— Здравствуйте красавицы. Не подскажите, где тут старший полицейский живёт? У меня к нему сообщение из соседей деревни.
— Почему же не сказать, там в центре самый большой дом, в нём раньше председатель сельсовета жил. Вот именно там он и проживает, третий день уже пьют, день рождения старосты отмечают ироды. Староста тоже у него.
— Да. А люди они хорошие?
Вот тут на меня и посыпалась разная информация, и лишь когда с неба стали падать крупные хлопья снега, предвестник наступающей бури, те заторопились по домам, а я направился к нужному дому. Где тот находиться мне описали подробно. Информацию о приспешниках немцев я собирал не зря. Мне было известно, что немало полицаев и старост вступили в свои должности по приказу наших. То есть фактически внедрённые агенты и вот так случайно уничтожить своего не хотелось. Однако, как и староста, так и начальник полиции были ещё теми тварями, крови на руках имели немеряно, поэтому сомнений не было, на наших они никак работать не могут. Собаки как я и думал, во дворе не было. Своих я решил на дело не брать, сам втихую сработаю, тем более если третий день квасят, то шансы немалые. Как я и предполагал, за свою безопасность уроды ратовали. Поэтому трезвый часовой на участке имелся, несмотря на немецкий гарнизон в селе и то, что дом находился в центре. Курил тот на крыльце. Рядом стояла прислонённая к перилам винтовка. Обычная винтовка «Мосина».
Ничего сложного изобретать я не стал. Спокойно открыл калитку и направился к крыльцу под заинтересованным взглядом часового. Тот за оружием не потянулся и так продолжил курить. Когда я подошёл, то он спросил от кого я, так ему и сказал, мол, сведенья имею от полиции из соседней деревни, партизан заметили. Это позволило мне сблизиться вплотную и, выхватив револьвер, к счастью тот ни за что не зацепился, и, приставив дуло к груди полицая спустить курок. Хлопок прозвучал негромко, в доме шумели куда громче, музыка играла, так что думаю, его не слышали. Полицай был здоровяком, поэтому открыв сени и осмотрев их, я ухватил за ворот тулупа, и с трудом подтягивая тело раз за разом, затащил в сени. Сюда же убрал и винтовку. Убитого я уже проверил. Выстрел точно в сердце, готов с гарантией. В сенях, используя фонарик, смотрел его. Подсумки сразу снял, в карманах мелочёвка. Но короткоствола больше не было. Заперев сени изнутри, я доснарядил патрон выбив стрелянную гильзу. После чего подкравшись к двери в саму хату из сеней, чуть приоткрыв, заглянул. Шум музыки сразу стал громче, не наше играло, что-то немецкое. У стола, а освещала всё керосиновая лампа, снаружи с пургой стемнело, суетилась женщина разбитного вида. По словам местных жительниц, полюбовница начальника полиции, он неместный был, вместе с ней приехал. Та ещё тварь, в селе её не любили. Из другой комнаты, большого зала как я понял, воплями потребовали закусок и та, закончив красиво раскладывать нарезанное сало на тарелке, заспешила к ним. Это позволило мне скользнуть на кухню. Хорошо та не успела заметить, что через щель в двери начало поддувать и холод поступать, иначе спалили бы. На вешалке висело множество телогреек, тулупов, полушубоков, и даже пара командирских шинелей, со споротыми знаками различий. Я даже заробел немного, а ну как полицаев много и патронов на всех мне просто не хватит. Тут же была стойка с оружием. Три карабина «Мосина», немецкий карабин, и две винтовки «Мосина». Короткоствола не было, я не нашёл. Плохо, второе мне бы пригодился. Надо было у командиров взять. Ладно, пора действовать.
Убрав руку с револьвером за спину, я просто прошёл через открытую дверь в зал, где и гуляли предатели. Там как раз музыка закончилась, видимо пластинка к концу подошла. Быстро смотревшись в дверях, только вздохнул с облегчением. Кроме хозяйки, что суетилась у здорового мужика, сидевшего во главе стола, настоящий боров, было ещё восемь мужиков, но только трое из них были в сознании и ещё проявляли осмысленность, остальные спали прямо за столом. И правда, давно гуляют. Духан в хате ещё тот стоял.
— Ты ещё кто? — невнятно спросил начальник полиции, а думаю, этот боров им и являлся, хотя и был обряжен в гражданскую одежду.
