– Да, но что «что-то»? – не унимался Одевис.
Мартини знал: то, что он собирается сказать, еще больше встревожит Клеа.
– Я сам отец, и у родителей, даже в самой отчаянной ситуации, всегда остается ниточка надежды, но… Но я думаю, Кастнерам надо готовиться к худшему.
После этой фразы все замолчали. И дело было не в смысле слов, а в тоне, каким они были произнесены. Мартини говорил убежденно, без всяких сомнений.
– Ну, так на будущий год вернемся к нашему разговору? – предложил сосед, стоя на крыльце своей роскошно-безвкусной виллы и обняв жену за плечи.
– Конечно, – отозвался учитель без особой убежденности.
Моника уже вошла в дом, а родители все еще прощались с соседями.
– Хорошо, – сказал Одевис. – Значит, решено.
Мартини с женой уходили, обнявшись. Уже переходя улицу, они услышали, как за ними закрылась дверь. Клеа резко отодвинулась от мужа.
– Что случилось? Что я такого сделал?
Она сердито обернулась:
– Это потому, что он предложил мне работу секретарши, да?
– Что? Не понимаю…
– Только что, когда ты говорил о семье Анны Лу, – заявила она, словно втолковывая ему очевидную вещь, – когда сказал, что Кастнерам надо готовиться к худшему…
– Ну и что? Я сказал то, что думаю.
– Нет, ты это сказал нарочно. Ты хотел меня наказать за то, что я недостаточно решительно отвергла предложение Одевиса.
– Ради бога, Клеа, не начинай, – попытался он ее успокоить.
– И не успокаивай меня! Ты прекрасно знаешь, как меня расстроила эта история. Или ты забыл, что у нас шестнадцатилетняя дочь и все это случилось там, куда мы решили увезти ее против ее воли?
Клеа сложила на груди руки и вся дрожала. Мартини понял, что дрожит она не от холода.
– Хорошо, ты права. Я допустил ошибку.
Жена посмотрела ему в лицо и увидела, что он действительно огорчен. Она прижалась к нему и положила голову ему на грудь. Мартини обнял ее, чтобы согреть. Клеа приподняла подбородок, ища глазами его глаза.
– Прошу тебя, скажи мне, что ты так не думаешь.
– Ну конечно, – соврал он.
27 декабря
Четыре дня после исчезновения
Они приезжали и группами, и в одиночку, некоторые целыми семьями. Вокруг дома Кастнеров царило постоянное, но довольно упорядоченное движение. Люди подходили к дому и клали на землю шелкового, глиняного или плюшевого котенка. На их лицах отражался свет зажженных свечей, они тянулись к этому оазису света и тепла в темноте и холоде зимнего вечера и находили утешение.
Клеа увидела по телевизору кадры этого спонтанного паломничества к дому Кастнеров и попросила мужа, чтобы он ее туда проводил. Моника осталась дома, но отдала свою любимую игрушку, чтобы мать отнесла ее как подношение пропавшей девочке.
Это был розовый плюшевый котенок.
Клеа с дочерью очень сблизились в эти дни. «Бывает, что проявления зла сближают людей, – думал Мартини. – Они, как бальзам, врачуют жизни тех, кто стал друг другу чужими, и те начинают понимать истинную цену вещей. И от страха, что могут друг друга потерять, они спешат сохранить отношения, пока кто-то или что-то не отнимет их и не утащит. Кастнеры этого не сделали вовремя. И им досталась неблагодарная доля стать первым звеном цепи и тем самым передать предупреждение другим».
Учитель сидел в машине в сотне метров от дома, где выросла Анна Лу. Подъехать ближе не давал полицейский кордон. Дальше люди шли пешком. Клеа смешалась с небольшой группой, а он остался ждать ее здесь.
Опершись перевязанной рукой на руль, Мартини наблюдал за происходящим сквозь ветровое стекло.
У дома стояли фургоны телесети, работали дикторы, и каждого освещали отдельной подсветкой. Все они рассказывали о прошлом и настоящем, ничегошеньки не зная о будущем. Это был трюк для привлечения аудитории: у людей должно было создаться впечатление, что за каждым репортажем кроется некая тайна. Репортеры, фотографы, хроникеры роились, привлеченные запахом беды, который был сильнее запаха крови, ибо кровь в Авешоте пока не пролилась. Чужая беда издавала странный запах, сильный, терпкий и в то же время привлекательный.
Было там и много обычных людей. Кто пришел или приехал из чистого любопытства, а кто и чтобы помолиться. Учитель никогда не был верующим человеком, а потому его всегда удивляло, как слепо в такие трудные моменты, как теперь к примеру, люди начинают уповать на Бога. Пропала шестнадцатилетняя девочка, ее семья измучилась за эти несколько дней. Разве добрый Бог мог бы такое допустить? А оно все-таки случилось. Почему же сейчас тот же самый Бог, который позволил этому случиться, должен все исправлять? Если бы Он существовал, Он бы так не поступил, Он бы позволил событиям развиваться естественным образом. Ибо природой предусмотрено, что акт творения предваряется и завершается актом разрушения. В глазах Господа Анна Лу подходила на роль жертвы. Без жертвы не было бы веры, не было бы мучеников. И они там, наверное, уже наметили ее в святые.
В это время мимо белого внедорожника прошла группа школьников. Мартини узнал Присциллу. Она плелась позади всех, засунув руки в карманы парки и сгорбившись. Выглядела она печальной.
Мартини немного подумал и потянулся к заднему карману брюк за бумажником. В одном из отделений лежала записка с номером телефона, которую в последний учебный день нацарапала Присцилла в надежде, что он преподаст ей несколько уроков декламации. Он посмотрел на номер и принялся быстро что-то набирать на клавиатуре мобильника. Закончив, он снова взглянул на девочку и стал ждать.
Присцилла болтала с подружкой, когда что-то внезапно привлекло ее внимание, может быть звонок или вибрация телефона. Мартини увидел, как она выпростала из кармана парки руку и долго вглядывалась в дисплей мобильника. На лице ее возникло удивление, а потом замешательство. Присцилла сунула мобильник обратно в карман и никому ничего не сказала. Но было ясно видно, что она обдумывает прочитанное.
В окне с пассажирской стороны появилась Клеа, вернувшаяся от дома Кастнеров. Мартини потянулся, чтобы открыть дверцу. Жена села в машину.
– Мучительное зрелище, – сказала она. – Родители девочки только что выходили на крыльцо, чтобы поблагодарить людей. Все были очень взволнованы. Тебе бы тоже надо было пойти.
– Лучше не надо, – уклонился он.
– Ты прав, – согласилась она. – Это не в твоем характере… Но ты все равно мог бы быть полезен.
Мартини уловил мольбу в глазах жены:
– Что ты задумала?
– Я слышала, что в горах организуют группы поиска. Ты ведь занимаешься трекингом и за последние месяцы исходил эти места вдоль и поперек. И мог бы…
– Ладно, договорились, – перебил он с улыбкой.
