— Да я вроде не позволяла ничего, — растерялась девушка. — Мы просто заговорили, и все.
— Но и не запрещала. Ты же относишься ко мне как к человеку, а не как к вещи… в отличие от настоящего путника.
— Потому ты от него и не убежал, да? Не можешь ослушаться хозяина?
— Еще как могу, — оскалился крыс — Почему, думаешь, нас опоенными и связанными при седлах таскают? И убежать, и укусить, и горло перегрызть…
— Врешь небось, — боязливо сказала Рыска, отодвигаясь на другой край постели.
Альк презрительно щелкнул зубами:
— Я же предупреждал, что ты не получишь с общины и телячьего хвоста. Зачем платить, если можно взять даром, а весковую дурочку прикопать у дороги, навсегда заткнув ей рот? Как только я бы удрал, он бы вас убил.
— И тебе стало нас жалко? — недоверчиво уточнила девушка.
— Нет, своей чести. Может, я и обманщик, но не подлец.
— Признавайся, — строго велела Рыска, — что ты собирался сделать с путником?
— Просто поговорить. Честное слово. Он был одним из тех, кто сделал меня… таким, и наверняка знает, как отыграть все обратно.
— И ты действительно поблагодарил бы его и отпустил? — хмыкнул Жар. — Даже не попытавшись отомстить?.
— Это можно устроить и позже. Без вашего участия.
— Больше мы тебе путников ловить не станем! — торопливо предупредила Рыска.
— Что ж, тогда остаются Мирины Шахты и пятьдесят златов, — не стал спорить крыс.
— Сто, — твердо поправил вор.
— Вымогатель!
— Лжец!
Альк и Жар с одинаковым прищуром уставились друг на друга. Крыс вздыбил загривок, а парень спросонья и так был изрядно лохмат.
— Риск удвоился, крыска, — не отступал вор. — Значит, и плата тоже.
— Ладно, — сдался Альк. Рыске даже показалось, будто он возражал просто для вида — иначе весчане решат, что могут слупить с него и двести. — Но это — конечная цена.
— Если больше никакой гнили не будет, — уточнил Жар. — А ну, рассказывай нам все и по порядку!
— Иначе с места не тронемся! — воинственно поддержала девушка.
— Не, давай лучше тронемся, — спохватился вор. — А то что-то заспались мы, вон уже как светло! Пусть по пути распевает.
— Угу, только рифмы подберу, — огрызнулся Альк. — «Всё» им! Да вы, босяки, и половины не поймете.
— А это уж твоя задача — объяснить. — Жар плюнул в кострище. Шипения не последовало, но парень все равно потоптался по углям сапогом, не оставляя пожару шансов. — И если мне твои песенки не понравятся, раскручу за хвост и запущу вить гнездо на елке, понял?
— Гляди, как бы тебя самого с нее снимать не пришлось, — зашипел крыс, пятясь от потянувшейся к нему руки. Впрочем, Жар помнил о судьбе путника и тянулся не слишком ретиво.
— Эй, кончайте ссориться! — вмешалась Рыска, подхватывая Алька и запихивая за пазуху, чтоб без помех сложить покрывало. — Вон уже по дороге кто-то едет.
— Пропустим — и за ними, — решил вор.
Крыс закопошился, пытаясь взобраться к вороту, но не сумел и затих.
— Дурак. Это воловья упряжка, она еле тащится, и через пол-лучины нам все равно придется ее обгонять.
— Сам дурак! Если мы выскочим из леса перед их носами, они нас точно запомнят!
— И что с того?
— А вдруг за нами погоня? И эти типы расскажут, куда мы направились?
— Ты собираешься так и ехать по тракту? Вдвойне идиот.
Рыске снова пришлось вклиниться между спорщиками.
— А ты что предлагаешь?
— Свернуть на ближайшей развилке. Тем более что тракт все равно делает крюк, заходя в Зайцеград. День, а то и два потеряем.
— Зато дорога хорошая, — настаивал Жар, не желая признаваться, что другой попросту не знает. — Мы тут за час больше проедем, чем тропами за полдня.
— Погоня тоже, — саркастически напомнил Альк. — Кстати, откуда она возьмется-то? Берек ни с кем, кроме племянника, поговорить не успел.
— Ну мало ли, — смутился вор. — Может… может, ее Сурок за Рыской выслал!
— Ой!
— Не пугай девку! — Крыс сердито заелозил под Рыскиной рукой, в испуге прижатой к груди. — Никто за ней через всю страну не помчится.
— Но ты же сам говорил…
В просвете между деревьями показалась телега. Ее действительно тянули четыре вола, и, судя по труду, с которым они переставляли копыта, в мешках на возу лежала соль.
— В любом случае — мы ее пропускаем, — торжествующе заметил Жар.
— Слушай, чернуля, тебе действительно хочется делиться с этим жульем златами? Пусть уматывает вместе со своей погоней, а мы спокойно доберемся до Шахт.
— Действительно, — отрезала Рыска. — И давайте уже поедем хоть куда-нибудь, а то как бы снова здесь не заночевать!
* * *
— Направо, — привычно скомандовал Альк.
Тропа напоминала нитку, выдернутую из полотна дороги, измятую и тонкую. Если б не крыс, на нее б даже не обратили внимания.
— Вот еще, — заупрямился Жар. — Доедем хотя бы до нормального перекрестка.
— На нем же тебя и повесят другим татям в назидание.
— Ты что, все стежки в Ринтаре знаешь? — удивилась Рыска.
— Вот еще. Я знаю, куда мне надо, а остальное — дело дара.
— Так ты действительно путник?
— Видун, — хмуро поправил Альк.
— А какая разница? — В веске говорили и так, и эдак, «видун» считалось более просторечным и даже чуток оскорбительным — в лицо путника так никогда не называли.
— Сама не догадываешься? Видун видит, а путник ходит. Сворачивай давай, пока никого нет.
— Как он ее вообще заметил? — проворчал Жар, направляя корову вслед за Рыскиной. И, снова поравнявшись с подругой, возмущенно ахнул: — Вот паразит!
Рыска опустила глаза и обнаружила, что Альк с удобством любуется окрестностями через прогрызенную в платье дыру. Снаружи казалось, будто он выглядывает у девушки из живота.
— Ты что наделал?! — Рыска схватилась за ткань. На расправленном дырка оказалась вдвое больше, с измочаленными краями — такое уже не заштопаешь, заплату на полживота класть надо.
— Этой ветоши все равно давно пора на помойку.
— Но другого платья у меня нет!
— А то, из беленого полотна?
