Кликнув на описание устройства, открыв несколько схем и огромный файл с перечнем функционала, Прохоров долго вчитывался в сухой менторский текст и сдался примерно на десятой странице. Устройство появилось на рынке, пройдя все возможные сертификации, в том числе и гигиеническую, и с этого момента превратилось в неотъемлемую часть культуры. В некоторых коллективах к людям без нейрофонов относились как к существам второго сорта. Они не были способы подключиться к корпоративной почте, у них не было возможности принять участие в срочных видеоконференциях из любой точки и в любое время, они не могли позволить себе закрытые совещания. Они были изгоями и не пробивались по карьерной лестнице. Кто-то шел напопятную, брел в магазин и покупал девайс, к слову, не такой уж и баснословно дорогой, другие были принципиальнее, но с теми разговор был короткий.
Нейрофон проник всюду, да так стремительно, что никто и опомниться не успел. Теперь каждый школьник, каждый пожилой человек, каждый рабочий, музыкант или конторский клерк мечтали стать его «счастливыми» обладателями. По факту произошла техногенная революция, катастрофа чудовищных масштабов, но, как ни странно, никто не обратил на это внимание. Люди очень быстро стали рабами собственных желаний. Человеку очень тяжело отказаться от удобств, которые в повседневной жизни воспринимаются как должное. Оборудованные кондиционерами офисы, мобильный интернет, частный автомобиль вместо общественного транспорта, ремни и обувь из натуральной кожи. Мелочи, скажете вы? А вы попробуйте от чего-либо отказаться. Один день не поднимайте трубку телефона, ходите по делам пешком, заварите кофе самостоятельно, с помощью турки и газовой плиты, вместо того чтобы покупать готовый в кафе по дороге на работу. Сможете ли вы протянуть долго? Вот это хороший вопрос.
Что же давал человеку, обычному, полноценному, без каких-либо увечий, нейрофон? О, это было удивительно. Целый новый мир раскрывался перед тобой, едва крохотное, даже по меркам современных гаджетов, устройство размещалось в твоем ухе.
Мир этот, как утверждали сотни отзывов довольных пользователей, был гибок, пластичен и готов подстроиться под тебя. Инженер становился магом, простые домохозяйки могли примерить на голову императорскую корону, забитые и тихие могли ощутить себя супергероями, а какая воля была для различного рода сексуальных отклонений, и сказать стыдно. Углубляясь в материал, добротный, рекламный, написанный хорошим литературным языком, майор, к своему ужасу, понимал, что у него появляется желание купить нейрофон и на своей шкуре испытать все чудеса виртуальной реальности.
Отойдя от компьютера, Илья подошел к окну и, открыв балконную дверь, подставил разгоряченное лицо прохладному ласковому ветерку. Рев большого города ворвался своей какофонией в приторную тишину жилища, заполняя все лязгом металла, скрипом тормозов, криками людей и жужжанием трансформаторных будок. В ноздри ударил привычный смрад выхлопных газов и химии, свойственный большим промышленным городам. Облокотившись на перила, Прохоров взглянул вниз и как будто прозрел. Агрессивная реклама гаджета была размещена на каждом шагу. Растяжки, билбордры, подсвечиваемые в ночное время — буквально все вокруг предлагало купить устройство со скидкой или в рассрочку, по удивительно выгодным программам. Слева, справа, снизу, навязчивые предложения о покупке, спасибо, что на голову не падали. Отступив на шаг, Илья развернулся, зашел в комнату, закрыл балконную дверь и потянулся за пультом телевизора. Пользовался он этим устройством редко, в основном для просмотра новостей или передач про животных. Чаще всего телеприемник просто простаивал без дела, медленно покрываясь пылью. Одно нажатие кнопки — и тут же реклама нейрофона. Образцовая семья сидит за столом, все мило общаются друг с другом. Сцена меняется, оказывается, отец семейства в этот момент летит на драконе, прикрывая рукой лицо, от бурных воздушных потоков. Снова смена сцен, по-видимому, мать, блондинка с голубыми глазами и пухлыми губами, сменяет розовый домашний костюм на доспехи морпеха и, умело управляя огромным плазменным резаком, идет в бой с космическими монстрами. Снова смена заготовки, дети, девочка и мальчик. Малыш улыбается родителям, тянется за печеньем, а перед его глазами пляшут на столе мультипликационные персонажи. Девочка — принцесса, самая настоящая, вокруг принцы, короли, верные подданные и золотая карета, в которую запряжены четыре белоснежных единорога, гарцующих на месте. Далее тишина, слоган «Весь мир с тобой, где бы ты ни оказался. Развлечения, способные собрать за столом всю семью. Попробуй — откажись».
Майор последовательно прощелкал все федеральные и региональные каналы вещания и раз за разом натыкался на искомую рекламу. Иногда она была агрессивной и напористой, порой даже социальной, но по-простому занималась одним, программировала обычного зрителя на покупку. Детям дарили нейрофоны за хорошее поведение, подросткам — за оценки, взрослые покупали забавы ради. Имелся спрос даже среди пенсионеров. Для них предлагалась уникальная система коммуникации, позволяющая в любой момент позвонить родственникам или обратиться в полицию и скорую помощь, если вдруг возникнет проблема. И люди, что естественно для человеческой натуры, реагировали. Милосердие, развлечение, комфорт, новые ощущения, новые возможности. Адский коктейль из чувств и желаний, кровь Сатаны.
Все выходные Прохоров провел в оцепенении, не выходя из дома, не включая телевизор или радио. Стоило только нажать на кнопку питания, как электронные устройства рассыпали вокруг дифирамбы нейрофону, навязчиво, настойчиво, липко. Илью шокировало, что некая потусторонняя сила с легкостью взрослого, отнимающего у младенца конфету, смогла поработить далеко не последнюю в пищевой цепочке часть населения. Тысячи, нет, сотни тысяч людей попали под влияние нейрофона, и было совершенно непонятно, что произойдет потом. Неведомая рука могла нажать кнопку, и модуль в голове заставил бы людей, как безропотных баранов, уверенно переть в сторону обрыва, прыгая с головокружительной высоты, расшибать головы и ломать кости. Впрочем, массовое самоубийство вряд ли было в планах этого страшного существа. Слишком сложная была схема, слишком громоздкий план. Вместо этого можно было занести неведомую инфекцию, или распылить неощутимый для рецепторов смертельный газ. Прохоров почему-то думал, что существа способные соорудить такое, могли иметь в запасе еще много неприятных сюрпризов.
Утро воскресенья было финалом рефлексии, после которой майор начал действовать. Сначала он позвонил лейтенанту и был приятно удивлен халатностью своего подчиненного. Зельдин, вместо того чтобы ехать прямиком в отдел, просто загнал «Волгу» с вещдоками на служебную парковку и поспешил домой, в лоно семьи, тепла и уюта. Майор в этот раз не возражал, однако он не мог не отчитать лентяя. Внутренне ликуя, со скоростью молнии выдвинулся в нужном направлении. Попасть туда в выходные было существенно проще, чем, скажем, в камеру хранения вещественных доказательств.
Ключи от авто получить было легко, и вскоре Илья катил по воскресному Петербургу, прикидывая, где бы остановиться, чтобы как следует изучить документы. Нужен был офис, стол, компьютер и копировальный аппарат, если в бумагах вдруг встретится что-то любопытное.
— Алее, Серега, это Прохоров, — особо не церемонясь, майор набрал номер своего старого приятеля.
