И каждое новое поглаживание порождало в глубине ее естества волну наслаждения, а дыхание перехватывало от неясного ей самой желания.
– Еще, – прижимаясь к его губам, прошептала Далия.
И Кирк принялся ласкать льнувшую к нему девушку все смелее и настойчивее, ее лоно увлажнила страсть. Внезапно ее со скоростью несущегося по небу метеора затопило сладостное облегчение, и, схватив его запястье, она качнулась вперед, отдаваясь волнам разливавшегося по телу наслаждения.
Крепко ее обхватив и уткнувшись лицом в ее шею, Кирк почувствовал, как нестерпимо заныл его член.
– Я хочу тебя, – простонал он. Он хотел ее, вожделел ее, он должен был ее взять. Кирк поцеловал ее со всей переполнявшей его страстью, а ее тело все еще сотрясала легкая дрожь.
Внезапно одежда сделалась им помехой и, стремясь слиться воедино, они принялись судорожно ее срывать. Когда Далия завозилась с пуговицами его жилета, Кирк отстранился.
– Нет. Не надо…
И спустив лосины, обнажил рванувшийся ей навстречу член.
Глаза Далии расширились, но без малейших колебаний она крепко сжала его теплыми пальцами. Стиснув зубы в сладострастной истоме, Кирк нежно взял ее за запястье и высвободился, тогда она обняла его за шею, а он подтянул ее к краю стола. И прижался к ней, ища кончиком мужского естества ее скользкое от возбуждения лоно.
Никогда в жизни Далии не испытывала подобного блаженства. Схватив его за плечи, она, едва он плавно в нее вошел, выгнулась, подаваясь ему навстречу. И задохнувшись, застыла, пораженная его размером. Кирк приподнял ее бедра и потянул к себе. Далия инстинктивно обхватила его ногами за талию и резко качнула бедрами вперед. На мгновение он остановился, но, сломив сопротивление, вошел глубже, и ее затопили волны такого мощного тепла и сладостной наполненности, что дыхание замерло, и она, ошеломленная чудом, целиком отдавшись своим ощущениям, закрыла глаза.
Толчки Кирка делались все сильнее и напористее, а у нее внутри разгорался пожар. Извиваясь, она старалась притянуть его ближе и в переполнявшем ее бешеном экстазе захватить его целиком.
Будто в тумане она видела перед собой лицо Кирка, его плотно сомкнутые веки с густыми ресницами, экстаз, преображавший его лицо с каждым толчком, которым он одновременно и брал, и давал.
Если бы она знала, какое ее ждет блаженство, не колебалась бы ни секунды. Распаленная, она сжала его ногами и, притянув к себе, снова ему открылась.
Он застонал, от напряжения над его бровями повисли капельки пота. Кирк покрывал поцелуями плечи Далии, шею, а его теплое дыхание смешивалось с ее дыханием. Ощущая, как отяжелели и налились ее груди, она гладила его руки и сильные плечи, жар у нее между ног обратился в пламя. Глубоко внутри нее вспыхнул огонь дикого вожделения. Далия сжала Кирка ногами, и с каждым его новым толчком на нее одна за другой накатывали все более глубокие и мощные волны наслаждения, подталкивающие ее к грани безумия.
Казалось, ее наслаждение передалось ему, потому что неожиданно он начал ускорять темп, двигаясь все быстрее и быстрее. А потом вдруг резко выгнулся, и в ответ на крепкое сжатие ее мышц где-то глубоко внутри себя она ощутила пульсацию, а Кирк, стиснув ее в объятиях, зарылся лицом в ее волосы и выкрикнул ее имя.
Глава 16
Из дневника герцогини Роксборо
«Оба только что были здесь и вдруг куда-то исчезли. Никто, наверное, и не заметил этого. Чуть позже кому-то захотелось увидеть лорда Кирка и поблагодарить за чтение стихотворения, но я сказала, что он извинился и ушел, сославшись на головную боль.
Я заверила Кирка, что Далия не останется равнодушной к этому стихотворению. Надеюсь, он не забудет поблагодарить меня завтра».
Оба, надсадно дыша, долго молчали. Было слышно, как в камине потрескивают поленья. Далия не сразу сообразила, что лежит навзничь на жестком столе, что ее не обращенный к камину бок совсем озяб, а между ее нелепо раскинутыми ногами примостился Кирк. Не разжимая объятий, Далия уткнулась лицом в его шею, будто стремясь продлить чудесное мгновение.
Кирк лбом прижался к ее виску, Далия слышала, как его дыхание становится ровнее. Исходившее от его могучей груди тепло было таким манящим, что она прижалась к нему еще крепче.
Потом он поднял голову и заглянул ей в глаза.
Она смущенно улыбнулась.
– Это было… – Кирк покачал головой. – Нет, я не нахожу слов.
Далия молча кивнула в ответ. Ее лицо все еще пылало страстью.
Кирк, отстранившись от стола, не спеша, обстоятельно, явно пытаясь растянуть удовольствие, опустил ее задравшуюся юбку. Далия невольно усмехнулась. Потом полез в карман и достал оттуда скомканный носовой платок.
– Вот, возьмите.
И поцеловал ее в лоб.
Жар от его дыхания волной разлился по ее телу. Кирк с улыбкой повернулся к пламени камина. Пока он ворошил угли, Далия приводила себя в порядок, после чего тоже подошла к камину, собравшись бросить в огонь платочек. Подняв глаза, она увидела свое отражение в висевшем над каминной полкой зеркале. Волосы растрепаны, лицо горит, губы опухли и покраснели. Она выглядела… довольной.
Улыбнувшись, она попыталась хоть как-то пригладить растрепавшиеся волосы.
Кирк встал у нее за спиной и, приобняв за талию, чмокнул в ухо.
Блаженно прикрыв глаза, Далия прильнула к нему, подставив шею для поцелуя. Их отражения в зеркале встретились глазами.
– Почему мне все никак не хватит ваших объятий и прикосновений?
– А я не устаю к вам прикасаться и вас обнимать.
Чуть склонив голову, Кирк поцеловал ее в плечо.
«С каждым новым поцелуем вдесятеро сильнее хочется следующего».
– Мы чудесным образом подходим друг другу.
– Подходим друг другу? А не слишком уж обыденно это звучит? Вам не кажется?
Кирк лишь хмыкнул в ответ и вновь привлек ее к себе.
– Подходить друг другу – чудо. Причем истинное чудо. Не чета чудесам, описанным в этом заумном стихотворении.
Кирк почувствовал, как Далия напряглась.
– Заумном? – переспросила она.
– Довольно заумном. – Зажав между пальцами прядку ее шелковистых волос, он рассеянно наматывал ее на палец. – Понять не могу, как кому-то может нравиться этот Байрон, его стиль – сплошное жизнелюбие, однако… – Он пожал плечами. – Я знаю, вам он нравится. Поэтому я и решил прочесть это стихотворение.
Высвободившись из объятий Кирка, Далия повернулась к нему.
– Так это стихотворение… Оно не обо мне?
Он рассмеялся.
– Вам следовало бы спросить у самого Байрона, о ком оно, но все же я сильно сомневаюсь – у вас другой цвет глаз.
– Вы в стихотворении умышленно сменили их цвет на мой.
