– Поле Смерти?
Зигфрид медленно кивнул.
Это предположение встряхнуло парня, как удар электрическим током, подтолкнув внутренне собраться и критически оглядеться. Товарищ по оружию, похоже, был очень близок к истине. Происходящее вокруг и впрямь напоминало сюрреалистическую картину, возникающую то ли в реальности, то ли в мозгу человека под воздействием одного из Полей Смерти – странных пространственно-временных аномалий, появившихся на планете после окончания Последней Войны. Одни считали, что эти переползающие с места на место области пространства – прямое порождение массированных ядерных бомбардировок, своеобразная мутация самого пространства. Другие предполагали, что Поля эти – искусственно созданные образования, плод изощренного замысла разумных мутантов – вроде шамов или кио. Некоторые из мутов обладали настолько нечеловеческим интеллектом, что вполне были способны на самые удивительные и жуткие вещи. Во всяком случае, за шамами была замечена способность к управлению погодой, перемещению облаков, к телекинезу и телепатии. Так что и в этой версии ничего невозможного не было.
Сам Книжник склонялся к простому принципу «скальпеля Оккама»: не порождать без надобности лишних сущностей. И предпочитал считать Поля Смерти явлением изуродованной войной природы. Которым, однако, теоретически можно управлять.
Те же шамы, по слухам, вполне могли усилием разума перемещать Поля Смерти в своих интересах. Нельзя исключать, что такой способностью обладают не только они.
– Считаешь, это термиты применили здесь Поле Смерти? – осторожно произнес Книжник.
Перед глазами возникла ужасающая картина.
Вот она, медленно наползающая смерть: легкое марево, как трепещущий раскаленный воздух пустыни. Поле Смерти надвигается тихо, гипнотизируя обманчивыми картинками в своей глубине. Оно словно заманивает своих жертв, не давая шанса спрятаться или сбежать. И вот оно бесшумно обволакивает Кремлевские стены и башни, раскаляя их в своей адской топке – и древний кирпич лопается от резкого перепада температур, и некуда укрыться защитникам твердыни, застигнутым врасплох…
И все осыпается раскаленным прахом. А Поле уползает дальше, ведомое своими безжалостными укротителями…
– Так это оно выжгло здесь все к чертовой матери?! – задыхаясь от буйства собственного воображения, прохрипел Книжник. – Оно Кремль спалило?!
– Может, и Кремль спалило, – спокойно отозвался Зигфрид. – А может, только наши мозги.
Книжник хотел было выпалить какую-то резкость в ответ не неуместный сарказм товарища. Но тут до него дошел смысл слов Зигфрида:
– Погоди… Думаешь, это все… Иллюзия?
Зигфрид пожал плечами. А семинарист принялся изумленно оглядываться, как будто только что увидел этот кошмарный пейзаж. Только таращиться во все стороны бесполезно. Тут нужно прислушаться к себе.
Он понял, что имеет в виду опытный воин. Поля Смерти разнообразны, как разнообразны сами способы лишить жизни хрупкое существо вроде «хомо сапиенс», ставшего теперь редким, исчезающими видом. Есть нечто вроде того, что он нарисовал в своем воображении – мощное, испепеляющее, перемалывающее камень. Но такие чудовищные Поля редки, и нет сведений о том, что ими можно управлять в принципе.
Есть Поля Смерти не столь мощные, но от того не менее коварные. Попав в него можно сразу и не понять, что забрел в смертоносную ловушку – и поле будет переваривать тебя медленно, как медуза крохотную рыбку. В некоторых из таких «медленных» Полей Смерти наблюдаются поразительные деформации времени и пространства. И зачастую, находясь внутри такой ловушки, невозможно отличить реальность от иллюзии.
А хуже того – в них часто иллюзии становятся реальностью.
– Ты себе ничего такого не навоображал? – Зигфрид покрутил в воздухе пальцем в пыльной перчатке. – Ну, пока прятался в своем подземелье.
– Я не прятался! – огрызнулся Книжник.
– Прости, друг. Ты понял, что я хотел сказать…
– Да понял я! Думаешь, Поле срисовало наши страхи, превратив в реальность?
Зигфрид развел руками. Книжник мрачно кивнул:
– Хотел бы я, чтобы все это оказалось лишь плодом моего больного воображения… – он метнул исподлобья хмурый взгляд Зигфриду. – Да! Я боялся! Переживал за наших! Я хотел успеть – выбраться на поверхность и сообщить все, что узнал о противнике! И да – рисовал в башке всякие апокалиптические картинки. А как я могу справиться со своим воображением?!
– Не кипятись, Ник. Если все, что мы видим – проделки Поля Смерти с нашим разумом, то, может, не все потеряно. Вспомни, во что Поле Смерти превратило ВДНХ?
Книжник помнил ту давнюю историю. Целая область пространства под воздействием Поля Смерти стала просто игрой воображения одного-единственного существа – Буки.
– А что мы можем? – мрачно фыркнул Книжник.
Скорее, по инерции. Потому как сам вдруг поверил: у них появилась хоть крохотная – но надежда.
– Что мы можем? – повторил Зигфрид. – Можем принять все, как есть. Согласиться, что Кремль мертв и Форт мертв, что все наши близкие сгинули и нам остается лишь доживать свой недолгий век, смирившись с поражением…
Слушая тяжелые, как капли свинца, слова друга, Книжник вжал голову в плечи. С каждым словом он ощущал, как его оставляют жизненные силы – ведь сама жизнь теряла сейчас смысл. У них не было будущего – оно погибло вместе с последним островком цивилизации, которым до последнего оставался Кремль.
– …а можем погибнуть в бою, как мужчины, забрав с собой как можно больше врагов, – продолжил Зигфрид. – Да, нам не одолеть эту силу, но нанести ей урон мы еще сможем.
Книжник едва заметно кивнул. Зигфрид прав. Умереть с честью для него – легко и приятно. Его друг – духовный наследник викингов. И даже если он не верит в Валгаллу и бессмертие павших в бою воинов, смысл последнего боя у него в крови. Но это утешительное чувство, присущее весту, не грело бывшего кремлевского семинариста. Ведь его воспитывали совсем в другом духе.
Главное для него – не умереть, пусть даже красиво и с честью. Главное – сохранить и передать в будущее чудом сохраненные крупицы цивилизации и культуры. А потому даже в такой критической ситуации путь Книжника хоть чуточку, но будет отличаться от пути Зигфрида.
– Ты прав, – тихо сказал Книжник. – Мы можем погибнуть в бою. Но если есть хоть малейший шанс что-то изменить – давай попытаемся его использовать.
– Ты считаешь, такой шанс у нас есть? – Зигфрид недоверчиво прищурился.
– Я верю, – тихо сказал Книжник. – Я просто верю. Потому что ничего, кроме веры, у меня не осталось. И если суждено погибнуть – я хоть буду знать, что сделал все, что мог. В Поле Смерти все иллюзорно – пространство и время, причина и следствие. Если удастся добраться до того, кто сплел этот смертельный клубок…
Книжник замолчал. У него просто слова застряли в горле, к которому подкатил удушливый ком. Не хватало только разреветься, как девчонка. Он очень хотел верить в то, о чем говорил. Но вера утекала сквозь пальцы, как пыль, оседавшая на руины Кремля.
