— Спасибо, у меня и тут кочечки есть.
— Ай! — взвизгнула Рыска, хватаясь за левую грудь.
— Что? — перепугался Жар, роняя поводья.
— Он меня лижет!
— Где?
— Там!!!
Парень соскочил с коровы и, пылая праведным гневом, без раздумий запустил руку в Рыскин ворот, но тут же с воплем ее выдернул:
— Он меня укусил!
— Лапы прочь от девичьей чести, хам!
— Рыска, честное слово, я… — опомнился Жар, пряча окровавленную руку за спину.
— Сейчас я эту честь! — Девушка попыталась изловить Алька сама, но тут же заверещала еще громче: крыс, немилосердно щекочась, протиснулся под пояс и вывалился из-под подола. Невозмутимо встряхнулся, в несколько скачков нагнал корову, взбежал по ее ноге и затесался меж поклажи. Чтобы его достать, пришлось бы полностью развьючить Милку. Наверное, Жара бы это не остановило — уж больно палец болел, — но тут впереди показался простенький мостик из пяти уложенных рядком бревен. От раскатывания в стороны их удерживали четыре вбитых в землю кола — два на том берегу, два на этом.
Отложив расправу, друзья спустились по довольно-таки крутому бережку, густо заросшему ветляником. Судя по тинному запаху, внизу текла скорее речка, чем ручеек, хотя с разбега ее запросто можно было перепрыгнуть. Но Рыска обрадовалась и такой воде. Нащипав длинных узких листьев, девушка долго, остервенело оттирала ими перепачканную шошем руку.
— Теперь она у тебя зеленоватая, — ехидно заметил Альк, наблюдая за ней с седла.
— А ты не хочешь искупаться? — Рыска умыла лицо, а руки отряхнула на крыса. Тот брезгливо сжался за вьюком.
— В этой канаве?
— Можно подумать, тебе всегда подогретую воду с мылом подавали!
— Представь себе. А иногда даже с цветочными лепестками.
— Хочешь, клевера в речку накидаю? — съехидничала девушка.
— Дура, — неожиданно обозлился Альк. — Если сама родом из свинарника, то хоть не хрюкай на лебедей, не позорься.
— Ну, раз ты у нас лебедь, — Жар вернулся к корове за баклажкой, но в последний миг отдернул от нее руку и подло сцапал крыса за спину, — то иди-ка, голубчик, поплавай!
Альк камнем бултыхнулся в воду. Испугаться за него Рыска не успела — крыс почти сразу вынырнул и, чихая, поплыл поперек течения. Забавно так: столбиком в воде стоит, перебирая только задними лапами и руля хвостом.
— Вы!..! … и…!
— Что? Спинку потереть? — глумливо крикнул парень с мостика. — Или кипяточку подлить?
По шею измазавшись в прибрежной тине, «лебедь» выкарабкался на сушу. Злобно глянул на ухохатывающихся людей, откашлянул еще одно ругательство и, напоминая шустрого болотного ежика с колючками слипшейся шерсти, побежал обратно к корове.
Жар, закатав штанины, зашел на середину потока, где вода почище, и наполнил баклажку. Рыска оторвала от уже пощипанного платка еще один лоскут и перевязала ему укушенный палец. Теперь друзья напоминали членов тайного общества с условными знаками: крыс умудрился тяпнуть их в одно и то же место.
Остатком тряпки девушка хотела вытереть Алька, но тот сердито увернулся.
— Ты первый начал, — беззлобно упрекнула Рыска. Мокрая крыса выглядела и воняла еще хуже сухой. — Дай хоть ранки промокну, щиплет же, наверное!
— Где ты их видишь? — Тон у Алька был сварливый, но выяснять отношения он не стал.
— Уже зажили? — Девушка подпихнула крыса ладонью, заставляя повернуться и показать другой бок. — Ой, как будто вообще исчезли!
— Когда обратно превратился, — нехотя сознался Альк. Рыска все-таки накрыла его платком, немножко потерла, прежде чем крыс снова выкрутился. — И с человеком то же самое было. Мы стали такими же, как в момент обряда. Даже приноравливаться к изменившемуся телу не пришлось…
— Мы?
— Я и крыса.
— А я думала, тебя в нее превратили, — удивилась девушка.
— Нет. Объединили. — Альк перепрыгнул ей на плечо, целясь в ворот, но Рыска успела стянуть его руками.
— Нет уж, сюда ты больше не ходок! Тем более мокрый!
— Как скажешь, — смиренно согласился крыс, сполз пониже и шмыгнул в дырку на животе.
ГЛАВА 20
Матерые крысы могут несколько часов присматриваться к приманке, прежде чем отважатся ее попробовать. Травятся только молодые и неопытные.
Там же
— Ну и где твоя лавка?!
Была Рыскина очередь ехать на Милке, и Жар, беспрекословно уступив подруге место, изливал возмущение бесконечной дороге, деревьям, раскаленному добела солнцу, а в особенности — крысу, так вальяжно развалившемуся на колене у девушки, что по бокам только белых мышек с опахалами не хватало.
— Вы бы еще на четвереньках ползли, — хмуро отозвался Альк. Его такое положение дел тоже не радовало, к тому же надвигающуюся грозу можно было учуять безо всякого дара.
— Так корова-то одна, ее беречь надо!
— Значит, купите вторую.
Однако девушка оказалась не готова так легко расстаться с деньгами. Корову полагалось выбирать долго, тщательно, у проверенных людей, а лучше договориться на теленочка еще до того, как корову поведут к быку. И приезжать за рогатой кормилицей всей семьей, включая лежачего дедушку, который ну никак не может пропустить такое важное событие в жизни семьи — даже если испустит дух по дороге обратно.
Покупать же корову в дороге, у незнакомого барыги, без трехдневного ритуального торга… Это… Это как замуж выйти, схватив под локоть первого встречного!
— Может, лучше потихоньку поедем, а? — робко спросила Рыска. — Мы ж никуда не спешим…
Тут возмутился Жар. В городе из него быстро выдуло весчанскую обстоятельность — у «ночного народа» вещи переходили из рук в руки быстрее, чем в детской игре «каленый камень». В обед человек мог ездить по улицам на одной корове, вечером на другой, а утром его вешали за кражу третьей. Поэтому Жар старался не связываться со скотом — уж больно приметная и шумная добыча, в сумке не спрячешь, а хозяин опознает любимую буренку по едва заметному сколу рога. У денег же ни особых отметин, ни голоса нету.
Но ради такого дела вор был готов поступиться принципами.
— Верно, зачем на всякую ерунду тратиться? — «поддержал» он подругу. — Сведем где-нибудь, и все дела.
— Украсть?!
Жар вздохнул. Наверное, таким тоном Хольга встречала все нечестивые начинания Сашия.
— Одолжить, — поправил он. — Как Милку.
— Милка не краденая! Она… ну…
