешь к этой самой Снежане, у которой отец в вашем городе второй секретарь горкома? Так вот, записывай ее высказывания о Советской власти. Нас интересует то, чем занимается ее отец, а также дядя-дипломат. И вызови Снежану на откровение — разузнай, чем она занималась, находясь с дядей в Париже! Все записывай и передавай мне! Встречаться пока что будем раз в две недели, в конспиративной квартире здесь, в Экаресте.
Милена в ужасе спросила:
— Вы думаете, что дядя Снежаны — шпион? И что она, быть может…
— Вскрытие покажет! — заявил, хохотнув, Гордион. — И вот еще что, Милена. Может так случиться, что на связь с тобой выходить буду не я, а кто-то другой. На этот случай предусмотрена кодовая фраза. Тому, кто тебе ее сообщит, ты обязана подчиняться беспрекословно и выполнять все его указания. Это, надеюсь, понятно?
— Неужели все? — спросила Милена. — А если он прикажет лягушку поцеловать? Или ежика изнасиловать?
— Поцелуешь и изнасилуешь, милая моя! — ответил, поднимаясь со стула, Гордион. — И даже пристрелишь волка и голыми руками спустишь с него шкуру, если понадобится. Ты ведь сама только что письменно дала согласие на то, что можешь быть использована КГБ Герцословакии в любых целях по усмотрению твоего куратора. А таковым являюсь я. КГБ Герцословакии или всеми теми организациями, которые придут ему на смену!
Милена затрясла головой — с чего это КГБ должен прекратить существование? Однако политикой она не интересовалась и задавать этот явно непростой вопрос не стала.
— И еще. Может так случиться, что к тебе обратятся товарищи из Москвы.
— Из гостиницы «Москва»? — уточнила Милена. — Вы имеете в виду тамошних «ночных бабочек»?
Гордион повысил голос:
— Из Москвы, столицы Советского Союза, дурочка! Ведь тамошний КГБ — большой брат нашего здешнего, герцословацкого. И особо важные, завербованные нами агенты поставляют сведения и туда. Вот станешь особо важным агентом, а потенциал у тебя имеется, тогда и Москва обратится к твоим услугам. Так что имей в виду!
Милена пожала плечами — Москва была для нее чем-то таким же далеким и недоступным, как и Париж. Хотя Париж манил ее гораздо сильнее.
— Ну, это так, в целях общей информации. Может, ты не оправдаешь возложенных на тебя надежд и интереса для Москвы представлять не будешь. Значит, станешь только на нас работать. Ага, где мы остановились? Кодовая фраза!
