Пусть каждый достойный уважения муми-тролль задумается над моими переживаниями, моим мужеством, здравым смыслом, моими добродетелями (а возможно, и над моими глупостями), – если он еще не принял решения набираться ума-разума из собственного опыта, переживая удивительные приключения и нелегкие испытания, какие выпадут на долю каждого молодого талантливого муми-тролля.
На этом мемуары заканчиваются.
Но за этим следует важный эпилог.
Эпилог
Муми-папа положил перо и молча окинул взглядом свою семью.
– Молодец! – растроганно сказала Муми-мама.
– Молодец, папа, – повторил Муми-тролль. – Теперь ты стал знаменитым.
– Это почему же? – воскликнул, подскочив, папа.
– Все станут читать твои мемуары и решат, что ты знаменитый, – уверенно заявил Муми-тролль.
Писатель весело помахал ушами.
– Может статься! – сказал он.
– Ну а потом, – крикнул Снифф, – что было потом?
– Ах, потом… – папа сделал неуверенный жест, подразумевавший дом, семью, сад, Муми-дален и вообще все, что идет следом за молодостью.
– Дорогие дети, – робко сказала Муми-мама, – потом началось это…
Внезапно веранда задрожала от порыва ветра. Хлынул дождь.
– Каково-то плыть по морю в такую ночь, – пробормотал папа словно про себя.
– Ну а мой папа как же? Юксаре? Что с ними сталось? И что было с мамой? – спросил Снусмумрик.
– А со Шнырьком? – крикнул Снифф. – Куда ты дел моего единственного папу? Уже не говоря про его коллекцию пуговиц и про зверюшку Сос!
На веранде наступила тишина.
И тут, именно в нужный для всей этой истории момент, в дверь постучали. Раздались три сильных коротких стука.
Муми-папа вскочил и закричал:
– Кто там?
Кто-то басом ответил:
– Отвори! Ночь мокрая и холодная!
Муми-папа широко распахнул дверь.
– Фредриксон! – крикнул он.
И на веранду действительно вошел Фредриксон, стряхнул с себя дождинки и сказал:
– Привет! Привет! Не сразу мы вас нашли.
– Ты ни капельки не постарел! – восторженно воскликнул Муми-папа. – Ах, как замечательно! Ах, какая радость!
Тут послышался глухой голос:
– В такую роковую ночь забытые кости стучат громче, чем когда-либо! – И из рюкзака Фредриксона, приветливо улыбаясь, выползло привидение собственной персоной.
– Добро пожаловать! – сказала Муми-мама. – Не хотите ли кофе?
– Спасибо, спасибо, – ответил Фредриксон. – Чашечку мне и чашечку привидению. И еще несколько чашечек тем, кто еще за дверью!
– А там еще кто-нибудь? – спросила Муми-мама.
– Да, там родители пришли. Только они вроде бы стесняются.
Снифф и Снусмумрик выбежали прямо под дождь, и там стояли их папы и мамы, они мерзли, но ужасно стеснялись, оттого что так долго не давали о себе знать. Там стоял Шнырёк и держал за лапку зверюшку Сос, а в больших чемоданах у них лежали обе коллекции пуговиц. Рядом стояли Юксаре с погасшей трубкой во рту, и растроганная до слез Мюмла-мама, и Дочь Мюмлы, и тридцать четыре малыша Мюмлы и, конечно, малышка Мю (которая нисколечко не подросла), и когда они все вместе поднялись на веранду, стало так тесно, что стены ее выгнулись наружу.
Эту ночь невозможно описать!
Такого количества вопросов, восклицаний, объятий, объяснений и чашек кофе еще не видела ни одна веранда, а когда папа и мама Сниффа начали раскладывать пуговицы по сортам и тут же подарили сыну половину коллекции, поднялась такая суматоха, что Мюмла собрала своих детей и стала прятать их по шкафам.
– Тихо! – крикнул Фредриксон. – Завтра…
– Завтра, – повторил Муми-папа с юношеским блеском в глазах.
– Завтра мы снова отправляемся на поиски Приключения! – крикнул Фредриксон. – Мы улетаем на «Морском оркестре»! Все вместе. Мамы, папы и дети!
– Не завтра, а сегодня ночью! – воскликнул Муми-тролль.
И туманной предрассветной ранью вся компания высыпала в сад. На востоке небо посветлело в ожидании восхода солнца. А оно уже вот-вот должно было взойти, ночь кончалась, и все было готово начаться сначала.
Распахнулись новые ворота в Невероятное и Возможное, начался новый день, когда все может случиться, если ты ничего против этого не имеешь.
