– Вздернутый? Я?
– …что Ларри поставил у себя этот ящик, и мы теперь смотрим все выпуски новостей, очередь установили. Не потому, что нас что-то там беспокоит, разве что ты сам. Но когда Майк попадает в новости – а он, конечно же, попадает, – мы узнаем это задолго до того, как тебе присылают твои дурацкие вырезки. Бросил бы ты их читать.
– Откуда вы знаете про вырезки? Я же так старался, чтобы все было шито-крыто.
– Начальник, – устало вздохнула Энн, – ведь должен же кто-то избавляться от мусора. Или ты думаешь, Ларри неграмотный?
– Ясно. Как Дюк ушел, так этот проклятый мусоропровод сразу разладился. Кой черт, да тут все разладилось!
– Скажи только Майку, и Дюк тут же прибежит.
– Ты же знаешь, что я не могу. – Слова Энн вызвали у Джубала очень, очень неприятные подозрения. – Энн! А тебя-то что здесь держит? Это что, Майк тебе сказал?
– Я здесь потому, что я этого хочу, – без запинки отрапортовала Энн.
– М-м-м… я не уверен, что это такой уж вразумительный ответ.
– Джубал, мне иногда очень хочется отшлепать тебя, как маленького ребенка. Могу я договорить?
– Трибуна в вашем распоряжении.
Да и остальные, остался бы хоть кто-нибудь из них здесь, если бы не… Мириам вышла за Стинки и уехала с ним в Бейрут – сделала бы она такое без Майкова одобрения? Имя Фатима Мишель – это дань уважения новой вере плюс желание Стинки сделать другу приятное – или код, столь же прозрачный, как и двуствольное имя маленькой Эбби? А что же тогда Стинки? Даже не догадывается о своих рогах или носит их с благоговейной гордостью, как когда-то Иосиф? Э-э-э… логично считать, что Стинки знал о своей гурии все, вплоть до малейших подробностей, водяное братство не допускало столь серьезного упущения. Если только оно серьезно, в чем Джубал сомневался, и как врач, и как агностик. Но для них самих это должно быть…
– Ты не слушаешь?
– Извини. Задумался. – (…И кончай ты эти штуки, пакостный старикашка… это ж надо – высасывать какой-то смысл из детских имен! Дальше ты займешься нумерологией… потом астрологией… потом спиритизмом… а потом впадешь в полный маразм, и твоей тушке потребуется уход сиделки, и у тебя не останется достаточно соображения, чтобы развоплотиться с достоинством. Зайти во врачебный кабинет, открыть в шкафу девятый ящик, код «Лета», и взять два грана, хотя и одного бы за глаза хватило…)
– Эти вырезки тебе совершенно ни к чему, потому что мы следим за всеми новостями про Майка… и Бен обещал, что если там что-нибудь серьезное, он сразу с нами свяжется. А главное, Джубал, Майку невозможно причинить вред. Навести Гнездо – и ты сам это поймешь, мы-то там уже были, все трое.
– Меня никто не приглашал.
– А нас тоже никто не приглашал. В свой дом ходят без приглашения. Или чтобы тебя навестить, они должны твоего приглашения дожидаться? И кстати, почему это «не приглашали»? И Бен тебя уговаривал, и Дон писала, и Дюк.
– Меня не приглашал Майк.
– Начальник, Гнездо принадлежит мне и тебе в ничуть не меньшей степени, чем Майку. Майк просто первый среди равных – ну, как ты здесь. А разве для Эбби это не свой дом?
– К слову, – заметил Джубал, – эта собственность уже переписана на ее имя, с сохранением за мной пожизненного права владения. – Зная, что значительная часть Майкова состояния завещана его братьям по воде, Джубал убрал их из числа своих наследников. Однако он не был вполне уверен в «водяном» статусе Эбби – мокрые пеленки не в счет, – а потому сделал в своем новом завещании распоряжение в ее пользу, а также в пользу наследников некоторых других личностей. – Я не собирался тебе говорить, но и скрывать тут, в общем-то, нечего.
