Я же, ещё раз пройдясь по лагерю, строго настрого лайкам велел охранять имущество, те сытые были, покормленные, оставил за ними присматривать Шарика и, прихватив гитару, направился в госпиталь. Нужно поблагодарить медиков за маму и братика, да и концерт для раненых устрою, всё легче будет.
Шум капель барабанил по навесу и листве деревьев, создавая тот неповторимый звук уюта и умиротворения. Правда мы были не в тёплом сухом доме, а как раз на улице, но навес вполне неплохо закрывал нас от дождя, как и палатку, она тоже под навесом стояла. Внутри мама с нашим младшим братом кому отроду было всего шесть дней, ну и бабушка. Места им хватало. Дождь начался ещё ночью, сейчас полдень, а он не прекращался. Марина прямо под навесом готовила суп, дым слабо рассеивался, так что немного слезились глаза. За эти шесть дней лагерь у госпиталя мы так и не покинули, лишь обустроили его лучше. Каждый день утром нас навещал фельдшер, что и принимал роды. Крупный мужик лет сорока пяти на вид. Маму принесли на плащ-палатке бойцы охранного взвода, ходить ей не рекомендовалось, малыша несла бабушка, едва поспевая за ними. Вот так устроили маму в палатке, и та там почти всё время проводила. О ней бабушка заботилась, Марина так же помогала. Мы планировали дня через два двинуться, а пока ожидали когда мама придёт в себя. А тут ещё этот ливень.
Оба наших транспортных средства находились под навесом, чтобы груз не намочить. Это лошадям пофиг, стоят в стороне, довольные. Так что мы устроились кто как, кто на повозке, кто под ней. Малышня под телегой устроили возню, в кучу-малу играли, но я на них внимания не обращал. Нашли себе занятие и ладно. Дед, накинув мотоциклетный плащ, ушёл к госпиталю, за хлебом, повар не отказывался нам его давать, правда, укоротив выдачу до одной буханки. Нормально, сейчас обед с хлебом поедим. Маринина похлёбка уже доходила, та сегодня варила гороховый суп, для запаха покидав в него дольки копчёного сала.
Заметив, что дед возвращается, шлёпая по лужам, я обратил внимание, что плащ не топырится от хлеба. Он что, его не смог получить?
— Нет госпиталя, — добравшись до нас, пытаясь восстановить дыхание, выдохнул он. — Похоже, ещё ночью уехали.
— Точно, был какой-то шум перед дождём, я думала, это раненых новых привезли. Их же постоянно привозят, — сказала, отвлекаясь от готовки, Марина.
— Это плохо, — задумчиво покачал я головой. — Это очень плохо.
— Что не так?
— Если госпиталь эвакуировали, да ещё так поспешно, значит, немцы снова прорвались. Сами знаете, наш Ленинградский фронт только драпать умеет.
— Са-а-аша, — с укоризной протянула Марина.
— А где я не правду сказал? Тут важно другое, похоже, мы в заднице, в большой заднице. Немцы рядом.
— Что делать будем? — деловито спросил дед.
— Сейчас, я думаю.
— Бросили нас? — спросила Валя дрожавшим голоском.
— Скорее просто забыли в спешке сообщить об уходе, — отмахнулся я.
Походив немного под навесом, тронув висевший на телеге чехол с гитарой, осмотрелся и кивнул сам себе.
— Дождь нам мешает, но он же нам и поможет. Немцы в такую непогоду не пойдут вперёд, все дороги развезло, а мы на телегах проскользнём. Значит так, снимаем навес и делаем из него тент на повозку. Там малышню и маму с бабушкой повезём. Нам главное добраться до железнодорожной станции, за ней река и мост. Пересечём их, можно вздохнуть свободнее. До них примерно одиннадцать километров. Всё, собираемся… Марина, ты не отвлекайся, перед отправлением покушаем, это обязательно.
