— Тут осторожнее, левее возьми, — велел я водителю, серьёзному такому мужику за тридцать с треугольниками сержанта. — Соседи растяжку делали для антенны, сосед радиолюбителем был, арматурный штырь остался, колесо пропорешь, невидно под снегом.
— Что ж он так? — объезжая невидимый штырь, пробормотал тот.
— Да все о нём знают, как-то не мешает. А соседа я не видел, его ещё до нашего приезда в армию забрали, в первые дни войны повестка пришла, наверное, потому штырь и не убрал, а всю аппаратуру забрали.
— Понятно.
Тут дед, наконец, рассмотрел меня в кабине, машина крытой была и он отца не видел, поэтому оживился и, пользуясь возможностью, нам ещё метров сто снег пробивать до наших ворот, стал активно раскидывать кучу снега, которую собрал, чтобы мы смогли подъехать. Потом, пока дед с отцом обнимались, тут ещё мама выбежала, остальные спали, да бабушка вышла, кутаясь в платок, я открыл ворота, и мы загнали грузовик почти до сарая-гаража, где у меня было подготовлено место для мотора. Потом мы впятером спустили по доскам мотор в мои санки и втащили их в сарай. Там самодельные тали были, я заранее подготовил место для движка, и мы повесили его в метре от пола, на канатных растяжках. Там я быстро накинул на него кусок брезента, он им в кузове был накрыт, забрал свои остальные вещи из кузова. Радости с приездом отца было море, я рассматривал, как мама несколько раз обняла перетянутую ремнями фигуру отца, облачённую в комсоставскую шинель. Автомат он в части оставил, а вот личное оружие, подаренный мной «Наган», был при нём, в кобуре над правой ягодицей находился. Отец говорил, мой подарок не раз его выручал и тот им дорожил. Да и фляжка та со спиртом в том же сидоре помогла, иначе он бы не получил должность ротного старшины. Как-то так всё завертелось в учебке, что хорошо спирт тогда помог.
Гостей, интенданта и водителя пригласили к столу, те охотно согласились, машину во дворе пока оставили, дед продолжил чистить, но ворота немного прикрыли. Пока гости баловались деревенской едой, бабушка и сметанки для вчерашних кислых щей принесла с ледника, мы отцу дом показали обе квартиры, кто-где живёт. Маринку разбудили, а та своим радостным визгом подняла всех. Кира особенно «обрадовался» своим трубным рёвом. Но хоть отца увидел, тот покачал его на руках. Дозволили. Я его сопроводил по постройкам, хозяйство предъявил, скотину разную, ну и показал баркас внизу, под обрывом, правда, спускаться не стали, тот его не особо интересовал, уже знал, что это чисто моё имущество, за которое я собирался крепко держаться. Это он по мотору понял и никоторым моим специфичным словечкам. Видимо решил, что я собираюсь в моряки податься. Да и сам баркас особо не рассмотришь, снегом покрыт, лишь борта видны.
Потом оцта так же за стол усадили, и накормили, к этому моменту все были подняты, и вокруг отца суетились, а он на это смотрел как должное. Особенно награде радовались, малые всё тянулись, потрогать хотели. Наташка самая маленькая из сестричек, но хитрая и ловкая, успела первой занять колени отца и категорически отказывалась с них слезать, пока тот завтракал. Я за этим наблюдал с лёгкой улыбкой с другой стороны стола, рядом с гостями сидел, пьющими чай, тоже завтракал. Бабушки не было, она вышла лаек покормить, вот мы и общались. Я маме предложил на время приезда отца, пока не ходить на учёбу, но она вскинулась, сказала, что времени им с отцом хватит, а в учёбе самое интересное началось и пропускать ни один день она не хочет, иначе не наверстает. Отец нормально это воспринял, так что возражать я не стал.
