– Виктор Евгеньевич, – ледяным тоном начала Тамила, чувствуя, что сама начинает закипать. – Я у вас не так часто что-то прошу! К тому же у меня на носу не увеселительная прогулка! Или вы считаете, что больница – это курорт? У неё нет никого, кроме меня.
Шеф сердито закрыл папку и схватил ещё одну, бросив на свою подчинённую недобрый взгляд, однако прикусил язык. На некоторое время воцарилась тишина, он провёл пальцем по столбику данных, будто что-то подсчитывал и боялся пропустить.
Тамила терпеливо ждала, что он скажет. Где-то на краю сознания появилась мысль, что говорит она не совсем правду, ведь был же ещё Соловей Владимир Антонович – её родной отец. Но с матерью он общался нечасто, и Тамила совсем не была уверена, что отец сумеет чем-то помочь. Даже если захочет, у него просто может не получиться. Больницы он, пожалуй, не любил ещё больше, чем его дочь. Поэтому, когда отец даже что-то хотел, но не мог заставить себя туда отправиться, результат всегда был один – нулевой.
– А что мне велишь с этими туристами делать? – буркнул шеф уже более примирительным тоном.
Тамила поняла, что медленно, но верно добивается своего. Если начальник начинает задавать вопросы, вместо утверждений, обычно озвученных криком, то появился проблеск надежды на разрешение ситуации в свою пользу. Табан сдавался, хоть и огрызался.
– Обсудить конструктивность проекта, – спокойно произнесла Тамила, – с финансовым положением я их более-менее ознакомила, пока вы были в командировке. Так что никаких проблем возникнуть не должно. Они специалисты весьма неплохие, и пока что ни один из них не пытался подловить меня на чём-то или задать каверзный вопрос.
– Но ты же понимаешь, что рано или поздно разговор всё равно упрётся в деньги!
Виктор Евгеньевич встал, подхватил обе папки и принялся сосредоточенно запихивать на полку, где они стояли ранее. По странному стечению обстоятельств вместе папки категорически не желали становиться на место.
«И кто-то обязательно всё протабанит», – подумала она, но, разумеется, озвучивать не стала.
Тамила встала и, подойдя к начальнику, отобрала сначала одну, быстро поставив её в пустующую щель, а потом – вторую. Начальник махнул рукой и сел в кресло.
– Ладно, сколько тебе надо?
– Хотя бы дня три.
Тамила понимала, что это может быть наглостью, но, с другой стороны, понятия не имела, каково состояние матери и насколько всё может затянуться.
– Что-о-о? – возмутился он, но потом сделал шумный вдох, словно призывая себя к спокойствию. – Ладно, Соловей. Если к тому времени, когда ты вернёшься, меня не останется в живых, то знай, вся ответственность на тебе!
Тамила оторопела от такого заявления:
– Это ещё почему?
Но Виктор Евгеньевич явно не собирался вдаваться в подробности, взял ручку и размашисто подписал её заявление.
– Бумагу передай секретарю прямо сейчас. А то Ира уедет, придётся тогда ждать до вечера. Давай, бегом.
Тамила быстро поблагодарила и покинула кабинет начальника, мысленно вознося похвалу высшим силам за то, что ей удалось всё сделать так, как она и планировала.
Во всяком случае, сейчас это было очень хорошо. Ира, увидев заявление, быстро забрала его в оформление и пожелала матери скорейшего выздоровления. В отличие от шефа, она интересовалась сотрудниками и всегда старалась их подбодрить и сказать доброе слово.
* * *
Когда Тамила зашла в палату, сердце гулко застучало и рухнуло куда-то вниз. Мать лежала на кровати, выглядела измождённо и несколько кошмарно. Кожа на лице почти сливалась с белой наволочкой, под глазами залегли круги, а взгляд заставлял немного ёжиться. Единственным ярким пятном были красновато-коричневые волосы. Мать давно красилась только в такой цвет, не желая уступать седине.
Увидев Тамилу, она улыбнулась, в уголках глаз залегли морщинки-лучики.
– Не стой же, подходи.
Тамила отбросила в сторону неуверенность и быстро пошла на зов. Насколько она могла судить по тону, мать чувствовала себя не так уж и плохо, что, безусловно, было огромным облегчением. Камень с души, может, и не сняло, но основательно его раскачало.
Тамила присела на стоявшую рядом табуретку и погладила мать по руке.
– Как ты себя чувствуешь?
Мать чуть пожала плечами и почему-то бросила быстрый взгляд на вошедшую медсестру. Та положила на прикроватную тумбочку две таблетки и стакан воды.
– Примите это сейчас.
Тамила и мать синхронно кивнули, но, заметив это, тихо рассмеялись. Когда медсестра покинула палату, мать скривилась:
– Выкрутимся. Сейчас пока ничего сказать не могу. Но тут обещали быстро поставить на ноги. Всё бы ничего, но кормят отвратительно.
– Не переживай, я тебе буду носить, – быстро вставила Тамила. Денег она жалеть не собиралась, к тому же всё равно понадобятся лекарства, так что захватить еду будет не так уж тяжело.
– Да-да, – вдруг нетерпеливо перебила мать, словно хотела сказать что-то важное, но тут же замолкла.
Тамила насторожилась. Ей очень хотелось спросить про Кирилла, но в то же время она понимала, что мать нельзя заставлять волноваться лишний раз. Бывшая пассия легко мог прибегнуть ко лжи, чтобы произвести нужное впечатление.
– Мам, – тихо произнесла она. – Ты хоть скажи, о чём вы говорили с тётей Алей, что тебя так прихватило? Или же до этого перенервничала?
Мать на минуту задумалась, потом снова пожала плечами, только из-за слабости жест получился крайне неубедительным.
– Да что я тебе могу сказать, если сама не знаю. Говорили о всяком, по большей части о ерунде, потом о её детках. Вон, дочка замуж вышла и уехала с супругом в Новосибирск, теперь и Алю к себе зовут.
Тамила услышала в голосе явный укор, мол, нормальные люди семьи заводят, а тебе всё не так. Раньше Тамила обижалась, а сейчас… сейчас просто уже приходилось глотать, как горькую пилюлю.
– А до этого?
– Что до этого? – не поняла мать. – Вроде ничего такого. Доктор сказала, что возраст подступает, всё же я с годами не молодею.
Тамила молча кивнула. Если врачи не всегда могли сказать что-то конкретное, то сам больной тем более.
– Знаешь, – неожиданно мать понизила голос до заговорщицкого шёпота, что заставило Тамилу вновь насторожиться. – Я недавно встретила Кирилла прямо в магазине у моего дома.
Тамила невольно отпрянула назад, понимая, что она сказала чистую правду. Но мать, кажется, совершенно не обратила внимания на её реакцию:
– Очень интересовался, где ты и как. Слушай, может, зря вы разругались-то? Хороший же парень.
«Я откручу этому хорошему парню голову, если он посмеет ко мне ещё раз приблизиться», – подумала Тамила.
Потому что Кирилл уже переступал всякие рамки. Что он себе вообще вообразил?