Отвечать я не стал и действовал сразу. Быстро прогрохотало четыре выстрела, надеюсь из-за шума пурги, снаружи началась буря, звуки выстрелов никто не услышит. Все те, кто был в сознании, включая бабу старшего полицая, были убиты. Но не сам боров, ему я прострелил плечо и тот упал под стол, он мне нужен был живым. Ещё двое зашевелились от выстрелов, остальные так и были в отрубе. Подойдя, я просто выстрелил очнувшимся в затылки. Дальше обыскав и перезарядившись, нашёл верёвку и связал старшего полицая, крепко и хорошо связал, даже перевязал. Но тот ранения практически не чувствовал из-за того количества выпитого. После этого взяв небольшую подушечку, по очереди клал её на головы тех, кто ещё спал, и стрелял через неё. Живых мне было не нужно. Осмотрел и другие комнаты, ещё двоих обнаружил, один как раз шевелится начал, вполне осмысленно доставая «ТТ». Больше не будет, подушка и револьвер самое то для незаметной и тихой ликвидации этой нечисти. Дальше осмотрев и обыскав все помещения дома, даже погреб, остался доволен увиденным, и уже собрался выйти, осмотреть хозпостройки, вроде когда с полицаем во дворе общался, слышал лошадиное похрапывание, но не успел, раздался стук в дверь сеней. С момента уничтожения последнего пособника нацистов, прошло минут десять, вполне возможно прислали помощь, окружив дом. К счастью я ошибся. Это был сменщик часового, вот и его встретил, внезапно распахнув дверь и дважды выстрелив в упор. Потом пробежался до калитки, тревогу никто не поднимал и это тело затащил в сени. Кстати, обоих часовых я раздел, пусть в крови тулупы испачканы, но они куда лучше шинелек, тут всё же не юг. Потом попробуй, сними с окоченевших тел.
Дальше найдя навесной замок, я запер дом, оставив лампы внутри гореть, но задвинув все занавески, чтобы заглянуть, внутрь было нельзя. Дом заперт, внутри гуляют, всё как обычно. Хозпостройки я внимательно смотрел, даже в погреб спускался, после этого покинув участок, через огород, выбравшись на соседнюю улицу, и так огородами, перелезая через ограды, ушёл на окраину села и, выбравшись в поле, по нему быстрым шагом, старясь не запалится, проваливаясь в снег где по колено, а где и до средины бёдер, добрался до опушки. Пришлось поискать пока не нашёл хорошо так продрогших командиров. Начал я с наблюдателя, и вместе с ним дошёл до лагеря. Всё-таки разожгли костёр. Но это и понятно, иначе совсем бы околели. Что они в своих сапогах и шинельках с морозом сделать могут, вон у двоих вместо нормальных зимних шапок фуражки. Постоянно уши трёт, чтобы не отморозить. Это летуну хорошо, в его тёплом комбинезоне и шлемофоне, да и унты на ногах.
— Есть, — кивнул я на вопросительный взгляд полковника, что грел руки над языками костра, он был одним из обладателей фуражек. — Уничтожено одиннадцать приспешников немцев и полюбовница старшего полицая, также замеченная в репрессиях к местному населению. Вещи понравившиеся отбирала. Там гулянка была, третий день отмечают день рождение старосты, так что незаметно для сельчан уничтожить их было не трудно. А старшего полицая даже в плен взял, связав. Нужно допросить его чтобы выяснить обстановку в округе, уж он её точно знать должен. Трёхдневной давности. Дом в центе, внутри большие запасы продовольствия. В сарае трое саней, но в конюшне, почему-то два коня. Один крупный, мне кажется бывший артиллерийский конь, там у него клеймо было. Он и двое саней утянет. В общем, грузим все трое саней, собираем оружие и продовольствие, одежду, там много, на всех хватит, и возвращаемся. Я тропинку протоптал напрямую помимо всех постов прямо к дому. А когда уходить будем, по-тихому пост на въезде снимем, ещё оружие добудем. Кстати, стол в доме полон, заодно подкрепимся. Там чего только нет. Я себе бутерброд с салом уже сделал, поел. Кстати, помимо тех двух карабинов с подсумками что принёс, и бутербродов взял, с бутылкой первача. Сперва поешьте, а то почти сутки не ели, ну и согрейтесь, потом и двинем.