Время уже семь было, когда мама заторопилась на учёбу, она перед уходом, крепко обняла меня, шепнув «спасибо» на ухо. Я понял, что это она об отце, так что только кивнул. Малые и остальные собирались кто в школу кто в сад, приезд отца не означает, что они всё бросят, я лишь шепнул Марине, что опоздаю на первые уроки, пусть предупредит. На остальных я собирался пойти. Не стоит на такое большое время прерывать учёбу. Ну а дальше поступили так, как и планировали. Загрузились на машину и поехали к нашему новому дому. Жаль маме не по пути было, подкинули бы, но она и так доедет, на трамвае. Привыкла уже и не скажешь что из деревни, с виду, по одежде как есть городская. Отец так и говорил. Дед с нами поехал, он сегодня отдыхал. Кстати, я заметил, что бабушка водителю и лейтенанту-интенданту что-то передавала и те это что-то убирали в свои вещмешки. Они при них были, в машине лежали. Я для собственного любопытства уточнил у бабушки, что она им дала. Мог бы и сам догадать. Отблагодарила, что отца привезли. По шмату сала дала, по краюхе хлеба, лука и чеснока. Ну и там по мелочи, вроде солёных огурцов. То-то те её так благодарили. Я тоже спасибо сказал, нужно было самому предложить, но та умная, сама догадалась.
У отца из вещей только сидор был, он его на шкаф закинул в их теперь с мамой комнате, строго предупредив, чтобы не трогали. Что в нём я знал, пока было время, он подарков насобирал, где покупая, а где меняя у сослуживцев. Вовремя предупредил, хозяйственная бабушка уже нацелилась на него разобрать и вещи разложить. Да и малые все крутились у него, плотоядно поглядывая, но отец сказал вечером, значит вечером. А так мы благополучно доехали до нового дома, я снова сидел в кабине с сержантом, показывая дорогу. Свой сидор тот видимо под сиденье убрал, пробивался сквозь запахи автомобиля ядрёный чеснок, бабушка у меня сало солить умела и чеснока не жалела, очень вкусно. На столе сало вовремя завтрака было, так что гости имели возможность изведать его. Да они всё пробивали, что на столе было, особенно хорошо квашенная капуста шла.
Около двора не чищено было, да и что девчонкам надо, пробежались лопатой, тропку сделали и всё. Ладно хоть нашему грузовику тот слой снега что был, не помеха, ноябрь, ещё серьёзных снегопадов не было, так что покинув машину я направился открывать ворота. Грузовик мы во двор загнали. Сейчас интендант будет оформлять бумаги на «полуторку» для этого он с нами и приехал. Сестры и её подружек дома не было, успели убежать на учёбу, всё же будний день, не выходной. Проверив замок на доме, я открыл амбар, дед, прихватив лопату расчисткой занялся, а мы совместно отворив настежь ворота, и подняв полог, отец стал его скатывать верх, на держатели, освидетельствовали машину. Водитель, достав из своего грузовика сумку с инструментом, стал изучать двигатель, кабину и трансмиссию, ну а мы составляли опись. Кроме грузовика я передавал и канистры. Дефицит, между прочим. Их на отца оформили. Те, что с маслом и бензином. Продовольствие давно в подполе, где меня держали, было сложено, это для Тани и остальных квартирантов запасы.
Много времени оформление не заняло, быстро всё сделали. Интендант указал на номера на бортах кузова машины, их нужно замазать и нанести новые, те что теперь за этой машина числятся. Не проблема, сделаем. Отец в оформлении разбирался он и вёл его, поставив кое-где подписи, я лишь дважды расписался, в бланках приёма-передачи. Один бланк мне оставили, один забирали, а остальные документы отцу отдали, как сопровождающему груз лицу. Тут ещё водитель, закончив свои шаманские танцы вокруг грузовика, сказал, что машину завести нужно, а передок в противоположную стенку упёрт. В общем, выгнать нужно. Мы вручную впятером попробовали, да куда там, мост замёрз, не сдвинуть. Подогнали «Захар», кинули трос, я в кабину «полуторки» сел и выкатили её. Я воспользовался этим и, врубив задний ход, запустил двигатель. Даже крутить кривой стартер не пришлось. В амбаре доски постелены были, колёса не проскальзывали, лишь «Зис» чуть с пробуксовкой меня дёрнул. Нормально, главное завели и, отцепив трос, я выгнал машину во двор своим ходом, развернув её задом к крыльцу и передом к воротам. Потом мы совместно с водителем, продолжили смотр машины, он двигателем занимался, пока тот прогревался на холостых оборотах, ну и тот дал добро. Машина действительно была справной.