Я уже давно стал командиром, дед ещё перед отправлением это нормально воспринял, помогал, как мог, советами, но вперёд не лез. Возраст как говорится не тот. Мы с ним использовали срубленные жерди и сделали каркас, потом сверху в два слоя расстелили брезент. Получилось вполне неплохо, ям нет, воде негде скапливаться. После того как хорошо покушали, накидали внутрь побольше травы, она сохла тут же под навесом и мама, осторожно ступая, перебралась в повозку. Свернув палатку, мы расстелили её на моей повозке. Запрягли лошадей и, устроившись на козлах, вывели телегу с повозкой на дорогу и направились к выезду, через который и въехали в этот лес. Со мной на телеге был только Димка, нам плаща вполне хватило на двоих, дед в таком же плаще правил сидя на козлах позади нас. Его повозка была тяжелее, так и лошадей у него было двое. Остальные все прятались под тентом. Самодельный, но вроде крепко сделали, пока не развалился, за этим Марина присматривала.
Выбравшись на разбитую техникой трассу, по обочине, стараясь не завязнуть, так и двинули под дождём к реке, и небольшому селу, что раскинулся на её берегу с нашей стороны, там же и станция с мостом были. Вот их нам надо как можно быстрее пересечь. Водная преграда, если наши сядут за ней в обороне, шанс удержать некоторое время немцев есть. И неплохой шанс. Двигались мы фактически наугад, скорее угадывая, куда нужно править, чтобы не застрять, поэтому тёмную массу впереди первым углядел как раз Димка, он больше головой крутил, а не смотрел на дорогу как я.
— Это что? — спросил он у меня
— Машина вроде, — натягивая поводья, пробормотал я.
Дед позади тоже остановился. Мы проехали километров пять, и уже успели упарить лошадей. От их шкур натурально пар поднимался. Лайки и Шарик прятались под палаткой, лишь изредка показывая носы. Под дождь вылезать они категорически не хотели. Спрыгнув в грязь, я похлопал Орешка по шкуре, поглаживая его по шее, и пристально всматривался вдаль. Дождь тут как бы волнами был, то метров на тридцать видно, то на сорок. И вот за этими сорока метрами Димка и углядел что-то инородное. Там действительно что-то было. Обойдя телегу, я подошёл к повозке, дед уже осматривал своих коней, проходясь по их шкурам щёткой. Те как и Орешек были в грязи.
— Привал, отдохнём? — спросил он.
— И это тоже. Там на дороге что-то странное, вроде застрявшей машины. Пойду, гляну.
Как это ни странно, до этого нам попадалась только битая, а не брошенная техника, сам видел как повреждённую или сломанную технику волокли в тыл на буксире. Вполне возможно, это наша машина, но всё же поостережёмся, что-то больно обводы у неё странные. Не легковушка, но и не грузовик. Подойдя к своей телеге и задрав край палатки, я закопался в солому, тут одна из лаек подобралась под палаткой и стала вылизывать мне лицо, так что отмахнулся от неё. Докопавшись до мешка с оружием, достал трофейную гранату и, пристроив её за поясом под плащом, Димка, кстати, под палатку залез и, поправив край защиты, чтобы груз не намок, стал уходить в сторону, чтобы с боку подойти к машине.
Предосторожность оказалось не лишней, сблизившись, я опознал в неизвестной машине, осевший на один бок немецкий бронетранспортёр, в том, что я не ошибаюсь, ясно демонстрировал бело-чёрный крест на броне. Осторожно подкравшись, стараясь издавать как можно меньше шума, я достал пистолет и, приведя его к бою, заглянул внутрь бронетранспортёра через неплотно закрытые задние десантные двери. А там трое немцев сидело, натянули тент над боевым отсеком, железной крыши тут не было, а на горелке, вроде примуса готовили ужин. Пахло очень даже аппетитно, чем-то мясным, не тушёнка, а что-то колбасное. Огонёк примуса освещал внутренности бронетранспортера, и я понял, гранату использовать не буду, жаба задушит. Столько хабара. Лишь бы лошадям сил хватило всё увезти. Увезут, я сзади подталкивать буду, если потребуется.