– Джубал, я сейчас запла́чу, честно. И у меня чуть не вылетело из головы, что я хотела сказать. А скажу я тебе вот что. Майк ни в коем случае не станет тебя торопить, ты сам это знаешь. Я грокаю, он ждет полноты – и ты, наверное, тоже.
– М-м-м… я грокаю, ты говоришь правильно.
– Вот и договорились. И ты не волнуйся, что Майка арестовали, а то с самого утра на тебе лица нет. Такое случалось уже много…
– Арестовали? Я ничего об этом не слышал! Так черта ж ты…
– Джубал, Джубал, успокойся. Бен не звонил, значит там ничего серьезного. Майку не привыкать, его и фокусником арестовывали, и в армии, и где только не… – а за время, как он стал проповедовать, это то ли шестой, то ли седьмой раз. Он подчиняется без малейшего сопротивления, но засудить его у них никогда не получается, и он выходит на свободу, как только захочет.
– Ну и что ему шьют на этот раз?
– Да все та же обычная чушь – непристойное поведение, половая связь с несовершеннолетними, групповое мошенничество, содержание дома терпимости, вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность, сговор с целью нарушения закона о всеобщем обязательном образовании.
– Это как?
– Их лицензия на содержание приходской школы была аннулирована, а дети не захотели возвращаться в обычную школу. Да ерунда это, Джубал, все это ерунда. Есть одна противозаконная вещь, в которой они виноваты, пусть и формально, – да и ты, начальник, тоже, – но доказать ее невозможно. Жаль, что ты не бывал в Гнезде, а то бы понял, что даже ФОС не под силу подсунуть туда шпионскую камеру. Вся эта свистопляска Майку только на руку – рано или поздно обвинения будут сняты, а прихожан станет еще больше.
– Хм! А не сам ли он и подстраивает все эти гонения?
– Что? – изумилась Энн. – Знаешь, Джубал, я никогда о таком не задумывалась. Да и Майк, ведь он не может лгать.
– А зачем же обязательно лгать? Что, если, скажем, распустить истинные слухи? Но такие, что в суде ничего не докажешь.
– Так ты думаешь, он мог такое сделать?
– Я не знаю. Зато я знаю, что самая лучшая ложь – это дозированная, хорошо подобранная правда. А вызывать на себя гонения ради саморекламы, такое бывало сплошь и рядом. Ну хорошо, поверим тебе, что вся эта история – ерунда, и выкинем ее из головы. Ты все еще «к ноге»?
– Я принесу сюда Эбби, но только под обещание, что ты не будешь щекотать ее под подбородком, а также издавать некоммерческие звуки вроде «у-тю-тю-тю-тюшеньки». Иначе придется поднять Доркас.
– Неси девицу сюда. Я честнейшим образом попытаюсь издавать сугубо коммерческие звуки – в моей голове зародился абсолютно новый сюжет. Я бы назвал его «Юноша встречает девушку».
– Ты знаешь, начальник, а это здорово. Странно даже, почему никто не подумал о таком раньше. Подожди секунду. – Энн выскочила из комнаты.
Джубал проявил редкую выдержку – некоммерческая деятельность продолжалась менее минуты, до появления на лице Абигейл блаженной улыбки, затем Энн дала дочке грудь, а он начал диктовать.
– Заголовок. «В них больше мужского, чем в мужчинах». Начало. Генри М. Хавершем Четвертый получил хорошую подготовку. Он считал, что существуют только две разновидности девушек: те, которые находятся в одном с ним помещении, и те, которые не находятся. Он безоговорочно предпочитал девушек второй разновидности, особенно если они так и сидят где сидели. Абзац. Он не был представлен молодой леди, которая неожиданно плюхнулась к нему на колени, и вовсе не рассматривал заурядную катастрофу как эквивалент формального зна… Какого тебе хрена? Я работаю, ясно тебе?
