Общество раскололось на два лагеря: приверженцев новых технологий, прогрессивных членов общества и неохваченных, или регрессоров. Последние просто не хотели помещать себе в ухо устройство, предпочитая общаться с друзьями, знакомыми и коллегами по старинке.
Прохоров принадлежал к последним, и не потому, что не любил новые технологии. Просто у него банально не хватало времени. Будни специального агента, человека с полномочиями, властью очень трудны. Не всегда ему удавалось отдохнуть ночью и в выходные. За последние годы работы у Прохорова заметно прибавилось. Отдел, в котором он трудился, занимался правонарушениями в сфере информационных технологий, и, отличный оперативник, боевой офицер, очень сильно удивился, когда пришел приказ о его переводе.
Первые пару месяцев он чувствовал себя будто не в своей тарелке, но потом начал вникать, и уже через год отлично ориентировался в терминологии, мог составить нужный запрос или попросить помощи на грамотном и понятном для специалистов отдела языке, однако за столом Прохоров брюки не просиживал. Основным видом его деятельности являлась работа в поле, перехват грузов, арест подозреваемых и, как ни странно, много мордобоя. Преступники стали наглее, оснащеннее и подготовленнее. Теперь, даже при виде корочек, они не желают поднимать руки вверх, предпочитая давать бой или, как в случае с кабриолетом, устраивать гонки на выживание в исторической части города.
Сегодня майор держал в руках отчет по весьма странному инциденту.
Рано утром некий гражданин спрыгнул с крыши. Высота была приличная, травмы, полученные при падении, были несовместимы с жизнью, и все выглядело бы вполне заурядно, если бы не одно «но». Молодой человек явно не был ни суицидником, ни рецидивистом в розыске. Это был респектабельный мужчина, который приехал на конференцию.
Досье на Питера Гордона, именно так звали погибшего, было достаточно объемным. Главный инженер «Бостон Динамике», шестнадцатый в списке Форбс, человек, на чьем счету сотни патентов, десятки изобретений и модификаций. Семьянин, меценат, при финансовой поддержке которого существует как минимум три некоммерческие волонтерские организации.
Прохоров внимательно посмотрел на фотографию Гордона на первой странице досье. Подобные папки собирались на всех видных персон, пересекающих границу, и в случае надобности информацию можно было поднять из картотеки.
Гордон был красив, такой тип мужчин нравился женщинам, и, судя по насмешливому взгляду, крохотным лучикам морщин в уголках глаз и шикарной, зачёсанной назад шевелюре, парень любил это внимание. Такие жизнь самоубийством не кончают, предварительно перелетев для этого через океан. Тут было что-то другое.
Еще одна из причин, почему дело попало к Прохорову, это скорость расследования. Резкий запах международного скандала ударил в ноздри высокой политики. Требовалось разобраться, быстро и тихо, «замяв» историю, до которой еще не добралась желтая пресса. Однако сделать это было крайне сложно, и те оперативники, что половчей да с мохнатой лапой, ловко увернулись от пресловутой папки с досье на покойника и его улыбающимся портретом.
Телефон на столе майора замигал красной лампочкой, и, подняв трубку, он услышал сухое:
— Зайди.
— Есть, товарищ генерал.
Чувствуя, что речь пойдет именно об американце, Прохоров взял папку, вышел из кабинета и уверенно зашагал к дубовым дверям кабинета шефа, располагавшегося в конце коридора. Там, как всегда, была очередь. С десяток чинов помладше, несколько гражданских и даже пара журналистов скучали в вестибюле приемной генерал-полковника Симонюка.
Оглядев всю эту пеструю компанию, майор пожал плечами и уверенно двинулся вперед, обронив на ходу секретарше:
— Вызывал.
Из распахнутой двери пахнуло корабельным лаком, крепким табаком и снобизмом — ароматами, сопровождавшими власть и твердый характер. Не хватало только запаха пороха, но его в жизни Симонюка было более чем достаточно.
— Ну, чего топчешься? Заходи давай.
Прохоров поспешно шагнул в кабинет и застыл на пороге, пытаясь предугадать реакцию шефа. Как правило, в самом начале недели он был скуп на слова и весьма непредсказуем на действия.
— Товарищ генерал-полковник, майор Прохоров по вашему приказанию прибыл.
Обстановка кабинета, оставшаяся от старого режима, гнетущая и мрачная, генерала вполне устраивала. Длинный стол для заседаний, почерневшие от времени деревянные панели на стенах, слегка выцветшая ковровая дорожка и с десяток массивных стульев находились тут чуть ли не со времен царя Гороха, и даже герб бывшей, когда-то могучей и наводящей ужас на потенциального противника страны все еще висел на стене. Из новинок тут появился только портрет главнокомандующего над столом да простенькая кофеварка. Со всеми своими постами и регалиями Симонюк предпочитал делать кофе сам. Если генерал предложит тебе кофе, значит, все хорошо. Если нет, жди напрягов.
Прохоров помедлил, Симонюк кофе не предложил.
— Садись. Дело по летуну принес?
— Так точно, товарищ генерал, — Илья положил перед шефом тонкую папку с документами, и Симонюк, нехотя коснувшись ее, открыл на первой странице. Изучал он дело недолго, скорей для проформы, и затем, захлопнув, отодвинул на безопасное расстояние.
— Послушай, майор, — начал он вкрадчивую беседу кобры с домашним кроликом. — Тут такое дело…
Прохоров напрягся, не ожидая ничего хорошего, и опасения его тут же подтвердились.
— Из Москвы звонили, из главка, а им прямиком из МИД-a. Просят разобраться в кратчайшие сроки. Основная идея — суицид. Дело простое, я на тебя в нем очень надеюсь. Собери по максимуму все, что сможешь, финализируй и закрой дело по факту недостаточных доказательств преступного деяния.
— Товарища генерал, а можно вопрос?
— Валяй.
— Если это суицид, то не наш профиль, если что другое… — Огонь в глазах генерала при этих словах вспыхнул так ярко, что, казалось, осветил самые дальние темные углы кабинета. — То тем более. Уголовка этим должна заниматься.
— Слушай, Прохоров, — Симонюк покачал тяжелой, лысоватой головой. — Кто-то наверху хочет, чтобы именно ты закрыл это дело. Оно для тебя знаковое. Облажаешься — уйдешь из конторы на заслуженный отдых, нет — получишь зарубку на приклад. Заодно от «Дворцовой» себя обелишь.
— Но это же не моя вина, товарищ генерал, — насупился Прохоров. — Действовали строго по инструкции, выставили посты, перекрыли подходы…
— …а на выходе двухсотый и убитые водой доказательства. Илья, голубчик, ты пойми меня правильно, многие наверху уверены, что именно ты провалил вроде бы пустяковую операцию и спровоцировал кибер-преступника на такой отчаянный шаг. И им решительно плевать на твои доводы. Думай, Илья, думай, а то вдруг погоны жмут. И сделай все это до выходных, Христом богом тебя прошу. У меня у внука день рождения, я на дачу поеду. Мне совершенно не нужны звонки из Москвы. Вон уже и подарок купил.
